что есть мечеть, где ты молилось,
В Тебризе, Кайсери, Сивасе,
Нахичевани и Ширазе
«Багдад, — ты утешалось, — близко»,
и долго утешенье длилось.
Юнус, ты стой отныне твердо,
не плачь: сегодня или завтра
Во имя бога жертвой станешь, —
к чему же слезы и унылость?
Перевод С. Липкина
«Две-три чаши стали морем, но я гибну без питья…»
Две-три чаши стали морем, но я гибну без питья.
Я стенаю и рыдаю на дорогах бытия.
О, пойдем со мною вместе, вступим в сад вечноцветущий,
Он не вянет, в нем не молкнет песнопенье соловья.
О, мой сад всегда возделан, в том саду все розы свежи,
Не срывают их чужие, и в цвету мои края.
Сколько раз Мансура[96] чашу предлагала мне подруга!
Предала меня сожженью, — мне помогут ли друзья?
Мы сгорим, сгорим и станем на пути к любимой пеплом,
Но, сгорев, тебе пребуду верен, — Друг и Судия.
Сделалась душа Ферхадом, вот я прорубаю горы,
Но моя Ширин не спросит, — где с киркой скитаюсь я?
Мой султан, душа Юнуса от любви к тебе сгорела,
Если ты мне дашь лекарство, не умрет душа моя.
Перевод С. Липкина
«Я в море любви погружусь…»
Я в море любви погружусь,
на дно упаду — и пойду.
В обоих мирах растяну
я дней череду — и пойду.
Не буду, в волнах потонув,
элифом, ни мимом, ни далом[97],
Но я соловьем обернусь
У Друга в саду — и пойду.
Я, став соловьем, запою,
став сердцем, я плоть одолею,
В дорогу к тебе устремлюсь,
развею беду — и пойду.
Юнус, ты скиталец любви,
несчастнейший ты из несчастных,
Ты — средство от боли моей,
я средство найду — и пойду.
Перевод С. Липкина
«Жив я только тобою, и с тобою я слит…»
Жив я только тобою, и с тобою я слит,
И ничто этой жизни без тебя не живит.
И с тобой безустанно я бок о бок бреду.
Путь, тобою мне данный, без тебя мне закрыт.
Взор мой светел тобою, ты очей моих свет, —
Ты не глянешь — и очи мне в дороге слепит.
Все дано мне тобою, я созданье твое, —
Без творения свыше кто же тварь сотворит?
Все деянье и вещи — все дано от тебя,
И ничей труд сторонний в твое дело не влит.
Если странником стану — ты мне спутником будь,
Мне не жить, если, прогнан, я тобою забыт.
О себе все твержу я, — если вправду я сущ,
Что же мне спесь-гордыню одолеть не велит?
Слаб весь мир этот бренный — он во власти твоей, —
Перед волей твоею кто главу не склонит?
Ты в морях Единенья, о Юнус, потонул, —
Не вернуть тебе разум — он в пучине сокрыт.
Перевод С. Иванова
«Душа в плоти нашего тела — любовь…»
Душа в плоти нашего тела — любовь,
Душою в душе стать сумела любовь.
И если душа только тело хранит,
Хранит явь и тайны умело любовь.
Неведома смертному сущность любви, —
Не знает границ и предела любовь.
Различны и разны деянья любви, —
Жить плача — смеясь нам велела любовь.
То плачет, горюя, она, как Якуб,
То все, как Юсуф, терпит смело любовь.
То кличет Меджнуна она, как Лейла,
То в теле бурлит озверело любовь.
Едина любовь, — так ашык говорит,
Но сколько различий имела любовь!
«Я — бог!» — как Мансур, возглашает она, —
Бедна, но прозреньями зрела любовь.
Усопших она, как Иса, воскресит,
Предстанет Мусой то и дело любовь.
В деснице любви все ничтожно мало,—
Все тайны завесой одела любовь.
Вся жизнь моя, вера — во власти любви,
Всей верой моей овладела любовь.
Сто тысяч Юнусов — в пучине любви,
И раб твоего я удела, любовь.
Перевод С. Иванова
«Свет твоей красоты озарил весь сад…»
Свет твоей красоты озарил весь сад,
Завели соловьи томных песен лад.
Сердце хмелем полно от любви к тебе,
И не лад в нем теперь, а хмельной разлад.
Ты спроси ведуна, как спастись от мук, —
Он сказал: «Зелья нет от твоих утрат!»
Кто, подобно тебе, всей душой влюблен,
Тот спалится дотла с головы до пят.
Ты огнем красоты опален, Юнус, —
Гибнут все мотыльки, что к огню летят.
Перевод С. Иванова
«Себя на стенанья и муки обрек я…»
Себя на стенанья и муки обрек я,
И жаром любви свое сердце зажег я.
Горю, и сгораю, и пеплом я стану,—
Увы, умираю от мук и тревог я.
Несчастным Меджнуном уйду я скитаться, —
О, если 6 увидеть Лейлу мою смог я!
Поверьте, друзья, что не смерти боюсь я, —
Страшусь, что от милого Друга далек я.
О, если б Лейлу ты послал мне в награду, —
Меджнуном брожу среди гор, одинок, я.
О, если наставник мой был бы со мною!
Постиг бы его милосердья урок я.
Любовь к тебе мучит и губит Юнуса, —
Пришел, как Мансур, на свой смертный порог
Перевод С. Иванова
«Мои сердце и очи любовью полны…»
Мои сердце и очи любовью полны, —
Пред тобою, творец, мои очи влажны.
Как иудино дерево, сердце горит, —
Чадный стон мой небесный достиг вышины.
В море страсти к тебе я, как рыба, плыву,
А на суше мгновенья ее сочтены.
Что все латы мои пред любовью к тебе!
Твои стрелы не в душу ль мою вонзены?
Ты Тапдыку[98] мольбы вознеси, о Юнус, —
Долг ашыков превыше предвечной страны.
Перевод С. Иванова
Ахмед-паша (1420–1497)
«Здравствуй, пери моя! Ты здорова ли, весела ли…»
Здравствуй, пери моя! Ты здорова ли, весела ли?
Дай, взгляну на тебя, ты здорова ли, весела ли?
Луноликая, сладкоустая, ах жасминовая,
Расскажи, не тая, ты здорова ли, весела ли?
Ты, краса весны, роза вешняя, горе сладостное,
Ах, печаль соловья, ты здорова ли, весела ли?
Поцелуй меня — дай пригубить мне губы сахарные,
Дай взглянуть на тебя, ты здорова ли, весела ли?
Вышел в город Ахмед, всех красавиц расспрашивает:
Как ты, пери моя, ты здорова ли, весела ли?
Перевод В. Тихомирова
«Ты — коварство, ты, милая, — ложь, ты сжигаешь меня…»
Ты — коварство, ты, милая, — ложь, ты сжигаешь меня.
Взглянешь — тысячу раз обожжешь, ты сжигаешь меня.
Ты — свеча на пиру; я кровавые слезы лью;
Ты с другими смеешься и пьешь, ты сжигаешь меня.
Я рыдаю — пою; моя печень — свирель, в ней лады
Прорезает страдания нож, — ты сжигаешь меня.
Госпожа мироздания, в пламени вздохов моих
Оба мира сгорают, — и все ж ты сжигаешь меня.
Все другие — шипы, ты с шипами беседу ведешь,
Мне же только печаль отдаешь, — ты сжигаешь меня.
Виночерпий! Зачем ты мне чашу наполнил вином? —
Пламя жидкое в горло мне льешь, — ты сжигаешь меня.
Так страдает Ахмед оттого, что другим ты поешь,
Мне же только насмешливо лжешь, ты сжигаешь меня.
Перевод В. Тихомирова
«Твой локон с мускусом я сравнивал…»
Твой локон с мускусом я сравнивал
напрасно, — я не знал,
Что лик твой мускуса черней!
Теперь мне ясно, — я не знал!
И сам я черным прахом был,
но ты в меня вдохнула жизнь!
О, как опасна красота
и как всевластна, я не знал.
С тех пор, как твой влюбленный взор
моей душе послал привет.
Я пил твое вино,—
иных, влюбленный страстно, я не знал.
Но если цель твоей души
из праха создавать любовь,
страдать всечасно, я не знал.
И если свечи на пиру
горят и плачут обо мне.
Зачем, когда сгораю я,
ты безучастна, я не знал.
Бежал я, страждущий Ахмед,
бежал от гнева глаз твоих,
Бежал к тебе. Иных путей
искал напрасно, — я не знал.
Перевод В. Тихомирова
«И опять моя душа возле милой вьется…»
И опять моя душа возле милой вьется,
Будто сердце мое рядом с ее сердцем бьется.
Сердце — роза, лик — бутон, стройный стан — чинара;
Кипарис тюльпаноликий, как тюльпан смеется.
Мускус утренней росы, освежив чинару,
С кипарисового стана ароматом льется.
Голубок моей души воспарил к чинаре
И в когтях огромной птицы, беззащитный, бьется.
В сердце сохраняй, Ахмед, эту тайну сердца, —
Только разве тайна сердца тайной остается?
Перевод В. Тихомирова
«Кровью глаз пишу письмо, — о свидании молю…»
Кровью глаз пишу письмо, — о свидании молю,
Ливни слез прольет перо в каждую строку мою.
Я пишу, но сух мой слог — пусть пустыню слов моих
Орошает слез поток, — я пишу и слезы лью.
Раз в году свершают хадж[99] — в Мекку ходят раз в году,
Так и я лишь раз в году у твоих дверей стою.
Сам себе твердил не раз, но к советам разум глух:
Радость нам дается раз, — дважды не бывать в раю.
Кровью изошел Ахмед, кровью изошло перо:
Оба ранены тобой, — нас двоих спаси, молю.
Перевод В. Тихомирова
«В кольцо, как черный локон свой, меня скрутила ты…»
В кольцо, как черный локон свой, меня скрутила ты,
В себя, о счастье черное, меня влюбила ты.
К огню тоски приучен я — горю свечой в ночи,
Бессонный, ибо погасить меня забыла ты.
Луна и солнце — мотыльки перед твоей красой,
А я — жаровня, грудь мою углем спалила ты.
Я пьян, поскольку я влюблен в нарциссы глаз твоих,
Я пью рубины сладких губ, — меня споила ты.
О дева рая, ты — свеча, я — мотылек в огне,
Сияньем красоты своей меня сгубила ты.
Твой раб Ахмед страдает, он с тобою разлучен,
Ах, если бы свиданья час мне подарила ты!
Перевод В. Тихомирова
«Луну ты можешь изловить арканом кос, красавица…»
Луну ты можешь изловить арканом кос, красавица.
Газели глаз твоих глядят, как лев на коз, красавица.
Аллах! Какое колдовство! — роса бежит из глаз твоих,
Бежит ручей по завиткам твоих волос, красавица.
В саду души, лукавая, ты с головы до ног цветешь,
Как будто нежной розы куст в душе возрос, красавица.
Когда же в мире не поют коралл и жемчуг уст твоих,
Текут алмазы двух миров — потоки слез, красавица.
Не странно, что твои глаза Ахмед считает звездами —
Их звездный блеск бессонницу ему принес, красавица.
Перевод В. Тихомирова
«Не розу я нашел — шипы! И вот бегу я прочь…»
Не розу я нашел — шипы! И вот бегу я прочь.
Одежду жизни рвут шипы! Кто может мне помочь?
Коль скоро звезды призовут тебя, о луноликая,
Слезами я украшу ночь, как звездами точь-в-точь.
Коль скоро в сердце не смогу сберечь великой тайны я,
Как флейта, будет вся земля рыдать и день и ночь.
В зенит восходит красота, и в пору полнолуния
На лик луны издалека я поглядеть не прочь.
Сказал я милой: «Я люблю! Я — раб!» Она
