Тварного в Небесное — в истинную плоть и истинную кровь Сына Божия, и просветление немощной человеческой природы через приятие в себя, через вкушение плоти и крови Его, вследствие чего мы становимся “Христоносцами” (выражение Кирилла Иерусалимского (5)), душою и телом. И восприятие нами в себя семени Вечной Жизни, вследствие чего тела наши получают уже теперь залог воскресения, как говорит Ириней Лионский (6) (“тела наши, вкушающие Евхаристию, уже не тленны, но имеют надежду воскресения… они восстанут в свое время”). И нравственное питание духа нашего силою благодати — ибо мы не заслужили его и не можем заслужить этого избыточествующего, безмерного дара, — и сознание полной немощи нашей, полного ничтожества и греховности нашей, и вместе с тем непрестанное нравственное напряжение, неослабный зов сердца, сокрушение сердца: “Ослаби, остави, прости Боже…, сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови в утробе моей”… (из молитв перед причастием). И вместе с тем это есть таинство братского единения во едином Господе; существо и природа Церкви с особой силой раскрываются в этом таинстве: “мы все образуем одно Тело, ибо причащаемся от одного хлеба” (1 Кор. 10:17). Живые и умершие, Церковь земная и Церковь небесная, и на первом месте в ней, прославленнейшая из всех творений Божиих Пречистая Матерь Божия, — все объединяются воедино вокруг Евхаристической жертвы. Мы действительно составляем единое Тело, великий организм Церкви под единой Главою.
Ибо в том особенность благодатной жизни Его Святого Духа в нас, что это есть жизнь любви. Вечная жизнь есть жизнь любви и участие в Его Вечной Жизни есть участие в Его любви, в едином потоке любви, объединяющем нас с Ним и с братьями. “Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас!” (1 Ин 4:19). И вместе с тем “Он отдал за нас душу Свою” (1 Ин 3:16), поэтому и мы должны отдавать душу за братьев. “Как можешь ты любить Бога, которого не видел, если не любишь брата, которого видишь” (1 Ин 4:20). Это и есть основа и существо Церкви.
Объединение друг с другом в жизни любви, или вернее: жизнь Духа Божия в нас, объединенных любовию. Той любви, о которой ап. Павел писал: “Бог мне свидетель, что я люблю вас любовию Иисуса Христа” (Филипп. 1:8), о которой Господь говорил в прощальной беседе с учениками перед ночью, когда Он предан был на распятие: “По тому узнают, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою” (Ин 13:35).
Это есть жизнь Церкви в нас: Церковь есть жизнь любви, и познать Бога, который есть любовь, можно только участвуя в жизни любви, объединяющей нас друг с другом. Ап. Павел так свидетельствует об этом: молю Бога, “чтобы вы, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть вместе со всеми святыми, что есть широта и долгота и глубина и высота, и познать всякое познание превосходящую любовь Христову, дабы вам исполниться всею полнотою Божиею” (Ефес. 3,18.19). Значит, только “укорененные в любви”, только “вместе со всеми святыми”, можем мы постичь широту и долготу и глубину и высоту Божию и всякое познание превосходящую любовь Христову”. Поэтому одиноко стоящий человек, замкнутый в своей индивидуальности, не может постичь тайн Божиих. Поэтому и обетование присутствия Его дано не одному, не отдельно стоящему человеку, а “двум или трем, собранным во имя Его” (Мф.18:20). Поэтому и во внутренней клети сердца нашего, когда мы удалились из всего мира, когда нет никого между нами и Богом, мы молимся не “Отче мой”, а “Отче наш”. Поэтому и отшельники в пустынях, не видавшие людского лица годами и даже десятками лет, не были одни, молясь ко Господу. Ибо пред лицем Божиим мы всегда предстоим вместе с братьями: “Отче наш”. И объединяясь с Главой благодатного тела, мы объединяемся тем самым через Него и со всеми членами тела. Поэтому страждет ли один член, с ним страждут все члены; славится ли один член, с ним радуются и все члены.
Жизнь Церкви есть продолжение откровения славы Его, это продолжение его богочеловеческой жизни — в нас верующих. Это — Его жизнь, в которую мы должны врастать все больше и больше. Поэтому Церковь видима и вместе с тем и невидима. Только духовному, но не телесному, только просветленному духовно взору, взору веры, видим источник жизни ея, питающая и одушевляющая ее сила — Дух Божий.
Нельзя Его силу и жизнь раскрыть внешне как геометрическую проблему. Но Он сам свидетельствует о себе — внутренно с превозмогающей силой как Источник Жизни. Так апостольская проповедь была “не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлениях духа и силы” (1 Кор. 2:4).
Это есть благодать, поток благодатной жизни, Его внутренняя жизнь в нас. “Ибо мы даже не знаем, о чем молиться как должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными… Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы дети Божии” (Римл. 8.26,16).
Но — повторяем — не отдельно, одиноко стоящему человеку дается Дух Божий, а лишь участвующему в жизни Тела Христова, т.е. Церкви. Величайший из русских религиозных мыслителей А.С. Хомяков (7) (1804-1860) так изображает с вдохновенным проникновением эту жизнь Церкви, охватывающую всех и вся узами взаимной любви, сам будучи в ней глубоко укоренен: “Мы знаем, когда падает кто из нас, он падает один; но никто один не спасается: спасающийся же спасается в Церкви, как член ее, и в единстве со всеми другими ее членами. Верует ли кто? он в общении Веры; любит ли? он в общении Любви. Молится ли? он в общении Молитвы…
…Не говори: “какую молитву уделю живому или усопшему, когда моей молитвы недостаточно и для меня?” Ибо неумеющий молиться, к чему молился бы ты и за себя? Молится же в тебе дух Любви. Также не говори: “к чему моя молитва другому, когда он сам молится и за него ходатайствует Сам Христос?”. Когда ты молишься, в тебе молится дух Любви. Не говори: “суда Божьего уже изменить нельзя”, — ибо твоя молитва сама в путях Божиих и Бог ее предвидел. Если ты член Церкви, то молитва твоя необходима для всех ее членов. Если же скажет рука, что ей не нужна кровь остального тела и она своей крови ему не даст, рука отсохнет. Так и ты Церкви необходим, покуда ты в ней, а если ты отказываешься от общения, ты сам погибнешь и не будешь уже членом Церкви… Кровь же Церкви — взаимная молитва, и дыхание ее — славословие Божие” (8).
Из Духа Божия выводится вся жизнь Церкви. Он есть источник познания для нее. Более того: если предмет, объект нашего религиозного познания есть Бог, то и носитель, субъект истинного религиозного познания, есть также только Бог. “Ибо кто знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Так и Божиего никто не знает, кроме Духа Божия. Но мы приняли Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога” (1Кор. 2.11,12). Мы познаем Бога Духом Божиим, данным нам в Церкви. Дух Божий есть Дух Истины и не знает заблуждений; поэтому и Церковь, основой жизни, одушевляющей стихии, источником и субъектом познания которой есть Дух Божий, непогрешима. Не отдельный член или члены или группы членов Церкви непогрешимы, а все тело Церкви; ибо истина дается святости, и познание истины сочетается с нравственным подвигом, и полнота непогрешительного познания истины дается лишь полноте святости, полнотой же святости обладает не тот или другой и не те или другие отдельные члены земной Церкви, а лишь вся Церковь в совокупности, лишь Дух Божий, который есть Дух Святости и который живет в Церкви.
Поэтому — мы уже видели — не отдельный человек, как бы он ни был высок и свят и каким саном в Церкви ни был он облечен, может в совершенстве познать истину, а лишь братия, объединенные любовию, т.е. вся совокупность Церкви. Поэтому в Послании Восточных Патриархов (в ответ на окружное послание папы Пия IX, в 1848 г.) (9) правильно сказано, в полном соответствии с этим основанием всей жизни церковной: “у нас ни Патриархи, ни Соборы никогда не могли ввести что-нибудь новое, потому что хранитель благочестия у нас есть самое Тело Церкви, т.е. самый народ Церковный…”
Поэтому познание истины не есть для нас нечто внешнее, некое внешнее формальное действие, оно есть внутреннейший акт бытия нашего, укорененного в Церкви. И сама Церковь не есть для нас внешний авторитет, она — жизнь наша, которой мы живем, в которой мы укоренены или вернее: она есть жизнь Духа Святого во всех нас, составляющих тело Церкви. К этой преизбыточествующей жизни Духа Святого, живущего в Церкви и являющегося основой всей возрожденной духовной жизни нашей, нельзя по мнению Хомякова применить слова “авторитет” — ибо “авторитет” слишком мало, слишком внешне, оно звучит почти что кощунственно в применении к преизбыточествующему потоку благодати, который есть Церковь. “Нет: Церковь не авторитет, как не авторитет Бог, не авторитет Христос; ибо авторитет есть нечто для нас внешнее. Не авторитет, говорю я, а истина и в то же время жизнь христианина, внутренняя жизнь его: ибо Бог, Христос, Церковь живут в нем жизнью более действительною, чем сердце, бьющееся в груди его, или кровь, текущая в его жилах; но живут поскольку он сам живет вселенской жизнью любви и единства, т.е. жизнью Церкви”.
Церковь не есть поэтому и нечто субъективное, только внутренне нам данное — она обладает большей реальностью, чем мы все, взятые вместе: это Реальность Духа Божия, который есть Податель Жизни, Господь величествия и славы.
И вместе с тем Церковь — мы уже говорили — не только невидима, но и видима, и воплощается во внешних чувственных формах, и ибо Глава ее, Тот, Чей Дух живет в ней, Слово Божие, “плоть бысть и вселися в ны”.
Вот в кратких словах основа миросозерцания и жизни Православной Церкви; не является эта основа ее исключительным достоянием и монополией христианского Востока, ибо это — апостольское достояние, содержание апостольской проповеди, но в том особенность Православной Церкви, что она сохранила миру во всей его полноте, широте и богатстве и в чистоте это апостольское достояние.
Как слава воскресения Христова, так и органическая, соборная природа Церкви и преображенная жизнь твари, сияют в Церкви Православной, раскрываясь в благодатных глубинах ее — несмотря на все грехи и недостоинства наши — с преизбыточествующим сиянием.
ПРИМЕЧАНИЯ:
Арсеньев Николай Сергеевич (1888 — 1977) — философ, богослов, культуролог, литературовед.
1. Срв. две
