радующихся им» 109. Этп воинственные заявления Пия XI не оставлялп сомнения в том, что он приветствует и одобряет вооруженную борьбу против мексиканского правительства.
В конце 1926 г. политическим руководителем восстания назначается находившийся тогда в США клерикальный деятель Рэне Капистран Гарса, а военным — Энрике Горостиета. Кристеросы рассчитывали на помощь проживавших в США у границы с Мексикой противников режима Кальеса генерала Феликса Диаса п его порфиристских сторонников и генерала Энрике Эстрады, бывшего военного министра в правительстве Афольфо де ла Уэрты (1920 г.). Но этп надежды не оправдались, ибо правительство США сочло более благоразумным добиться соглашения с Калье-сом, располагавшим в стране реальной властью, чем выступать в поддержку клерикалов, rie имевших никаких шансов на победу, гт тем самым еще более ухудшать свои отношения с правительством Мексики. Поэтому ни Эстрада, пи Диас пе смогли принять активного участия в мятеже кристеросов.
Не оправдались надежды мятежников и па получеппе круп-пой финансовой поддержки в США: Каппстрана Гарсу радушно встречали и американские церковные иерархи, и финансовые магнаты, но крупных сумм от них он не получил. Никто из его покровителей не хотел финансировать безнадежное мероприятие, а именно таким оказался религиозный конфликт, развязанный мексиканскими церковниками.
Восстание кристеросов не получило того развития, на которое вначале рассчитывали его организаторы. Кристеросы нападали па небольшие селения, убивали правительственных чиновников, устраивали засады на дорогах, поджоги, крушения поездов, грабили гражданское население. Однако они были неспособны взять хотя бы средней величины город или административный центр и, как правило, в столкновениях с правительственными войсками терпели поражения.
Правительственные войска не велп активных военных действий против кристеросов, но в городах власти не церемонились с духовенством. В столице, где функционировали 136 церквей, число священников по решению властей было сокращено с 289 до 90. 12 января 1927 г. был выслан из страны епископ Паскуаль Диас, 21 апреля министр внутренних дел Техеда принял архиепископа Мору и пять других епископов. Они были обвинены в подстрекательстве к восстанию. Мора заявил министру: «Мы не помогали восстанию. Мы не участвовали в заговоре, но мы считали, что мексиканские католики имеют право бороться за свои права в первую очередь мирпыми средствами и с оружием в руках — в крайнем случае» по. Посчитав это заявление противоречащим существующему законодательству, министр Техеда отдал приказ о немедленной высылке из страны этих церковных иерархов во главе с Морой, что в значительной степени ослабило позиции мятежников.
Потерпел провал и бойкот государству, объявленный клерикалами. Широкие массы верующих, в том числе и крестьяне, не поддержали бойкота. «Индейское крестьянство, — отмечает по этому поводу Г. Паркс, — было очень набожно, но вера его и через 400 лет была более языческой, чем христианской. Пока церкви оставались открытыми, пока индейцы могли жечь свечи, исполнять пляски и праздновать фиесты в честь своих местных святых, они могли обойтись без услуг священников» ш.
Как и следовало ожидать, все эти неудачи вызвали в лагере церковников и их союзников серьезпые разногласия. Большинство мексиканских церковных иерархов бежало за границу и обосновалось в США112. Часть из них решительно выступала в поддержку кристеросов, другая же, к которой присоединился высланный из Мексики епископ Диас, высказывалась в пользу примирения с государством и поисков компромисса с правительством Кальеса. И те и другие пытались склонить на свою сторону Ватикан. Диасу удалось заручиться поддержкой правящих кругов США и через их посредство не без труда убедить Ватикан в необходимости, пока не поздно, пойти па уступки и договориться с мексиканским правительством. Ппй XI в конце концов был вынуждеп дать отбой и согласиться на переговоры с Калье-сом. Он опасался, что Кальес окажет поддержку так называемой Национальной католической церкви, возглавляемой группой бывших католических священников, выступавших за сотрудничество с правительством. Боялся Пий XI и заигрывания Кальеса с протестантами, деятельность которых в Мексике не ограничивалась властями.
Кальес в свою очередь был не прочь примириться с церковниками, но при условии их отказа от активного участия в политике и признания права государства регламентировать их деятельность. Кальес стал особенно добиваться соглашения с церковью, когда он повернул в сторону сотрудничества с американским капиталом и сам включился в антикоммунистическую и антисоветскую кампанию. Достижению соглашения, однако, препятствовали различные события, в частности мятеж генералов Гомеса и Серрано в октябре 1927 г., убийство 17 июля 1928 г. Альваро Обрегона, избранного повторно президентом республики, а также резкое обострение классовой борьбы в стране.
Как это было, доказано на суде убийцы Обрегона Торраля, за его спиной стояли влиятельные церковные круги, предпочитавшие Обрегону Кальеса, вступившего на путь антикоммунизма и сговора с американским капиталом. Обрегон оставался верным антиимпериалистическим традициям революции 1910—1917 гг. Его убийство вызвало в стране такую мощную волну возмущения против церкви, что попытки ее сговора с Кальесом застопорились надолго.
орроу — партнер мультимиллионера Моргана — сумел добиться от Кальеса неприменения нефтяного закона, обязывавшего иностранные компании сменить свои титулы собственности на арендные отношения. Это была существенная уступка Кальеса американским империалистам. Кальес, повернув круто в сторону сотрудничества с американским капиталом, стал применять репрессивные меры по отношению к независимому рабочему движению, силой подавлять забастовки, бросать в тюрьмы аграристов — активистов движения за аграрную реформу, преследовать коммунистов. Запретив Антиимпериалистическую лигу, он устроил 2 июня 1927 г. провокационный полицейский налет на помещение советской миссии в Мехико, лишил лидера компартии Эрнана Лаборде депутатского мандата. Кальисты даже обвинили III Интернационал в соучастии в мятеже генералов Гомеса и Серрано, которых поддерживали олигархи. Эти действия Кальеса пришлись Вашингтону по душе. Верховный вождь мексиканской революции стал персона грата для американских монополистов. Они решили поддержать его и таким образом стабилизировать политическое положение в Мексике, что являлось необходимой предпосылкой для успешной деятельности иностранных монопо-
лий в этой стране. Вместе с тем американцы вовсе не были заинтересованы в разгроме католической оппозиции, услугами которой они могли воспользоваться для давления на того же Кальеса в случае, если он начнет проявлять враждебность по отношению к США. Отсюда — стремление США примирить враждующие стороны — Кальеса и церковников — и их активное участие в переговорах по достижению между этими сторонами соответствующего соглашения из.
Морроу поддерживали и американские церковные иерархи. В посреднической миссии вместе с ним и под его руководством действовал американский прелат Джон Дж. Беркли из Национальной католической ассоциации благоденствия, который в свою очередь был связан с мексиканскими прелатами в США и Ватиканом. Смерть в апреле 1928 г. архиепископа Мора-и-дель-Рио облегчила задачу посредников. Место умершего занял архиепископ Леопольдо Руис-и-Флорес, склонный более своего предшественника к компромиссу с Кальесом.
Тайные переговоры с участием Морроу длились 18 месяцев. Они продолжились и при президенте Портес Хиле, сменившем в конце 1928 г. на этом посту Кальеса. В мае 1929 г. Ватикан назначил апостолическим делегатом в Мексике архиепискода Руиса-и-Флореса, и вскоре он и епископ Диас вместе с Морроу прибыли в столицу. Прелаты расположились в домах дипломатических работников американского посольства, они пользовались кодом посольства США и Чили для связи с Ватиканом. Вскоре к ним присоединились иезуит Эдмунд Уолш, вице-президент Джорджтаунского университета в Вашингтоне, и чилийский дипломат, бывший посол в США Мигель Кручага Токор-наль. Уолш и Кручага взяли на себя обеспечение технической стороны переговоров.
Упомянутые выше прелаты при содействии Морроу начали переговоры с Портес Хилем. Пий XI потребовал, чтобы мексиканский президент гарантировал амнистию церковникам, выступавшим против правительства, вернул церкви все конфискованные Кальесом здания и гарантировал свободу сношений между местной иерархией и Ватиканом114. Портес Хиль отказался удовлетворить эти требования. Церковникам пришлось довольствоваться публичным заявлением президента, в котором он заверял, что уничтожение церкви, существа католического или любого другого культа, так же как вмешательство в духовные функции культов, вовсе не соответствует ни духу конституции и законов, ни намерениям правительства Мексики. Затем президент дал следующую интерпретацию антиклерикальных законов:
1. Закон, требующий регистрации священников, вовсе не означает, что правительство может регистрировать тех, кто не был назначен на эту должность своим иерархическим начальником или в соответствии с правилами данного культа.
2. Конституция и существующие законы запрещают преподавание религии в начальных или высших школах, государствеп-ных или частных, но служителям культа не запрещается учить религии в пределах церквей как взрослых, так и детей, могущих посещать их с этой целью.
3. Конституция, как и законы страны, гарантирует всем жителям республики право петиции. Следовательно, члены любой церкви могут обращаться к соответствующим властям с просьбой об изменении, отмене или принятии любого закона 115.
Самым важным для церковников был первый пункт, который означал фактическое признание государством церковной организации и гарантировал им, что государство не использует свое право на регистрацию служителей культа для подмены римско-католических священников представителями, например, Национальной католической церкви. Пункты 2 и 3 не заключали ничего нового, они лишь подтверждали неоднократно высказываемую ранее точку зрения властей.
Кроме того, Портес Хиль объявил все вопросы, связанные с функционированием религиозных культов, входящими в компетенцию центрального правительства, что ограждало церковников от произвола местных властей.
Обе стороны явно стремились к прекращению конфронтации. С одной стороны, правительство отдавало себе отчет в том, что ликвидировать или даже поставить церковь на колени оно не в состоянии. С другой стороны, оно надеялось, что духовенство извлечет из конфликта с государством соответствующий урок и прекратит подрывную деятельность. Церковники же со своей стороны поняли, что насильственные действия не только не принесут им успеха, но могут еще больше ослабить их позиции в обществе, подорвать влияние на верующих. Такова была атмосфера переговоров между сторонами, которые завершились соглашением о прекращении бойкота и мятежа кристеросов.
22 июня 1929 г. духовенство возобновило церковную службу. Некоторое время спустя прекратилось восстание кристеросов, в результате которого погибло около 30 тыс. человек. Властям сдалось около 14 тыс. католических мятежников116.
Вскоре Руис-и-Флорес ушел в отставку с поста архиепископа Мехико, но остался апостолическим делегатом. Его место занял Паскуаль Диас.
Прекращение церковного конфликта сопровождалось новыми нападками Кальеса и его ставленника Портес Хиля на коммунизм, разрывом дипломатических отношений с Советским Союзом, объявлением вне закона компартии Мексики и закрытием ее печатного органа газеты «Мачете».
Несмотря на эти «примирительные» жесты в адрес реакции и ее союзницы церкви, отношения с последней правительства налаживались не без трудностей и конфликтов. Причины тому были разные. Далеко не все служители церкви поддержали условия соглашения, достигнутые в 1929 г. Часть из них обвиняла архиепископа Диаса и его «фракцию» в капитуляции перед правительством, в предательстве интересов церкви и продолжала подрывную деятельность против государства. Правительство Пор-тес Хиля было не прочь временами пойти на обострение отношений с церковью, чтобы доказать свою верность «идеалам мексиканской революции». После 1929 г. церковники развили бурную деятельность через «Католическое действие»,
