стараются ο стяжании благодати Святого Духа, находятся в величайшем заблуждении. Они сеют на камне, пишут на воде, хотят летать без крыльев, дышать без воздуха.
б) Конечно, и естественный ум может испускать из себя лучи света и производить вокруг себя радужное сияние мыслей: но этот свет не имеет теплоты, необходимой для взращивания благих дел.
Можно и из естественного сердца выжимать по временам капли добрых чувств; но все эти капли, как бы ни казались они обильны, никогда не произведут в своем слиянии живой воды, могущей утолить жажду души, и большей частью испарятся праздно в воздухе, не умягчая строптивого нрава, не оживляя зачерствелой совести.
Можно, наконец, все поведение свое испестрить похвальными поступками, все слова свои растворить светской добротой, и прослыть человеком благородных правил; но совершенно невозможно без благодати Святого Духа переменить свое злое, по естеству сердце, обновить свой падший дух, отвергнуться навсегда самолюбия. Это — дело одной всесильной благодати Духа Святого.
В чем главным образом обнаруживается присутствие Духа Божьего в сердце верующего
“Если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его”
(Рим. 8:9)
Все мы почти вместе с жизнью приняли Божьего Духа. Когда Божий служитель погружал нас в купели крещения; тогда мы, пo уверению слова Божьего, “омылись, освятились и оправдались Духом Бога нашего” (1 Кор. 6:11[432 — но омылись, но освятились, но оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего.]). С этого блаженного времени Дух Божий живет в нас, как залог нашего оправдания, как руководитель к вечному блаженству.
Но сохраняем ли мы драгоценный залог Духа Святого, “живущего в нас” (2 Тит. 1:6)?
Вопрос этот всегда должен быть важен для христианина, но особенно он должен занимать нас в настоящий день, посвященный прославлению Духа Божия; с разрешением его каждый из нас может узнать, достойно ли он носит имя христианина, потому что кто “Духа Христова не имать, сей несть Его.” При свете слова Божия рассмотрим:
1. Первый плод присутствия в человеке Духа Божия есть истинное просвещение.
Дух Святой, как Дух истины, просвещает ум верующего: “наставит вас на всякую истину” (Иоан. 16:13).
а) Так было с апостолами. До принятия Святого Духа они были слабы и медленны умом. Высокое учение Спасителя большей частью не вмещалось в их понятиях; величественные обетования Его не приносили им утешения: самые простые притчи приводили их в недоумение.
Но едва только сошел на них Дух истины, в них исчезли все предрассудки, наполнявшие их ум; в Его свете они узрели все в настоящем виде, увидели, что надлежало совершить их Учителю и что остается сделать им. Тайна искупления раскрылась перед ними во всей полноте и величии; они не требовали, чтобы кто-то учил их, но сами стали учителями всего рода человеческого.
б) Так бывает и со всяким, рожденным от Духа (Иоан. 3:8[433 — Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа.]). Он не имеет той апостольской непогрешимости ума, чтобы его слова и писания могли служить непреложным правилом веры и деятельности для других, — “все ли Апостолы?” (1 Кор. 12:29). В нем нет дара проникать во все тайны Промысла, ибо не “все пророки.” Он может быть не способен преподавать наставления другим, ибо “все ли учители;” даже может быть не в состоянии изъяснить того, что Дух Святой совершает в его сердце, ибо “все ли истолкователи?” (1 Кор. 12:30).
Но он бывает просвещен истинным просвещением. Никто живее его не ощущает присносущной силы божественного Промысла, поддерживающего мир и бытие каждой твари, — Его любвеобильной благости, которая не хочет погибели самого презренного творения и ожидает обращения самого ожесточенного грешника, — Его неисследимой мудрости, которая из величайшего зла умеет извлекать величайшее благо.
Никто вернее его не видит бедности естества человеческого, как грех путем рождения переходит от Адама на всех потомков его, как в сердце человека по естеству “не живет … доброе” (Рим. 7:18), как “похоть же, зачав, рождает грех, а сделанный грех рождает смерть” (Иак. 1:15).
Никто полнее его не разумеет всей важности дела искупления, совершенного Богочеловеком; никто более его не убежден в благотворности евангельского учения, в будущем блаженстве праведных и будущей погибели нераскаянных грешников.
2. Присутствие Божьего Духа в человеке обнаруживается в очищении сердца от греховной скверны.
Дух Святой, как Дух святости, очищает сердце от скверны грехов: “будете крещены Духом Святым” (Деян. 1:5).
а) Так было с апостолами. До сошествия на них Духа Божьего они были людьми, хотя и расположенными к добру, но плотскими, ум и сердце которых исполнены были мечтами ο земном царстве Мессии. Каждый из них желал господствовать над другими, искал земной славы. Но огненное крещение Духа Божьего совершенно переродило их. В сердце и на языке их не осталось ничего нечистого. Они не помышляют более ο земных престолах и венцах; проповедуют одну веру и покаяние.
б) Так бывает и со всяким, рожденным от Духа. Дух Святой сообщает новое, духовное направление всем силам и способностям человека. Насколько грех казался для него прежде прелестен, настолько теперь делается отвратителен. Он ощущает в себе некую святую необходимость удаляться от него и любить добродетель. Прежде самые духовные занятия омрачены были нечистотой плотских побуждений: теперь самые обыкновенные дела перестают быть плотскими, ибо Дух Святой учит совершать их во славу Божью. Конечно, и ходяшие по духу иногда падают, обремененные плотью — но слезы покаяния вскоре делают еще светлее то место, которое очернено грехом. И они иногда упускают случаи к совершению добра — но упущение это, при содействии благодати, само обращается в обильнейший источник благих мыслей и чувств.
3. Присутствие Духа Божьего в человеке обнаруживается в духовной крепости и силе. Дух Святой, как Дух силы, одушевляет к преодолению всех препятствий и трудностей на пути к добродетели: “облечетесь силою свыше” (Лук. 24:49). Добродетель сама по себе предполагает победу духа над плотью. Но как трудна эта победа в человеке поврежденном, в сердце которого по естеству не живет доброе. В этой борьбе, по выражению одного Святого Отца, младенец должен сражаться с исполином, агнец должен победить тигра, капля — угасить целую печь. Кто же подкрепит человека в столь неравной борьбе с грехом, кроме Духа Освятителя.
а) Под всемощным осенением Духа Божия не изнеможет никакая благая мысль, никакое святое желание. Человек плотской бывает слаб от того, что он рассеян, ограничивает все свои надежды и попечения одной настоящей, непостоянной жизнью, стремится к обладанию того, что никогда не должно принадлежать ему. Дух Святой уничтожает все эти источники духовного бессилия, сосредотачивая всю деятельность человека в одном начале любви к Богу и ближним, обращая его к снисканию того, что ему именно предназначено и для чего он сотворен, устремляя взор его в вечность, недоступную никакому земному могуществу.
б) Каких опытов мужества и твердости не оказали апостолы, когда облеклись силой свыше? С непреодолимой неустрашимостью они возвещали божество распятого Иисуса в слух тех самых первосвященников, которые вознесли Его на крест. Их ничто не могло отлучить от возлюбленного их Учителя: “ни смерть, ни жизнь, … ни настоящее, ни будущее” (Рим. 8:38). Между тем, что прежде не отлучало? Самый ревностный из них отвергся Его трижды из опасения быть узнанным.
4. Присутствие Духа Божьего в человеке обнаруживается в обильном, духовном утешении. Дух Святой есть поистине Дух Утешитель (Иоан. 15:26[434 — Когда же приидет Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух истины, Который от Отца исходит, Он будет свидетельствовать о Мне.]). Люди, преданные миру, обыкновенно смотрят с некоторым сожалением на тех, кто, вняв гласу благодати, удаляются от забав и развлечений, и считают их людьми жалкими, которые сами для себя изобретают мучения. Между тем все мирские удовольствия не могут сравниться с той радостью и миром, которыми Дух Святой исполняет сердце верующего.
а) Какая мысль отраднее той, что избавились мучений совести, свергли с себя тяжкое иго страстей, познали сладость добродетели? Но эта отрадная мысль есть постоянный удел людей, ходящих по Духу. Какое чувство утешительнее того, что мы Божьи чада и наследники Христу, что Отец небесный радуется со всеми своими ангелами ο нашем обращении, что Он невидимо благословляет все наши начинания, уготовляет венцы за все подвиги наши? И это чувство не может не быть в сердце, в котором обитает Святой Дух.
“Удостоившиеся быть чадами Божьими и родившиеся от Святого Духа — говорит один из великих подвижников (святой Макарий египетский), — различным образом управляются от Него. Иногда, как бы находясь на царской вечери, они радуются и веселятся неизреченной радостью; в другое время они подобны невесте, веселящейся ο своем женихе; иногда они, быв в теле, бывают, как ангелы, бестелесны; иногда воспламеняются такой радостью и любовью, что, если бы возможно было, они желали бы принять всякого в свою душу, не рассуждая благ ли он или зол; иногда являются подобными мужу, облеченному во всеоружие царское и вышедшему на брань; иногда в великом безмолвии и тишине духа успокаиваются, погружаясь в духовной сладости. Такие действия бывают в тех людях, которые уже близки к совершенству; впрочем, всякий может испытать, чем он питается, где живет и y кого пребывает, кто дает сердцу его пищу — Дух Божий или дух мира?”
б) Испытаем и мы себя: кто пребывает в нас: Дух Божий или дух мира? И, во-первых, в каком состоянии находится наш ум? He ослеплен ли он гордостью до того, что почитает себя в праве предписывать законы для самой Божьей премудрости? Вышли ли мы из естественного неведения о самих себе, ο нашем предназначении и средствах к достижению его, ο врагах, с которыми нам нужно сражаться, и ο венцах, на которые должно равняться? Живо ли представляем суету мирских благ, — глубину нашего повреждения, всю немощь естества нашего, проданного под грех? Преобразовано ли Духом Святым наше сердце? Что служит основанием нашей деятельности: любовь ли к Богу, или любовь к миру? Где образец, с коим стараемся сообразовать жизнь свою: в Евангелии, или на распутиях мира? Как исполняем наши обязанности, так ли, как “как рабы Христовы,” или как “человекоугодники” (Ефес. 6:6[435 — не с видимою только услужливостью, как человекоугодники, но как рабы Христовы, исполняя волю Божию от души.])? Облечены ли силой свыше, укрепляющей нашу волю? Можем ли без ропота снести, если бы Господу угодно было испытать нашу веру напастями века сего — нищетой, болезнями и другими бедствиями? Готовы ли защищать истину с тем мужеством, какое отличало первых провозвестников Евангелия и т. д. Блаженны те из христиан, которые могут на все эти вопросы отвечать положительно. К таковым должен
