я понять, Зачем в цветнике у творца возросли вы?

x x x

Коль в роде отличишь моем ты признак родовой, саки,* То сто различий видовых возникнет пред тобой, саки. Охотно отрекусь от них, а ты мне вдосталь дай вина, И пусть я перестану быть тогда самим собой, саки!

x x x

То, что судьба тебе решила дать, Нельзя не увеличить, ни отнять. Заботься не о том, чем не владеешь, А от того, что есть, свободным стать.

x x x

Если сердце захочет свободы и сбросит аркан, То куда же уйти ему, кравчий? Ведь мир — океан! И суфий, как сосуд узкогорлый, — неведенья полный, Если выпьет хоть каплю, — ей богу, окажется пьян.

x x x

Вся книга молодости прочтена, Увяла жизни ранняя весна. Где птица радости*? Увы, не знаю, Куда умчалась, где теперь она?

x x x

Когда б скрижаль судьбы мне вдруг подвластна стала Я все бы стер с нее и все писал сначала. Из мира я печаль изгнал бы навсегда, Чтоб радость головой до неба доставала,

Ты коварства бегущих небес опасайся. Нет друзей у тебя, а с врагами не знайся. Не надейся на завтра сегодня живи. Стать собою самим хоть на миг попытайся.

x x x

Месяц Дей* уступает цветущей весне, Книга жизни подходит к концу в тишине. Пей вино, не горюй! Огорчения мира- Яд смертельный, а противоядье в вине.

x x x

За мгновеньем мгновенье — и жизнь промелькнет. Пусть весельем мгновение это блеснет! Берегись, ибо жизнь — это сущность творенья, Как ее проведешь, так она и пройдет.

x x x

Глянь на месящих глину гончаров, — Ни капли смысла в головах глупцов. Как мнут и бьют они ногами глину… Опомнитесь! — Ведь это прах отцов.

x x x

«В Шабане* месяце не троньте винных чаш! Не пейте и в Раджаб*!» — гласит нам веры страж. Шабан, Раджаб — пора аллаха и пророка? Что ж, — пейте в Рамазан*. Уж этот месяц наш!

x x x

О небо, ты души не чаешь в подлецах! Дворцы, и мельницы, и бани — в их руках; А честный просит в долг кусок лепешки черствой, О небо, на тебя я плюнул бы в сердцах!.

x x x

Что гнет судьбы? Ведь это всем дано. Не плачь о том, что вихрем сметено. Ты радостно живи, с открытым сердцем Жизнь не губи напрасно, пей вино!

x x x

В наш подлый век неверен друг любой. Держись подальше от толпы людской. Тот, на кого ты в жизни положился, — Всмотрись-ка лучше, — враг перед тобой.

x x x

Кто ты, незнающий мира? Сам посмотри: ты — ничто. Ветер — основа твоя, — ты, богом забытый, — ничто. Грань твоего бытия — две бездны небытия, Тебя окружает ничто, и сам внутри ты — ничто.

x x x

Как горько, что жизни основы навек обрываются! Уходят в безвестность… и кровью сердца обливаются. Никто не вернулся и вести живым не принес: Что с ними? И где они в мире загробном скитаются?

x x x

Испивши вина среди нас, и гордец бы смягчился, Я видел, как узел тугой от вина распустился, И если бы выпил вина ненавистник Иблис* Две тысячи раз Человеку бы он поклонился.

x x x

Саки! Джамшида* чаши лик твой краше, Смерть за тебя отрадней жизни нашей. И прах у ног твоих — свет глаз моих — Светлей ста тысяч солнц в небесной чаше.

x x x

В мир пришел я, но не было небо встревожено, Умер я, но сиянье светил не умножено. И никто не сказал мне — зачем я рожден И зачем второпях моя жизнь уничтожена?

x x x

Беспечно не пил никогда я чистого вина, Пока мне чаша горьких бед была не подана. И хлеб в солонку не макал, пока не насыщался Я сердцем собственным своим, сожженным дочерна.

x x x

Черепок кувшина выше царства, что устроил Джам.* Чаша винная отрадней райской пищи Мариам. Ранним утром вздохи пьяниц для души моей священней Воплей всех Абу Саида и молитв, что пел Адхам.*

x x x

Вчера зашел я в лавку гончаров, Проворны были руки мастеров. Но не кувшины я духовным взором Увидел в их руках, а прах отцов.

x x x

Говорят, что я пьянствовать вечно готов, — я таков. Что я ринд* и что идолов чту* как богов, — я таков. Каждый пусть полагает по-своему, спорить не буду. Знаю лучше их сам про себя, я каков, — я таков.

x x x

Доколь из-за жизненных бед свои сокрушать сердца? Ты ношу печали своей едва ль донесешь до конца. Увы! Не в наших руках твои дела и мои, И здесь покориться судьбе не лучше ль для мудреца?

x x x

О кравчий! Цветы, что в долине пестрели, От знойных лучей за неделю сгорели. Пить будем, тюльпаны весенние рвать, Пока не осыпались и не истлели.

x x x

Я смерть готов без страха повстречать. Не лучше ль будет там, чем здесь, — как знать? Жизнь мне на срок дана. Верну охотно, Когда пора наступит возвращать.

x x x

Наш мир — подобье старого рабата,* Ночлежный дом рассвета и заката, Остатки пира после ста Джамшидов, Пещеры ста Бахромов* свод заклятый.

x x x

Где польза, что придем и вновь покинем свет? Куда уйдет уток основы наших лет? На лучших из людей упало пламя с неба, Испепелило их, — и даже дыма нет.

x x x

Загадок вечности не разумеем — ни ты, ни я. Прочесть письмен неясных не умеем — ни ты, ни я. Мы спорим перед некою завесой. Но час пробьет, Падет завеса, и не уцелеем — ни ты, ни я.

x x x

Ты сердцу не ищи от жизни утоленья, Где Джам и Кей-Кубад?* Они — добыча тленья. И вся вселенная и все дела земли — Обманный сон, мираж и краткое мгновенье.

x x x

Неужто для отдыха места мы здесь не найдем? Иль вечно идти нескончаемым этим путем? О, если б надеяться, что через тысячи лет Из чрева земли мы опять, как трава, прорастем!

x x x

Саки! Пусть любви удостоен я пери прелестной, Пусть винную горечь заменят мне влагой небесной. Пусть будет чангисткой Зухра*, собеседник — Иса.* Коль сердце не радостно, то пировать неуместно.

x x x

Човган* судьбы, как мяч, тебя гоняет. Беги проворней, — спор не помогает! Куда? Зачем? — Не спрашивай. Игрок Все знает сам! Он знает, он-то знает1

x x x

По книге бытия гадал я о судьбе. Мудрец, скрывая скорбь душевную в себе, Сказал: «С тобой — луна в ночи, как месяц, долгой Блаженствуй с ней! Чего еще искать тебе?»

x x x

Не бойся козней времени бегущего. Не вечны наши беды в круге сущего. Миг, данный нам, в веселье проведи, Не плачь о прошлом, не страшись грядущего.

x x x

Боюсь, что в этот мир мы вновь не попадем, И там своих друзей — за гробом — не найдем. Давайте ж пировать в сей миг, пока мы живы. Быть может, миг пройдет — мы все навек уйдем.

x x x

Вот в чаше бессмертья вино, — выпей его! Веселье в нем растворено, — выпей его! Гортань, как огонь, обжигает, но горе смывает Живою водою оно, — выпей его!

x x x

Пусть в наших знаньях — изъян, в постулатах — обманы. Полно томиться, разгоним сомнений туманы! Лучше наполним широкую чашу вином, Выпьем и веселы будем — ни трезвы, ни пьяны.

x x x

Зачем печалью сердечный мир отягчать? Зачем заботой счастливый день омрачать? Никто не знает, что нас потом ожидает. Здесь нужно все нам, что можем мы пожелать.

x x x

С беспечным сердцем встречай рассвет и закат, Пей с луноликой, утешь и сердце, и взгляд. О друг, не время терзаться тщетной заботой, Ведь из ушедших никто не вернулся назад.

x x x

Конечно, — цель всего творенья — мы, Источник знанья и прозренья — мы. Круг мироздания подобен перстню, Алмаз в том перстне, без сомненья, — мы.

x x x

Пей с мудрой старостью златоречивой, Пей с юностью улыбчиво красивой. Пей, друг, но не кричи о том, что пьешь, Пей изредка и тайно — в миг счастливый.

x x x

Ты жив, здоров, беспечен, пей пока С красавицей, как роза цветника, Покамест не сорвет дыханье смерти Твой краткий век подобьем лепестка.

x x x

На розах блистанье росы новогодней прекрасно. Любимая — лучшее творенье господне — прекрасна. Жалеть ли минувшее, бранить ли его мудрецу? Забудем вчерашнее! Ведь наше сегодня — прекрасно.

x x x

Я болен, духовный недуг мое тело томит, Отказ от вина мне воистину смертью грозит. И странно, что сколько я не пил лекарств и бальзамов — Все вредно мне! Только одно лишь вино не вредит.

x x x

Моей скорби кровавый ручей сотню башен бы снес, Десять тысяч строений подмыл бы поток моих слез. Не ресницы на веках моих — желоба дождевые, Коль ресницы сомкну- от потопа бежать бы пришлось.

x x x

Мне богом запрещено — то, что я пожелал, Так сбудется ли оно — то, что я пожелал? Коль праведно все, что Изед* захотел справедливый, Так значит, все — ложно, грешно, — то, что я пожелал.

x x x

Те, кто украсили познанья небосклон, Взойдя светилами для мира и времен, Не растопили тьму глубокой этой ночи, Сказали сказку нам и погрузились в сон.

x x x

Тот, кто землю поставил и над нею воздвиг небосвод, Сколько горя с тех пор он печальному сердцу несет. Сколько ликов прекрасных, как луны, и уст, как рубины, Скрыл он в капище праха земного, под каменный гнет.

x x x

Ты сегодня не властен над завтрашним днем. Твои замыслы завтра развеются сном! Ты сегодня живи, если ты не безумен. Ты — не вечен, как все в этом мире земном.

x x x

Малая капля воды слилась с волною морской. Малая горстка земли смешалась с перстью земной. Что твой приход в этот мир и что твой уход означают? Где эта вся мошкара, что толклась и звенела весной?

x x x

Хоть грешен и несчастен я, хоть мерзостен себе я