все одинаковы: поставьте их в ряд — ни одна из них не будет ни на йоту выше другой; надо быть круглым невеждой из тех, что сотнями выходят из стен университетов и академий, чтобы не признавать позпаваемости мира. У всех религий один и тот же корень, все они одинаково требовали поклонения идолам, расцветали в силу одних и тех же достоинств, приходили в упадок вследствие одних и тех же пороков» 37.
У всех религий, по словам Марти, есть свои чудеса, свои авгуры, свои оракулы, свои идолы, свои Джагернауты38, карающие и свирепствующие, однако лишь до тех пор, пока люди верят, будто самостоятельность суждения и действия — это неотъемлемое свойство человеческого духа, его зрелое мужество может быть противно слову божию. Когда же люди, отказавшись верить в это, двинутся на Джагернаута с дубиной, сорвут с него мантию и радужные одежды, сокрушат его толстое брюхо, сбросят с него зловещий венец, усыпанный сверкающими самоцветами, они вместо слова божия, которому воздвигаются пышные храмы, не обнаружат ничего, кроме ветхого, источенного червями деревянного болвана с картонными, намалеванными руками и ногами, родного брата потешных карнавальных чучел. Именно так поступили нью-йоркские католики, когда, возмущенные бессовестностью, с какой официальная церковь торгует их правами свободных людей, подняли дубину на папскую власть, столь незадачливо отлучившую от церкви благочестивого священника39.
По словам Марти, католическая церковь так завоевала позиции в Соединенных Штатах: «Как спрут, что из темноты тянется щупальцами к своей жертве, подбирался к республике извращенный католицизм. Вначале он являлся бедной вдовой с сироткой за руку, прося подать Христа ради. „Не пожалейте на бедных сироток». Им дали землю, построили для них дома; благо центов, собираемых с ирландцев, хватает на все: на больницы, на монастыри, на богадельни, на каменные храмы и на мраморные дворцы. Поначалу, пока почва под ногами была еще зыбкой, сколько почтительности и уважения к свободе. Ах, да они ни о чем не просят, иметь бы уголок, где славить господа! Государственные средние школы — как это прекрасно! Церковь и свобода отлично могут ужиться! Эти люди так и расплывались в сладких улыбках. А какая предупредительность, какая готовность посторониться, чтобы, упаси боже, не помешать кому-нибудь, и сколько внимания к чужим словам! Но партии как в политике, так и в религии находят общий язык: единый интерес соединяет даже тех, кого разъединяет вера! И потому различные виды власти инстинктивно стремятся к союзу против людей, властью утесняемых» 40.
Церковь является опорой капиталистического строя в США, доказывал Марти, она поддерживает продажных политиканов, которые в свою очередь покровительствуют ей: «Церковь говорила политику: „Дай мне те земли, дай мне этот закон, дай мне такую-то привилегию, а я заставлю свою паству голосовать за твоего кандидата». Она говорила богачу: „Массы становятся все более непокорными; только церковь, суля им справедливость на небесах, еще может сдерживать их; объединимся же против масс». А бедняку она внушала: „Бедность — от бога. Что может быть благолепнее души, укрепляющей себя смирением? Там, на пебесах, ждет тебя и покой и награда!». Но можно ли было в стране, где общественную жизнь каждодневно выносят на солнышко и проветривают, как зерно на току, в стране, где всякое дело немедленно становится достоянием гласности и предметом обсуждения, где обнаженность и лихорадочный пульс жпзнп прп-учают человека смотреть в глаза жестокой реальностп, можно ли было среди этих деятельных людей с крепкими мускулами, не терпящих лжи и знающих цену доброму удару кулаком, можно ли было здесь безнаказанно запродавать политиканам голоса католиков, заключать грязные сделки, сколачивать союзы богачей всех вероисповеданий, можно ли было здесь бесстыдно разглагольствовать о бедности Христа, а самим жить в пышных дворцах, ублажая себя жареными фазанами и дорогим вином и щеголяя шелковистым пурпуром своих ряс перед светскими дамами, падкими до церковных златоустов?» 41.
Марти приводит в своей статье выступление священника Мак-Глинна, звучащее как обвинительный акт против церкви, служанки эксплуататоров — властелинов североамериканской республики. Это выступление не утратило своей злободневности по сей день.
«Знаете, почему они отлучили меня? — вопрошал свою паству Мак-Глинн. — Потому что я хочу, чтобы церковью управляли на благо беднякам, а не во вред им и на пользу одной только церкви. Потому что я не сажусь за столы, где вершатся нечистые сделки и где люди тайком смеются над верой, которую сами же проповедуют с алтарей. Потому что я хотя и дорожу своей верой, но все же не настолько, чтобы ради послушания ее извратителям пренебречь священнейшей заповедью каждого гражданина республики. Потому что, любя свою родину и свою веру, я не могу допустить, чтобы алчная курия, прикрываясь интересами церкви, подрывала свободу в моей стране» 42. В другом месте Марти отмечал: «Церковь всегда была великолепной союзницей власть имущих» 43. Он выражал надежду, что союзу «высших сфер» — церкви, армии, банкиров и правительства США — нанесут поражение «новые классы» — трудящиеся.
Незадолго до смерти Марти начал писать книгу, посвященную крестьянам, в которой разоблачал католическую церковь как угнетательницу кубинского народа. Это произведение, оставшееся незаконченным, начинается так: «Не показывай эту
книжку попу твоего селения, потому что он заинтересован в том, чтобы держать тебя в темноте, чтобы ты обо всем спрашивал его.
И так как он берет с тебя плату за то, что кропит водой голову твоего ребенка, за то, что говорит тебе, что ты муж своей жены, о чем’тебе известно с тех пор, как вы любите друг друга; и так как он дерет с тебя плату за то, что рождается ребепок, за то, что он благословляет женитьбу, молится за твою душу, за отпевание; п так как он, если ты ему не заплатишь, даже отказывает тебе в праве на погребение, то оп никогда не захочет, чтобы ты узнал, что все, что ты делал до сих пор, пе нужно, потому что с этого дня он перестанет получать плату за все это» 44.
Марти последовательно выступал с позиций рационализма и светского просвещения, отвергал официальную церковь и религиозные взгляды. Критическое отношение к религии привело Марти к масонству, хотя последовательным масоном он никогда же был.
Католические церковники относятся к Марти двояко. Одпп. учитывая его авторитет в народе, пытаются задним числом пре-вратйть Марти чуть ли не в своего союзника. Так, например, кардинал Мануэль Артеага утверждал в 50-х годах XX в., что Марти родился в католической семье, отличался «религиозным духом», был «очень далеко от атеизма». В качестве доказательства Артеага указывал на то, что Марти обратился к одному священнику на Кубе с просьбой зафиксировать в приходских книгах факт рождения его первенца Хосе Франсиско45. Действительно, такой факт имел место в 1879 г., но тогда иначе и нельзя было получить метрическое свидетельство, ибо светская запись гражданского состояния была введена на Кубе только с 1 января 1885 г.
Другие церковники пытались полемизировать — посмертно — с X. Марти. В качестве примера такой полемики можно привести статью «Марти несправедливый и заурядный», опубликованную в кубинском «Католическом еженедельнике Сан-Антонио» 7 ноября 1940 г. Комментируя критические высказывания Марти в адрес католицизма и католической церкви, автор статьи писал: «В конце концов Марти не говорит нам ничего нового, не провозглашает никакого порицания, которое не было бы громко высказано до него и после него… Но Марти и все те, кто, подобно ему, выплескивают эти гадости в адрес церкви, должны были бы знать то, что известно самому глупому церковному служке: человеческий материал, из которого состоит церковь, может произвести — и фактически производит больше среди светских верующих, чем среди клириков, — горькие плоды греха и неверности по отношению к евангельским доктринам. Это мрачная сторона деятельности церкви, ибо бог не сотворил нас безгрешными, но все это бледнеет и почти исчезает по сравнению с бесчисленными примерами достоинства, жертвенности, подлинной святости, которые ежедневно показывает церковь и которые спасают и освещают человека вопреки ему самому. Сказав это, мы не имеем ничего против Марти-патриота, преклоняемся перед его духовным обликом, его героизмом, согласны с его апостольским сподвижничеством. Что же касается католицизма, то он для нас не является ни „учителем», ни „Апостолом»». Кубинское общество исторических и международных исследований (возглавлял его Эмилио Ройг де Леучсенринг) приняло резолюцию, характеризовавшую эту статью, как «оскорбительную» для памяти Марти46.
Марти был неприемлем церковникам не только своими взглядами на церковь и католицизм, но также своей ориентацией революционного демократа: беспощадной критикой испанского колониализма, империализма США, преступную политику которого он разоблачал, проповедью социального освобождения трудящихся и сочувствием идеям социализма. Марти с большой теплотой отзывался о Карле Марксе. Описывая в одной из статей траурный митипг в Нью-Йорке по поводу его смерти, Марти писал, что великий пролетарский мыслитель «заслуживает почестей, поскольку встал на сторону слабых… Интернационал — его творение, и воздать ему почести идут люди разных наций. Вид этой толпы мужественных рабочих наполняет нас нежностью и вместе с тем придает силы… Карл Маркс учил, как построить мир на новых основах; он разбудил спящих… И вот здесь — добрые друзья Карла Маркса, который был не только титанической движущей силой гнева европейских трудящихся, но и прозорливым ясновидцем причин человеческой нищеты и судеб людей, человеком, охваченным жаждой делать добро. Повсюду он видел то, что свойственно было ему: дух борьбы и восстания, путь к высоким целям». Марти отмечал, что собрание нью-йоркских рабочих в принятой резолюции назвало Карла Маркса «самым благородным героем и самым могучим мыслителем мира труда» 47.
Ватикан, США и независимость Кубы
Во время последнего этапа войны за независимость (1895— 1898) испанские колонизаторы под командованием генерала Вей-лера учинили жесточайшую расправу над кубинским населением. Они сжигали, сравнивали с землей селения, убивали мирных жителей, а оставшихся в живых сгоняли («концентрировали») в города, где они гибли от голода и лишений48.
Церковники не только оказывали всемерную поддержку Вей-леру, но, как указывает кубинский историк Эмилио Ройг де Леуч-сенринг, были вдохновителями проводившейся им политики «концентрации». Именно эта политика рекомендовалась главой (губернатором) гаванского епископата пресвитером Хуаном Баутистой Касасом в его кпиге «Сепаратистская война на Кубе», изданной в Мадриде в 1896 г. Касас убеждал колонизаторов, что только система «концентрации», т. е. жесточайшего террора, по отношению к гражданскому населению острова может принести победу над кубинскими патриотами49.
Пресвитер Касас призывал испанские власти всемерно способствовать переброске церковников из Испании на Кубу: «Если испанское правительство желает уничтожить микробы кубинского восстания, оно должно обратиться за помощью к церкви и подчиниться во всем ее всемогущему руководству. . . Пусть попросит помощи монашеских орденов, они ему в этом не откажут».
Священники не ограничивались одобрением
