проглядываю с болью:

Постигшим этот мир за век не стал я, нет.

999

Наукой с Мудростью я очарован был,

В их тайны проникал, их образы лепил…

Но Мудрость — муторна, Наука — недотрога.

Как только их познал, обеих невзлюбил.

1000

Кто жемчуга идей сверлили так и сяк

И про любой пустяк шумели: «Божий знак!» —

Начала нити тайн они не отыскали.

Потешили зевак. А там и дух иссяк.

1001

Глазели в небеса, болтали так и сяк;

Жемчужины наук сверлил любой простак —

И попадал впросак, толкуя тайны неба.

Потешили зевак. А там и дух иссяк.

1002

Ушли!.. И век вослед клянет нас, возмущен:

Мол, хоть бы перл из ста был нами досверлен!

Увы! Не только сто — сто тысяч откровений

Вдолбили бы глупцу, когда бы слышал он.

1003

Каких мыслителей века смели, саки!

Все спят во прахе грез, вон в той пыли, саки.

А все их мудрости, испей вина и слушай:

Вчерашним ветерком шумят вдали, саки.

1004

Поройся в памяти: еще хранит меня?..

Никто от слез, как ты, не оградит меня.

Саки! Уж коль и ты не снимешь боль, то кто же

В стране, куда уйду, развеселит меня?

1005

Был кислым виноград, стал сладким. Но поди ж,

Чем горечь винную разумно объяснишь?

Коль дерево в лесу срубили сделать лютню,

К чему про флейту речь, про плачущий камыш?

1006

О сердце! Истина, и та — словечко, звук;

Тем более нужда не стоит наших мук.

Коль тело мучит рок, вином залей недуг:

Разбитое судьбой не воскресишь, мой друг.

1007

Я к розам и к вину без устали спешил,

Запущенностью дел я всех вокруг смешил.

Мне надо было бы искать иные цели…

До них я не дошел. Верней, не заслужил.

1008

Безволье пред Творцом пресечь бы — ну, никак;

Из ханжества народ извлечь бы — ну, никак.

Уж и хитрили мы, и к разуму взывали:

Осиливая рок, налечь бы!.. Ну, никак!

1009

Ученьем этим мир поправил бы дела,

Вседневным праздником тогда бы жизнь была,

И каждый человек своей достиг бы цели

И заявил бы: «Нет!» — безумной власти зла.

1010

Я сердцем изнемог. Скорей вина сюда:

Проворно, будто ртуть, из рук бегут года.

И «счастье наяву» приснилось, как всегда,

И «пламя юности» (вглядись!) уже вода.

1011

Уж раз меня сюда буквально за грудки,

Да и погонят прочь желанью вопреки,

Встань, опояшься и проворным будь, саки:

Начну смывать вином пласты земной тоски.

1012

Доколе маяться в притоне воровском,

Где так бессмысленно плетутся день за днем?

Неси вина! Скорей! — Пока остаток жизни,

Никто не умыкнул, прельстившись кошельком.

1013

Саки! Вокруг меня, в груди ли — пустота?

В лесу, где прежде львы бродили, — пустота.

Ты что ни ночь бутыль обмахивал от пены.

Мы, наконец, пришли! В бутыли — пустота.

1014

Я много по горам да по степям кружил;

Не ублажил судьбу, достатка не нажил.

Я вдоволь бедовал, и лишь одним доволен:

Жил худо, бедно жил, но — худо-бедно — жил!

1015

Я много по горам да по степям кружил,

Я из конца в конец по всей земле спешил —

И никогда никто навстречу не попался.

(Обратно нет пути, коль путь не завершил.)

1016

Саки! Истлею здесь скорей, чем под землей.

Легко покойникам: доступен им покой.

А я кровавых слез чуть отстираю пятна,

Слезами новыми подол запятнан мой.

1017

Народы, что нашли, сойдя в приют смиренный,

Забвение невзгод и нищеты презренной,

Со Смертью шепчутся: «Как жалко, жалко всех,

Кому в грядущее брести по жизни бренной!»

1018

Саки! Один бы вздох над кубком Бытия,

Один счастливый вздох, и успокоюсь я.

Мгновенье радости дороже всех соблазнов:

Надежда никогда не сбудется ничья.

1019

Пусть я разоблачен, толпа кругом права,

Не думай, что меня расстроила молва.

Забудутся дела, забудутся слова,

Едва моя во прах склонится голова.

1020

Оковы рабские не снял я до сих пор.

Ни мига радости не знал я до сих пор.

Уроки мне судьба втолковывала долго,

Но только мастером не стал я до сих пор.

1021

Душе среди наук опоры все же нет:

Ученые кругом, людей, похоже, нет.

Наполни кубок мой, чтоб я немного ожил:

Пути отсюда мне сегодня тоже нет.

1022

Друзей сомнительных, я болтунов дичусь,

Со стоном собственным беседовать учусь.

Сегодня, чувствую, в последний раз рыдаю:

Навек отплачусь ли — иль веком отплачусь.

1023

Как, небо, ни кружись, все горше тьма во мне;

Оковы можешь снять: моя тюрьма во мне.

На недостойного глупца взглянуть не хочешь?

Достоин взгляда я, раз нет ума во мне.

1024

Я знаю, небосвод, мой добрый опекун:

Смерть — камень, жизнь — стекло, а ты — палач и лгун.

До мерки «семьдесят» наполнится мой кубок,

Ты выхватишь его и ахнешь об валун.

1025

Из кабака Судьбы, где одуревший люд

Решил мне учинить позорный самосуд,

Сбегу наружу я — внезапно, прежде смерти!..

Неужто хватятся и догонять начнут?

1026

По жизни уж едва бредет душа моя,

Хоть самый ровный путь старался выбрать я.

Хотел бы загодя узнать кошмары ада?

Ад — это подлецы, пролезшие в друзья.

1027

Вновь зеркало небес подстроило мне тут

Судьбой науськанных подонков самосуд!

Лицо — пыланьем слез наполненная чаша,

А сердце — кровью лет наполненный сосуд.

1028

О, если б дотемна ночлег найти тебе,

А лучше б увидать конец пути тебе…

О, если б, как траве, из почвы, отоспавшись,

Сто тысяч лет спустя опять взойти тебе!..

1029

Однажды прежние места искать начнешь,

Надеждой прежнею себя ласкать начнешь

На встречу с юностью, с минувшими друзьями.

«Найдем! Ведь ждут они!» — ты сердцу лгать начнешь.

1030

Здесь насадивших сад — их никого уж нет;

Здесь возводивших дом — ни одного уж нет…

«А где же их сосед, когда-то мне знакомый?» —

«Жить долго приказал: ведь и его уж нет».

1031

Хоть раз мои труды губить не стало б небо,

Свое сочувствие хоть раз явило мне бы!..

Лишь только в забытьи счастливый вздох издам,

Как распахнется дверь — всем бедам на потребу!

1032

Пришедший в этот мир, в сомнительный притон,

Успей хоть захмелеть, пока не разорен,

Пылание невзгод залить вином — на гостя

Землей обрушится, задушит ветром он.

1033

Не мучай сердце, брось, не то тебе в укор

Шепнет оно в тоске: «Господь! До коих пор?..»

Богатство и красу не полагай защитой:

Одно утащит вор, другую — злая хворь.

1034

Хоть сладостна, хоть зла, а жизнь уйти должна.

То Нишапур, то Балх, вот чаша и полна.

Так пей! И после нас чередоваться будут

То оскудевший серп, то полная луна.

1035

Откупори бутыль и алой чистоты

Плесни, а то вокруг так мало чистоты.

Пожалуюсь вину: устал я убеждаться,

Что в остальных друзьях не стало чистоты.

1036

Не я храню, не я пинаю черепки…

Предпочитаю хмель на берегу реки.

Не стать огнем, коль все чадят как угольки,

И красотой — среди уродства… Пустяки.

1037

Во цвет багрянника вина неси, саки.

Иду я к пропасти, скорей спаси, саки!

Освободи меня, лей столько, чтоб забыл я

Судьбой навязанный печальный путь, саки.

1038

Я грешен, я в огне таком, что дыма нет,

Спасения нигде от нищеты мне нет.

К мучителям тянусь за милостыней малой,

Но милости ко мне в людской пустыне нет.

1039

Осталось мне, саки, вздохнуть разок, и все.

Остался от бесед мой шепоток, и все.

Вчерашнего вина осталось меньше кубка.

А жизни?.. Если б знать: такой-то срок, и все.

1040

Мне в книгах бедствия такого не нашлось,

О стольких горестях слыхать не довелось,

Не знают смертные, что значит смерть от жажды,

Хотя над головой сомкнулось море слез.

1041

Саки! Моя беда известна всем давно,

И, как ни пью, помочь не может мне вино.

Но ты настолько юн, что я забыл седины,

И сердце дряхлое опять весны полно.

1042

Безжалостная Смерть уж у дверей, саки.

Прощального вина плесни скорей, саки.

Печали побоку, устроим сердцу праздник

Из этих двух ли, трех последних дней, саки.

1043

Судьбой обыграны все те же мы с тобой.

Хоть на прощанье мир потешим мы с тобой:

Назло судьбе, саки, вино в руках мы держим,

Вот истину в руках и держим мы с тобой.

1044

Не изумляться тут — чему, сынок, скажи?

Осмыслить Бытие хоть кто-то смог, скажи?

Кто вправду счастлив был хотя б денек, скажи,

Кто не предчувствовал плачевный рок, скажи?

1045

Коль сердце от тоски томится у тебя,

Иль жуткое в делах творится у тебя,

Полезно расспросить, что на сердце у прочих,

И сердце, право же, взбодрится у тебя.

1046

Мудрец изгнал печаль и не до дна не пьет,

Иначе как налив себе сполна, не пьет.

А кто хранит печаль и отстраняет флягу?

Бедняга: беды пьет. Болван: вина не пьет.

1047

В мечтах я облетал вселенную кругом,

Скрижаль, и рай, и ад выискивал тайком.

Словам Учителя поверил лишь потом:

«Скрижаль, и рай, и ад — ищи в себе самом».

1048

Коль хочешь, подскажу, как в жизни клад искать,

Средь бедствий мировых душевный лад искать:

Лишь надо от вина ничем не отвлекаться,

Лишь наслаждение весь век подряд искать.

1049

Не трусь перед судьбой, тогда сверкнет во мгле

Священное вино на нищенском столе.

Сначала — из земли; в конце — обратно в землю;

Считай, ты под землей, идущий по земле.

1050

Отвергло небо мир? Тогда война. Ну что ж.

Попрали честь? Позор приму сполна. Ну что ж.

Вон в кубке — как багров стал цвет вина!.. Ну что ж,

Непьющий! Вот он — я, и камень — на. Ну что ж!..

1051

Доколь, из-за вранья и злых повадок жизни,

Доколь взамен вина глотать осадок жизни?

Так жизнечерпий подл и до того хитер,

Вот выплесну пред ним дрянной остаток жизни!

1052

О небо! Не тащи на пьяный свой дебош!

Гляди: я на ногах, а ты уж не встаешь.

И что с меня возьмешь? В руке — последний грош,

И жизнь моя — не жизнь, а горестная дрожь.

1053

О горе! Истлевать бесплодно не хотим мы,

Но жернов неба нас крушит неотвратимо.

И не успел моргнуть, как жизнь мелькнула мимо…

Что не достигнуто, уже недостижимо.

1054

Ох, небо! Скряге ты любые вещи — на!

И баню, и дворец ты, не переча, — на!

А с мудреца залог берешь за корку хлеба.

Такому небу мы — душок порезче: на!

1055

Бродягу встретил я. Ничто ему не в лад:

Ни истина, ни ложь, ни Бог, ни шариат,

Ни мир, ни монастырь, ни вера, ни разврат…

Вот это мужество! Плюет на все подряд.

1056

День в день на Новый год — и Рамазан настал,

Поститься вынудил, как в цепи заковал.

Всевышний, обмани, но не лишай застолья,

Пускай все думают, что наступил Шаввал!

1057

Тот, чуждый зла, кувшин с поклоном навести,

Одну себе налей, другой — меня почти.

Когда судьба пинком отбросит нас с пути,

Все ж глиной на кувшин сумеем мы пойти.

1058

Все дни и ночи я в хмельной поток ныряю,

От бешеных небес я — наутек — ныряю!

Корабль моей судьбы вот-вот пойдет ко дну,

Так исчезать в воде учусь я впрок: ныряю!

1059

Сегодня снова юн и счастлив я, пока

Хмельною горечью обманута тоска.

А горечь не порок, в вине она приятна,

Привык я к горечи, вся жизнь моя горька.

1060

Хмельное в юности возносит — лучше нет.

Вино красавица подносит — лучше нет!..

Но тленный мир, увы, — руины, сон кошмарный.

Упьюсь! Вино, как смерть, подкосит — лучше нет.

1061

Не обновится мир. Он сгнил уже давно.

Здесь никому ни в чем удачи не дано.

Еще б винца, саки! Уважишь иль откажешь,

Что так, что эдак, всем свалиться суждено.

1062

Хлопочем!.. Но дела идут своим путем.

Неужто ничего не завершим путем?

Беспомощно сидим, привычно причитаем,

Что опоздали мы, а скоро прочь пойдем.

1063

Краса вселенной! Брось тащить под нищий кров

Доходов и потерь бессмысленный улов.

Саки подать вино последнее готов,

Так хоть теперь забудь о жути двух миров.

1064

Без хмеля день и день связать я не смогу,

Вином не подкрепясь, и встать я не смогу.

Я чувствую, что стал рабом того мгновенья,

Когда саки нальет, и взять я не смогу.

1065

О сердце! Намекни: ну,