ответила:
«Я вырву сердце у раба и в прах велю столочь!»
Сказал я: «Пусть умрет Ахмед от радости!» Ответила:
«Благое дело! Может быть, ему смогу помочь…»
Перевод В. Тихомирова
«Думал, милой письмо напишу я едва ли, — я написал…»
Думал, милой письмо напишу я едва ли, — я написал!
На пергаменте сердца трактат о печали я написал.
Как стенал соловей до утра, и на розах зари
Пальцы ветра письмо о любви написали, — я написал.
Как в пустыне разлук заблудился рассеянный взор, —
Это мне гиацинты кудрей рассказали, — я написал.
В чаше глаз, покрасневшей от слез, отразился твой лик,
Словно образ, красавица, твой на коралле я написал.
И горела свеча, и горел, как светильник, Ахмед,
И о том, как любовью слова воспылали, я написал.
Перевод В. Тихомирова
«Света нет, если ты не приходишь ко мне каждую ночь…»
Света нет, если ты не приходишь ко мне каждую ночь,
И луна в небесах зажигается не каждую ночь.
Без тебя, луноликой, в обители глаз — темнота,
Хотя сердца свеча истлевает в огне каждую ночь.
Это счастье — глядеть на цветущие кущи кудрей,
На смеющихся роз лепестки при луне каждую ночь.
Завитки гиацинтовых локонов я полюбил,
Что на ложе цветут, будто сад в тишине, каждую ночь.
Этот пир восхваляет душа, благовонья куря,
Чтобы дым, будто локон, вился в вышине каждую ночь.
В сновиденьях Ахмед не бывает в раю потому,
Что с тобой он в раю наяву, не во сне, каждую ночь.
Перевод В. Тихомирова
«На больного только глянешь — и убьешь…»
На больного только глянешь — и убьешь.
Нас кудрями заарканишь — и убьешь.
Сто купцов купить готовы поцелуй:
С ними торговаться станешь — и убьешь.
Захочу, убью Ахмеда, говоришь?
Раз убила, два убила — вновь убьешь.
Перевод В. Тихомирова
«Клятву верности дала ты или нет…»
Клятву верности дала ты или нет?
Я страдаю: солгала ты или нет?
Прах следов твоих бальзамом был для глаз —
Исцелить меня могла ты или нет?
Соловьем запело сердце пред тобой.
Для меня ли расцвела ты? Или нет?
Для меня ли в своем сердце собрала
Благовоний ароматы? Или нет?
Ты сказала: «Я убью тебя, Ахмед!»
Клятву верности дала ты или нет?
Перевод В. Тихомирова
«Твой рот как алый лепесток, моя любовь…»
Твой рот как алый лепесток, моя любовь.
Тебя, как тайну, я берег, моя любовь.
Слова могу я гнуть, как бровь, — и все равно
Я о тебе скажу: «Цветок — моя любовь!»
Пред кипарисом слезы лью, — бежит ручей,
Сказала ты: «Ручья исток — моя любовь».
Мишенью стала грудь моя для глаз твоих,
Для стрел твоих, о мой стрелок, моя любовь.
Я говорю: «Ахмед, люби, покуда жив!»
Я стар, но юн любви росток — моя любовь.
Перевод В. Тихомирова
«Душа в руинах, торжествуй…»
Душа в руинах, торжествуй! —
строитель в твой дворец придет.
целитель всех сердец придет.
Душа, открой глаза свои,
взгляни на лик своей любви.
Ты, сердце бедное, ликуй! —
спаситель твой, творец придет.
Дыши, душа моя, дыши,
страданиям конец придет.
Благоуханием небес
благоухаешь ты сейчас —
К тебе, я знаю, благовоний
Твоей любви сказал я так:
«Я болен, не смогу прийти!»
Она в ответ: «Ты не придешь,
но стон твой, как гонец, придет».
Ахмед! Не велика беда,
что не нужны твои стихи,—
Перевод В. Тихомирова
«Наблюдая солнца путь, сердце сыщет верный путь…»
Наблюдая солнца путь, сердце сыщет верный путь.
Месяц лжив, — ты не забудь, ночью осторожен будь.
Я пишу, но сух мой слог, — вас, глаза мои, прошу
Оросить письма пустыню, над моим письмом всплакнуть.
Ты, алхимик, в кабачке обращаешь прах в металл
И в целебную сурьму землю можешь обернуть.
Мускус локонов твоих обвевает лик весны.
Увидав твое лицо, мы весны увидим суть.
В алтаре твоих бровей сотворим молитву мы,
Исподлобья острый взор, будто меч, пронзает грудь.
Я — зерцало, ты — луна. Увидал тебя Ахмед,
И на красоту твою он не прочь опять взглянуть.
Перевод В. Тихомирова
«Цепями кос прикованный…»
Цепями кос прикованный
к чинаре стана, я рыдаю.
Из сердца вырезал свирель
и непрестанно я рыдаю.
Я вижу локоны твои,
зато не вижу сновидений,
Я так печален! Ты должна
понять моих рыданий слезы:
клянусь Кораном, я рыдаю.
Аллах, она так молода!
Ей не понять моей печали,
Пускай смеется — плачу я,
я — раб тирана, я рыдаю.
как соловей в саду, рыдаешь?
С другим она сидит в саду —
из-за обмана я рыдаю.
Моим стенаньям нет конца,
моим страданьям нет предела:
Мой враг смеется вместе с ней.
Ты спросишь, как живет Ахмед?
Отвечу: «Болен я, страдаю».
и непрестанно я рыдаю.
Перевод В. Тихомирова
«Не на мне вина — не сжигай меня…»
Не на мне вина — не сжигай меня.
Жизнь и так грустна — не сжигай меня!
Прокляну тебя — и одежда твоя
Станет, друг, черна, — не сжигай меня!
Плачу, как свеча, — разлучен с тобой,
Ночь моя темна, — не сжигай меня.
Нет числа слезам, звездам нет числа,
Солнце ты, луна, не сжигай меня.
До утра видна, — не сжигай меня.
Без тебя я — прах! Ты — вода и свет, —
Мне, как жизнь, дана, — не сжигай меня.
Так Ахмед горит, так вздыхает он:
На тебе вина, — не сжигай меня!
Перевод В. Тихомирова
«Сахар уст твоих увидел…»
Сахар уст твоих увидел,
Обомлел, — влюбленным стал,
Жемчуг слез твоих увидел, —
Вором заклейменным стал.
Захлебнувшихся в крови
От любви к твоим кораллам
Прах в рубины обратился,
Золотом червонным стал.
Каплю сладкого вина
Пролила она в пучину —
Сладким, несоленым стал.
Сребротелый кипарис,
Ты выходишь из одежды —
Над небесным склоном стал.
Тайну я хранил — и что ж?
Город наш влюбленным не был,
А сегодня он им стал.
Плачу на пути любви,
И вокруг я слышу стоны:
Кто влюбленным прежде не был,
Тот сегодня оным стал.
На рассвете ветерок
Локонов твоих коснулся —
Сразу мускусом китайским.
Тонко благовонным стал.
Этого Ахмеду мало, —
Ювелир алмазу нужен,
Перевод В. Тихомирова
«Люблю я на щечке твоей завиток страстно…»
Люблю я на щечке твоей завиток страстно,
Как мальчик, влюбившийся в мяч и в биток страстно.
Люблю я стрелу, наконечник люблю острый, —
Стреляет глазами лукавый стрелок страстно.
Ах, знали бы Хызр с Искандером твои губы, —
Искали б тебя, а не жизни исток страстно.
«Ах, ямочку эту на щечке люблю нежно!»
«Не ямочку — яму ты любишь, острог, страстно!»
Глазами зову я любимой глаза в гости, —
Ах, как бы хозяина гость не увлек страстно.
Ахмед, попугаю по вкусу тростник сладкий,
Тростинка пера полюбила твой слог страстно.
Перевод В. Тихомирова
«Как увидело розу в жасминных кудрях сердце…»
Как увидело розу в жасминных кудрях сердце,
Так из плоти взлетело на черных крылах сердце,
Возвратись, говорю, позабыло ты страх, сердце,
С той поры как судьба напоила меня ядом,
Грудь пронзили шипы, — стала жизнь для меня адом,
Я страдаю, и нет ни единой души рядом,
Прах была ты, душа, — но расстались с тобой страсти,
Ты, как локон жасминный, попрала стопой страсти,
Никогда ты, душа, уж не будешь рабой страсти,
Сердце выше души, если жаждет оно встречи,
Двух миров нам дороже мгновенье одно встречи,
С кипарисом, о сердце, ты жаждешь давно встречи,
Я тебе говорю: «Ты меня позови», — выйду,
Чанг печали настрою и к флейте любви выйду,
О кобуз, как услышу я струны твои, — выйду,
Ты, Ахмед, воспеваешь в прекрасных словах сердце,
Да пребудет пылающим страстью в стихах сердце.
Одеянье твое не истлеет в веках, сердце.
Перевод В. Тихомирова
Махмуд Абдул Бакы (1526–1600)
«От кожи нежных щек твоих идет благоуханье…»
От кожи нежных щек твоих идет благоуханье,
Пушок твой — абиссинский раб, Рейхан ему прозванье.
И родинка твоя — Биляль[100], а две твоих губы —
Одна коралл, другая лал, готов платить им дань я.
Вовеки будь благословен и черный локон твой,
Который амброю твои наполнил одеянья.
Сатурн мечтает в небе стать невольником луны,
Я стать хочу твоим рабом, другого нет мечтанья.
Рудник возможностей своих кто исчерпал до дна?
Слагать бесценные стихи твое, Бакы, призванье.
Перевод Н. Гребнева
«Двух щечек белизна с водой бесценной схожа…»
Двух щечек белизна с водой бесценной схожа,
И шея у тебя с морскою пеной схожа.
На щечках вязь пушка, и эта вязь, быть может,
С узором мудрых книг, книг совершенных, схожа.
Ты видишь: стынет кровь в моих глазах, о боже.
Быть может, их печаль с напитком пенным схожа.
Мне снится день и ночь сиянье нежной кожи
Любимой, чье лицо с луной степенной схоже.
Бакы, влюбленным нам она всего дороже,
Сияние ее с сияньем денным схоже.
И родинка ее для нас священна тоже,
И с амброю она благословенно схожа.
Перевод Н. Гребнева
«Не остается от весны ни знака, ни именья…»
Не остается от весны ни знака, ни именья,
Сады утратили свои былые украшенья.
Им ветер ветки оголил, похожие на руки,
Свой плащ дервишский сад надел в минуту оскуденья.
Роняют золото сады и плачут в час разлуки,
Уносит вдаль всю их казну ручьев и рек теченье.
И молодые деревца, утратив все, что было,
Предвидят, что их ждут зимой печаль и злоключенья.
Бакы, казну своей листвы не сам ли ты растратил?
Зачем же сетовать теперь на дождь и ветр осенний?
Перевод Н. Гребнева
«Кравчий, бокалы налей, нынче ль не время пиров…»
Кравчий, бокалы налей, нынче ль не время пиров?
Слышишь: из ближних садов вешний доносится зов.
Там аромат ветерка, свежее благоуханье, —
Все, чем весною
