x x
Небо! Что сделал я? Что ты терзаешь меня? Ты беготне целый день подвергаешь меня. Город заставишь обегать за черствый кусок Грязью за чашку воды обливаешь меня.
x x x
Небо! Вечно в сражении ты и в борьбе со мной, Для других ты бальзам, для меня ж недуг ты злой. Долгий прожил я век, примириться хотел с тобою, Все напрасно! -Опять на меня ты идешь войной!
x x x
Если небо враждою опять не повеет, — не чудо ли? Не побьет нас камнями, как рассвирепеет, — не чудо ли? Если кадий*, достоинство, честь на вино променяв, Банг* у нас в медресе не посеет, — не чудо ли?
x x x
Если небо враждует со мной, — я готов на бой. Доброй славы лишен, — я готов на позор любой. Кубок полон рубиновоцветным пенным вином… Ты готов ли? Невидимый меч занесен над тобой!
x x x
Ты благ мирских не становись рабом, Связь разорви с судьбой -с добром и злом. Будь весел в этот миг. Ведь купол звездный — Он тоже рухнет. Не забудь о том.
x x x
Эмиром делает меня, несет мне чашу небосвод, А завтра, словно с чеснока, с меня и рубище сдерет. Но не взываю я к нему: «Зачем, о небо, почему?» Я поседел в ярме забот… О чем скорбеть? Ведь все пройдет.
x x x
В саду планет, что круг извечный свой вращают, Два рода смертных, знай, плоды судьбы вкушают: Те, кто познал все — и доброе и злое, И те, кто ни себя, ни дел мирских не знают.
x x x
Шепнуло небо тайно мне в минуту вещего прозренья: «Веленья гневные судьбы, ты думаешь, мои веленья? Когда бы властно было я во всех деяньях бытия, Я прекратило бы давно свое бесцельное круженье!»
x x x
Не исполняет желаний моих небосвод. Вести от друга напрасно душа моя ждет. Светлый Яздан нас дозволенным не одаряет, Дьявол же и недозволенного не дает.
x x x
Ведь эти два-три дня — сужденных для меня — Промчатся, будто вихрь, пустынный прах гоня. Но я — пока дышу — не стану пить осадка Ни дня минувшего, ни будущего дня!
x x x
Звездный купол — не кровля покоя сердец, Не для счастья воздвиг это небо творец. Смерть в любое мгновение мне угрожает. В чем же польза творенья? — Ответь наконец!
x x x
Отныне горечи вселенной не стану я вкушать, С вином пунцовым в чаше пенной не стану слез мешать. Вино зовем мы кровью мира, мир — кровопийца наш, Неужто кровника — убийцы нам крови не желать?
x x x
О мой шах, без певцов и пиров, и без чаши вина
x x x
Для меня нетерпима цветущая, в розах, весна Лучше рая, бессмертья, и гурий, и влаги Кавсара* Сад, и чаша вина, и красавицы песнь, и струна.
x x x
Если хочешь покоиться в неге блаженной И у ног своих мир этот видеть надменный, Перейди в мою веру, учись у меня, — Пей вино, но не пей эту горечь вселенной!
x x x
Кем, душа моя, ты взращена -в вертограде каком? Ты, являясь, луну затмеваешь на небе ночном. Свои лица для пира украшают красавицы мира, Все пиры на земле ты одна украшаешь лицом!
x x x
Как тюльпан, пламеней! До краев свою чашу налей! И с тюльпаноланитной вино свое в радости пей! Ибо завтра, быть может, внезапно горбун этот старый, Превратив тебя в прах, наглумится над перстью твоей.
x x x
Снова в сад прилетел соловей, улетевший давно, Видит — розу в цвету и в смеющейся чаше — вино. Прилетел и на тайном наречье мне звонко прощелкал: «Ты пойми: что ушло, никому воротить не дано!»
x x x
Вино — это крылья влюбленных, исполненных пыла. Вино — это роза и блеск на ланитах у милой. Мы не пили в дни Рамадана*. И он миновал… Скорее б Шаввала* прекрасная ночь наступила
x x x
Радуйся! Снова нам праздник отрадный настал! Стол серебром, хрусталем и вином заблистал. На небе месяц поблек, исхудал и согнулся, Будто он сам от пиров непрерывных устал.
x x x
О друг, наступает веселое время пиров, Кувшины наполнить вином виночерпий готов, Ошейник поста и узда лицемерных намазов Спадают с загривка и морды у этих ослов.
x x x
До коих пор унижений позор терпеть от низких людей? Доколе гнет столетья сносить, что прежних столетий подлей? Будь радостным, друг, ведь пост миновал и снова праздник настал, Давай же рубиновое вино и чаши скорей налей!
x x x
Мы розы превратим в вино, дадим живой хмельной огонь им. Под стоны чанга, пенье флейт печаль сердечную прогоним. С возлюбленной, чей легок дух, в веселье сердца посидим, Кувшина два иль три вина сквозь тяжкий камень перегоним.
x x x
Заря рассвета занялась, завеса тьмы разорвалась. Утешься утренним вином, от скорби темной отвратясь! Пей, друг, сейчас! И после нас заря займется много раз, Но не увидим мы ее, во тьму навеки погрузясь.
x x x
Снова утро! Друг, наполни чашу розовым вином, Выпьем все, бутылки чести и позора разобьем. От надежд напрасных, долгих, руки мы свои отнимем, Косы длинные любимых, струны в руки мы возьмем.
x x x
Чуть розы станут чашами с вином, Нарцисс от жажды полнится огнем. Блаженно сердце в том, кто, упоенный, У двери кабака лежит пластом.
x x x
Ныне, когда коварства полна, смеется она над сердцами влюбленных, Кроме рубинового вина не бери ничего из рук опьяненных. Роза от радости расцвела. Встань и приди, она тебя ждет. В эти три дня в бустане возьмем все, что растет для смертно рожденных.
x x x
В дни цветения роз свою волю с цепей я спущу И нарушу святой шариат* и святош возмущу. В сонме юных красавиц весны зеленеющий луг Я в тюльпановый ярко-багряный цветник превращу.
x x x
Дождем Навруза увлажнилось поле. Из сердца прочь гони и скорбь и боли. Пируй теперь! Из праха твоего В грядущем зелень вырастет — не боле.
x x x
Коль есть красавица, вино и чанга звон, И берег над ручьем ветвями осенен, Не надо лучшего, пусть мир зовется адом. И если есть эдем, поверь, не лучше он!
x x x
В дни цветения розы, над потоком, в просторах полей, Средь смеющихся гурий вино свое в радости пей, Принеси нам фиалы! Ведь пьющие утром вино Не тоскуют о рае, не боятся и адских огней.
x x x
Когда фиалки льют благоуханье И веет ветра вешнего дыханье, Мудрец — кто пьет с возлюбленной вино, Разбив о камень чашу покаянья.
x x x
Расстилатель ковров — служит ветер весны нам сегодня. Без вина и цветов все миры не нужны нам сегодня. Всею общиной пейте сегодня вино, мудрецы! Кровь лозы и сокровище розы даны нам сегодня.
x x x
Утро сыплет из облака розовые лепестки, Будто на землю сыплются розы из чьей-то руки. Чашу лилии розовым я наполняю вином, Ибо с неба жасмины слетают на берег реки.
x x x
Путями поисков ты, разум мой, идешь И по сто раз на дню твердить не устаешь: «Цени мгновение общения с друзьями! Ты — луг, но скошенный, — опять не прорастешь!»
x x x
Подражанье, повторенье — мира этого дела. Если бы не повторенье, жизнь бы праздником была, — Награждались бы старанья, исполнялись бы желанья, А возмездия угроза бесполезная спала.
x x x
Приемли, что дает круговорот времен, И с полной чашею, как шах, садись на трон, Бунт и покорность — прах перед лицом аллаха, — Испей же твой фиал, что миром поднесен!
x x x
Жизнь твою режут острой косой ночи и дни. Но не владычат пусть над тобой ночи и дни! С полной чашей радуйся, пой — ночи и дни. Смертен ты. Вечной идут чередой ночи и дни.
x x x
Опять, как в пору юности моей, Наполню чашу, ибо счастье в ней. Не удивляйтесь, что горчит вино, В нем горечь всех моих минувших дней.
x x x
Пей вино! В нем источник бессмертья и света, В нем — цветенье весны и минувшие лета. Будь мгновенье счастлив средь цветов и друзей, Ибо жизнь заключилась в мгновение это.
x x x
Руины прошлого размыл разлив. И краше — С краями полная — блистает жизни чаша. Не будь беспечным, друг. Судьба, как тать в ночи, Придет и унесет пожитки жизни нашей.
x x x
Будь жизнь тебе хоть в триста лет дана — Но все равно она обречена, Будь ты халиф, или базарный нищий, В конечном счете — всем одна цена.
x x x
Мир — мгновенье, и я в нем — мгновенье одно. Сколько вздохов мне сделать за миг суждено? Будь же весел, живой! Это бренное зданье Никому во владенье навек не дано.
x x x
Друг, не тревожься, удел свой вверяя судьбе, И не горюй о потерях в напрасной борьбе, Ибо когда разорвется каба* твоей жизни, — Что не сбылось, что сбылось — безразлично тебе.
x x x
Доколе быть рабом своих алканий И поисков напрасных, и страданий? Уйдем и мы, как все ушли до нас И не исполнили своих желаний.
x x x
Пусть сердце мир себе державой требует И вечной жизни с вечной славой требует. А смерть наводит лук — и от него Всей жизни жертвою кровавой требует.
x x x
В чертоге том, где пировал Бахрам, Теперь прибежище пустынным львам. Бахрам, ловивший каждый день онагров, Был, как онагр, пещерой пойман сам.
x x x
В чертогах, где цари вершили суд, Теперь колючки пыльные растут. И с башни одинокая кукушка Взывает горестно: «Кто тут? Кто тут?»
x x x
Мы не надолго в этот мир пришли И слезы, скорбь и горе обрели. Мы наших бед узды не разрешили, Ушли — и горечь в душах унесли.
x x x
Все не по-нашему свершается кругом; Недостижима цель в скитании земном. И в думах горестных сидим на перепутье — Что поздно мы пришли, что рано мы уйдем.
x x x
Жизнь — то шербет на льду, а то — отстой вина. Плоть бренная в парчу, в тряпье ль облачена — Все это мудрецу, поверьте,