во всех делах Своих.]]) Верен Господь во всех словах Своих.
Но особенно нынешнее евангелие учит нас тому, что истинный хлеб наш, хлеб не временной, а вечной жизни, есть Господь Иисус Христос и что мы должны заботиться не только о тленной пище, но особенно о нетленной, дающей жизнь вечную душе, — именно о причащении пречистого тела и крови Христовой, о слушании и чтении слова Божия, которое есть духовная пища душ наших, и о молитве, освящающей и насыщающей душу благодатью. Когда народ, после чудесного насыщения, стал ходить за Иисусом Христом с тем, чтобы еще и еще поесть чудесного обеда, тогда Господь сказал им обличительно: «истинно говорю вам: вы ищете Меня не потому, что видели чудеса, но потому что ели хлеб и насытились. Старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную, которую дает вам Сын человеческий. Истинно говорю вам: Отец Мой дает вам истинный хлеб с небес. Ибо хлеб Божий есть тот, который сходит с небес и дает жизнь миру. Я есмь хлеб жизни, приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда» (Иоан. 6:26, 27 32, 33, 35) Пища земная, тленная укрепляет только тело, а не душу бессмертную; апостол говорит: «ибо хорошо благодатью укреплять сердца, а не яствами, от которых не получили пользы занимающиеся ими» (Евр. 13:9) Пища для чрева и чрево для пищи; Бог же то и другое уничтожает (1 Кор. 6:13[596 — Пища для чрева, и чрево для пищи; но Бог уничтожит и то и другое. Тело же не для блуда, но для Господа, и Господь для тела.]). Итак, братья и сестры, стараясь о пище тленной, более позаботимся о пище духовной, которой питается бессмертная душа наша, — о причащении тела и крови Христовой, о слушании и чтении слова Божьего и о молитве общественной и домашней. Хлебом жизни вечной да будет мне тело Твое святое, Господи, и честная кровь, недуг многообразных исцеление (Кан. ко Святому Причащению, песнь I тр. 1) Аминь.
Чудесное насыщние народа
Славный период галилейского служения Христа, ознаменовавшийся множеством великих чудес, приближался к концу. Как учения, так и чудеса, равных которым еще никто в Израиле ни преподавал, ни совершал, все более распространяли славу о Христе по всем областям обетованной земли, так что народ массами стекался отовсюду — послушать учения Того, Кто учил не как книжники и фарисеи, а с непостижимой властью над духом человеческим, и воспользоваться чудесами Того, власть Которого простиралась не только на землю и море, но и на таинственную область мира духов. Это стечение народа показывало, насколько он чувствовал духовный голод, удовлетворить который совсем уже не в состоянии была ученость книжников, превративших самый закон в мертвую систему казуистики и важно вычислявших, сколько нужно приносить в жертву Богу мяты и тмину, совершенно забыв великое изречение своего царя-псалмопевца, что жертва Богу — дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно и что милость и правда выше внешней обрядовой жертвы. Все, по-видимому, предвещало, что семя евангельского учения падало на добрую почву и обещало сторичный плод. Чтобы еще скорее удовлетворить духовный голод народа, Христос отправил и Своих учеников по окрестным городам и селениям с проповедью Евангелия, и они, обойдя назначенные им места, возвратились с радостной вестью, что их проповедь сопровождалась великим успехом и они не только благовествовали учение, но и подтверждали его чудесными делами. Тьма, облегавшая народ, начинала рассеиваться перед разгоравшимся светом от Солнца правды, а вместе с тем стали колебаться и врата адовы. Но князь тьмы не хотел уступить своего царства, и не преминул употребить все свои козни и силы к тому, чтобы оказать противодействие спасительной проповеди и нанести, если возможно, сокрушающий удар в самую основу нового царства света. И первой жертвой этой адской ярости пал величайший из пророков, славный Предтеча Христов, свяшенная глава которого пошла в награду за преступно-сладострастную пляску дочери Иродиады. Это гнуснейшее из злодеяний, какие только известны истории, совершилось ко времени возвращения апостолов со своей проповеди, и весть о нем глубоко опечалила сердце Спасителя мира. Это было страшное предвестие восстания сил ада на царство Мессии, и возмущенный духом Христос искал Себе успокоения. С этою целью Он отправился с учениками на ту сторону озера Галилейского, в сравнительно пустынные места восточного берега, во владения четверовластника Филиппа, где поэтому он мог найти Себе и безопасность от злобы Ирода Антипы, который, погубив славного Предтечу, домогался повидать и Иисуса, так как возмущенная совесть лишила его покоя, и ему чудилось, не есть ли это воскресший из мертвых Иоанн. И там-то совершилось одно из поразительнейших чудес, повествование о котором и составляет предмет евангельского чтения за литургией в воскресенье восьмой недели по Троице.[597 — Мф.14:14–22 (зач. 58). Ср. Марк. 6:30–44; Лук. 9:10–17; Иоан. 6:1-15.]
Войдя в лодку, Христос направился с учениками к Вифсаиде. Само название местечка, означающее «жилище рыбаков,» указывает на то, что оно лежало на берегу озера и заселено было такими же рыбаками, какими были и большинство апостолов. Но это была не та Вифсаида, из которой родом был Петр и другие апостолы-рыбаки, и которая лежала на западном берегу озера, а другая Вифсаида, получившая впоследствии название Юлииной — в честь дочери императора Августа, Юлии. По всей вероятности, местечко это лежало на теперешней равнине Батаига, как раз в том углу, где Иордан впадает в Галилейское озеро. Тут еще и теперь находятся развалины, в которых исследователи хотят видеть именно остатки древней Вифсаиды. К юго-востоку от нее расстилается пустыня, как соответствующая тому «пустынному месту,» о котором говорит евангельское повествование. Пустыня усеяна скалистыми холмами, по которым пробивается бедная сухая растительность, какую только способна дать каменистая почва, никогда не возделывавшаяся рукой человеческой. Надвигаясь к озеру, холмы образуют небольшую бухту, где обыкновенно укрывались от бури или приставали вообще суда и лодки рыбаков. Туда-то и направился священный корабль с Христом и учениками, из которых большинству, конечно, вполне была знакома эта местность.
От Капернаума до Вифсаиды-Юлии было около восьми верст, и Христос имел некоторое время для того, чтобы отдохнуть душой и телом от перенесенных перед тем испытаний, а вместе с тем побеседовать и с учениками о вынесенных ими впечатлениях во время первого опыта своей апостольской миссии. Как общее положение вещей, так и эта миссия представлялись настолько серьезным делом, что одной из побудительных причин, заставлявших Христа удалиться в пустынное место, могло быть и желание — наедине, вдали от народа, обсудить эти предметы, чтобы затем с новыми, освежившимися умственными и телесными силами опять выступить на великое и трудное служение. Но эта последняя цель оказалась недостигнутой. Когда апостольская лодка двигалась через озеро по направлению к Вифсаиде-Юлии, народ издали следил за ней, и определив ее направление, массами бросился в обход озера. Он настолько страдал от духовного голода, что не в состоянии уже был хотя на время остаться без божеств. Учителя, подававшего чудесную духовную манну, и не смотря на то, что от Капернаума окружным путем до Вифсаиды-Юлии было не менее двенадцати верст, бросился туда пешком, неся при этом своих больных и недужных всякого рода.
История знает немало примеров, когда жаждущий духовной истины народ массами устремлялся за проповедниками, преподававшими слово истины; но эта картина народа, пешком обгоняющего лодку, везшую божественного Учителя, представляет беспримерное явление и еще раз свидетельствует о том, какая духовная сладость изливалась из уст Христа, если народные массы, для которых при обычном положении чувственное удовлетворение и, так сказать, желудочное самодовольство составляет верх блаженства, забывали о всех материальных удобствах и бежали из окрестных городов в пустыню — в надежде и там услышать все тот же благодатный голос, благовествующий слова духовной истины и любви. И вот почему, когда лодка пристала к берегу, он уже усеян был народом, среди которого было и много больных. При виде этой картины — Христос «сжалился над ними.» И действительно они были как овцы без пастыря, и пастырь добрый не мог не почувствовать в Своем сердце глубокого сострадания к этим алчущим и жаждущим правды. Правда, не все среди этого народа руководились исключительно религиозными побуждениями. Среди него не мало было и таких, которые увлекались политическими мечтами и хотели видеть в галилейском Учителе Царя-Мессию, каким Он рисовался в воображении раввинов-зилотов, Мессию-завоевателя, который станет во главе своего дотоле угнетенного народа и, свергнув ненавистное иго римлян, создаст всемирную иудейскую монархию и заставит народы всего мира служить иудеям.
Галилеяне особенно отличались подобными патриотическими мечтами, что уже не раз приводило к мятежным восстаниям, вспышкам и смятениям. Но даже и в этом своем заблуждении народ был не вполне повинен, потому что был жертвой ложных учений и мечтаний своих книжников, в течение нескольких столетий обольщавших его своим хитросплетенным толкованием мессианских пророчеств, извращенных до неузнаваемости под влиянием разных исторических невзгод. Поэтому вина в заблуждении лежала на его именно недостойных учителях, которые до того ослеплены были ложью, что и доселе не хотели открывать глаз для проповедуемой истины и злобно преследовали Самого Божественного Проповедника. И Христос сжалился над этими заблудшими овцами дома Израилева и «исцелил больных их.» При виде собравшегося народа, Спаситель, так сказать, забыл о Своем отдыхе и опять всецело отдался Своему служению, назидал народ, просвещал его мысли касательно царства Мессии и утешал страждущих.
В этой благодатной беседе быстро прошло время, и день уже склонялся к вечеру, а народ, прикованный сладостными словами благовестия, все оставался на том же месте и не думал расходиться. До полноты сердца насыщаемый духовным хлебом истины, он, по-видимому, уже не заботился ни о чем другом. Натуру человеческую часто упрекают в низменном эгоизме, но в ней есть и другая, поистине возвышенная сторона, и тот человек, которого иногда считают способным заботиться лишь о своем желудке, может оказаться возвышеннейшим идеалистом. Причина этого часто заключается в том, что окружающая обстановка подавляет духовную жизнь и удовлетворяет только чувственность. Но искра богоподобия в сущности никогда окончательно не погасает в человеческой душе, и стоит только прикоснуться к ней действительным, а не мнимым светочем истины, и она воспламенится вся, и тот же самый человек окажется неузнаваемым. Но для этого необходима глубокая искренность в самом проповеднике, та духовная властность, которая одна только и способна овладеть душами человеческими. Такой именно властностью отличалась проповедь Иисуса Христа, и под ее-то влиянием народ забывал о своих телесных потребностях, вполне довольный тем, что было едино на потребу.
Между тем,
