устремлялись к источнику духовной жизни. Когда на берегах Иордана раздался мужественный призыв народа к покаянию со стороны новоявленного пророка, то они не замедлили отозваться на этот призыв и отправились к месту проповеди в иорданскую пустыню, где и крестились. И эта готовность служить духу была награждена тем, что они там же удостоились первого призвания к своему апостольству. Возвратясь на берега своего родного озера и занимаясь своим прежним промыслом, они теперь конечно еще более жили духовной жизнью, и каждая подробность или мелочь в их занятии могла давать им богатейшую пищу для их души. Вот они закидывают сети, которые могут захватить много рыбы, а могугь возвратиться и пустыми.
Так и в духовной жизни — сколько выступало великих пророков и учителей, которые закидывали свои духовные сети в глубины взбаламученного житейского моря и — увы — сколько раз эти сети возвращались пустыми, потому что рыбы житейского моря лукавы и умеют избегать духовных сетей, а нередко восставали на самих ловцов, рвали им сети, и самих избивали. В другой раз в сети попадает много рыбы, но среди нее не вся оказывается пригодной для пищи. Бывает масса и таких пород, которые только обременяют труд рыболова, так что и вытащив их на берег или в лодку, он должен опять выбрасывать их назад, теряя время и портя свои сети. Так и в духовной жизни бывали случаи, когда слово пророков увлекало массы народа, с жадностью стремившегося послушать слово истины; но среди этих масс оказывалось много таких, которые привлекались не искренней потребностью своей душевной жизни, а любопытством, новизной дела или даже просто злобным коварством, которое искало случая поразнообразиться или даже найти предмет для своего издевательства и богохульства. Такие личности совершенно подобны тем негодным рыбам, которые рыбаку приходится нередко выбрасывать из своих сетей опять в море.
Такими или подобными размышлениями могли заниматься братья-рыболовы, когда их увидел за своим занятием Спаситель Христос. Он и Сам только что выступал на общественное служение и подобно рыбаку стал закидывать сеть Своего Божественного учения в житейское море греховного мира, чтобы уловить кишащих в волнах страстей людей к жизни вечной. Но Ему необходимы были помощники, которые, сами проникшись Его учением, могли бы распространять его в человечестве и в тех странах, которые далеко лежат за пределами земли обетованной, — апостолы или посланники, которых можно бы послать с благовестием о спасении во все концы мира. Такими посланниками и могут быть вот эти рыбаки, закидывающие сети. Сердцеведец провидел чистоту их сердец и благочестивый тон их мыслей, и благоволил окончательно призвать их на апостольство. «Идите за Мною, сказал Он им, и Я сделаю вас ловцами человеков.» Такой призыв и притом данный в такой форме, которая как раз соответствовала настроению их дум, глубоко поразил их простодушные сердца.
Если Нафанаил был поражен тем, что новоявленный Учитель проник в его затаенные думы, которым он предавался под смоковницей, что и побудило его немедленно уверовать во Христа как Мессию, то и братья рыболовы, пораженные совпадением призыва с самым тоном настроения их благочестивых сердец, не медлили больше и, как говорит евангелист, «тотчас, оставив сети, последовали за Ним.»
История знает немало примеров того, как отдельные личности, почувствовав в себе призвание к возвышенной деятельности или получив это призвание свыше, оставляли все, что было им дорого, бросали богатство и почести, порывали все самые дорогие им семейные и общественные связи и всецело отдавались на служение великому делу. Поэтому подвиг братьев-рыболовов может показатъся не заключающим в себе ничего особенно поразительного. Но при суждении об этом надо принимать во внимание не одни только внешние блага жизни, а весь склад ее. Ведь для рыбаков, выросших на берегах своего родного озера, которое в детстве было местом их невинных игр, а после сделалось источником существования, оставить этот свой промысл, а вместе с ним порвать и все разнообразные отношения с семьей и знакомыми, значило совершить поистине геройский подвиг, тем более, что они не могли рассчитывать ни на какие земные блага или преимущества а, напротив, лишь повергали себя полной неизвестности с ее испытаниями и страданиями. Ведь новый Учитель отнюдь не выступал в качестве того грозного, величественного Мессии — завоевателя, который, по учению раввинов, должен был покорить всю землю, собрать со всех концов ее богатейшие сокровища и распределить их между иудеями; нет, Он с самаго начала выступал лишь проповедником покаяния, Агнцем, бравшим на себя грехи мира, а вместе с ними и все страдания его; такую же долю должны были нести конечно и Его последователи, и если братья-рыболовы с такой готовностью отозвались на обращенный к ним призыв, то это показывает, что они имели в себе достаточно самоотвержения, чтобы во имя своей веры в явившегося Учителя порвать все земные связи и последовать за Ним. И последующая история вполне оправдала все благородство натуры этих рыбаков. Они всю жизнь свою отдали на служение новому благовестию, раскинули сети его по всему миру и произвели такой улов человеков, который сделал их имя достопоклоняемым и славным в роды родов.
Проходя по берегу далее, уже в сопровождении Своих первозванных апостолов, Христос «увидал других двух братьев, Иакова Зеведеева и Иоанна брата его, в лодке с Зеведеем, отец их, починивающих сети свои.» Как по своему происхождению из одной и той же Вифсаиды, так и по самому промыслу, по необходимости сближающему рыбаков одного и того же озера, сыновья Зеведея конечно знакомы были с сыновьями Ионы, и когда Христос призвал и их, то они, видя следующих за Ним своих знакомых рыбаков, уже с большей легкостью могли последовать этому призыву. Но y них было другое препятствие, затруднявшее для них решимость последовать новоявленному Учителю. Хотя и сыновья рыбака, они видимо жили в довольстве и, так сказать, богатстве, так что отец их имел, как видно из Евангелия от Святого Апостола Марка, наемных рабочих (1:20[154 — и тотчас призвал их. И они, оставив отца своего Зеведея в лодке с работниками, последовали за Ним.]) и был следовательно состоятельный хозяин, располагавший достаточными средствами для расширения своего промысла при помощи наемных рук.
Материальная достаточность развивает честолюбие, и его не чуждо было это семейство, как впоследствии и обнаружилось в известном домогательстве матери их Саломонии. Но молодые братья еще пылали энтузиазмом юности, и когда услышали призыв Учителя, с Которым уже успели познакомиться раньше, на берегах Иордана, где они провели в возвышенной беседе с Ним несколько счастливых часов, то сердце их неудержимо повлекло их к Учителю, и они также «тотчас, оставив лодку и отца своего, последовали за Ним.» И их вера, подвинувшая их на подобный подвиг самоотвержения, вскоре была награждена полным, самоличным удостоверением в том, что их Учитель воистину обетованный Мессия, потому что, ходя вместе с ними по Галилее и уча в синагогах, Он проповедывал Евангелие о наступлении нового царства и в качестве божественного Врача душ и телес, «исцелял всякую болезнь и всякую немощь в людях,» так что «слух о Нем прошел по всей Сирии,» т. е. той обширной области, в которую входили, кроме собственной Палестины, еще страны приморские и области заиорданские, составлявшие некогда владение избранного народа в период его процветания при царях Давиде и Соломоне, этих предках и исторических прообразах Мессии — царя. Они, как истинные израильтяне, могли думать, что и слава сына Давидова ограничится только этими пределами, за которыми начинался недоступный их мысли необъятный мир «странных языков.» Но вскоре они могли убедиться, что царство Сына Давидова далеко превзойдет пределы монархии Его славного предка, и сила Его власти распространится до последних пределов земли, и будет распространяться все более и более, пока не обнимет собой весь мир — видимый и невидимый. И в этом распространении царства Мессии им именно, братьям-рыболовам, особенно пришлось потрудиться много, и сеть спасительного благовестия была уже лично закинута ими на громадном пространстве от берегов Евфрата до царственного Рима и от жгучих песков и скал Аравии до глубины холодной Скифии. Слово Христа воистину исполнилось над ними, и они из простодушных рыбаков озера Галилейского действительно сделались величайшими «ловцами человеков» на всем пространстве известного тогда мира.
Закидывая сети Евангелия в бушующее страстями и похотьми житейское море, апостолы производили уловление человеков на приманку, как выражается Климент Александрийский, вечной блаженной жизни. Но есть и другие ловцы, которые уловляют людей совсем на другую приманку. Это, прежде всего, те суемудры, которые недовольны открытой Христом истиной и воображают, что они сами в состоянии открыть нечто еще более великое и глубокое. Этому суемудрию обязан своим происхождением тот длинный ряд лжеумствований, и ересей, который тянется от первых дней Церкви до нашего времени. История бесчисленное множество раз доказывала тщетность этого суемудрия, так как плоды его являлись и исчезали, а истина Христа и Его Церкви оставалась неизменной.
Ведь сколько в самом деле появлялось в течение христианской истории всевозможных систем и воззрений, имевших своей целью на основании собственного разума создать всеобъемлющее миросозерцание на других началах, чем какие возвещены Христом и хранятся Его Церковью, и эти системы падали одна за другой, потому что хотели конечным разумом обнять бесконечное. Тем не менее эта неудача нисколько не образумила суемудров, которые и до сих пор продолжают ту же бесполезную и безнадежную работу, создавая все новые и новые системы и улавливая в них простодушных людей. Таковы в настоящее время разные пропагандисты, которые с усердием, достойным лучшего дела, закидывают в народные массы сети своего жалкого суемудрия и многих увлекают ими. Некоторые из них прямо выступают противниками Христа и проповедуют учение или совершенно безбожное, как материалисты, или даже и религиозное, но коренящееся на опровергнутой историей системе вроде модного теософизма или буддизма; другие, по общей видимости, стараются проповедывать самое учение Христово и притом будто бы очищенное от наслоений человеческих; но этот предлог нисколько не скрываег их суемудрия, которое в действительности стремится освободиться от подчинения разуму божественному, чтобы руководиться исключительно своим собственным ограниченным разумом и жить по указаниям его.
Сюда относятся всевозможные ересеучители и расколоводители. Они, по-видимому, ревнуют о чистоте религиозной истины и этим обольщают многих. В действительности же это ловцы людей в сети лжи и обмана. На первых порах они даже, по-видимому, отличаются искренней ревностью к истине и блистают добродетельною жизнью, чем особенно и обольщают многих. Но история неоднократно изобличала этот обман. Ревность их обыкновенно поддерживается до тех пор, пока не удовлетворено их честолюбие, а кажущаяся благочестивая жизнь есть обманчивый призрак,
