и третьи плоды. Кто когда видел, чтобы поздний плод держался как бы за пяту первых плодов, подобно тому младенцу, который держался за пяту старшаго брата?

Плоды райские один за другим следуют и произрастают подобно непрерывному рождению людей. Между людьми есть страцы, люди средняго возраста, юноши, младенцы уже родившиеся и младенцы зачатые в утробе, которым должно еще родиться. Так плоды райские следуют один за другим, и появляются подобно постоянному переемству человеческаго рода.

Река человечества течет во всех возрастах, — есть старцы, юноши, отроки, дети, младенцы, питающиеся матерним молоком и носимые в матерней утробе. Так родятся и плоды, — есть первенцы, есть и последние, повсюду волны плодов и обилие цветов.

Блажен грешник, который обретает помилование в нашей стране, и удостаивается быть принятым в окрестности рая, чтоб по благодати пастись ему хотя вне рая.

Хвала Правосудному, владычествующему с благостию! Благ, не вовсе Заключающий пределы свои, но по безпредельной любви Своей Нисходящий и к нечестивым; над достоянием Его распростерто облако благостыни Его, и на сущих во пламени дождит оно щедроты Его, чтобы и мучимые могли вкусить прохлаждающей росы.

XI

Райский воздух есть источник наслаждения; им упитывался Адам в своей юности; веяние его новосозданному Адаму служило как бы матреними сосцами; он был юн, прекрасен и весел. Но как скоро пренебрег заповедь, — соделался печальным, и старым, и немощным, понес на себе старость, как трудное бремя.

В благословенной стране блаженства нет ни вредоноснаго холода, ни палящаго зноя. Там пристань радостей, там собрание всяких утех; там обитель света и веселия; там раздаются повсюду звуки гуслей и цевниц, слышны всею Церковью воспеваемыя осанна и алилуия.

Вместо ограды окрест рая — всеобвеселяющий покой, вместо стен и предградия — всеумиротворяющий мир. Херувим, стрегущий рай, приветлив к блаженным, обитающим в раю, и грозен для отверженных, которые вне рая. Что слышишь о чистом и святом рае, все то чисто и духовно.

Кто слушает описание рая, тот не может судить о нем; потому что описание рая не подлежит суду. По наименованиям рая можно подумать, что он земный; по силе своей он духовен и чист. И у духов имена одинаковы, но святый отличается от нечистаго. Кто говорит, тот кроме имен, взятых с предметов видимых, ничем иным не может слушающшим изобразить невидимаго.

Если бы Сам Творец едемскаго сада не облек величия его именами, заимствованными от нашей страны, то как изобразили бы его наши уподобления? Если человек останавливается на одних именах, которыя Божие величие употребило для изображения едема, то самими теми наименованиями, которыя употреблены для нас, стесняет он достоинство едема и унижает Благость, Кторая высоту Свою преклонила к нашему младенчеству, и поелику человеческая природа далека от разумения едема, облекла его в образы, чтобы возвести к первообразу.

Ум твой не должен смущаться сими именованиями. Рай облечен именами, сродными тебе не потому, что он имеет нужду в образах, от тебя занятых, но потому, что природа твоя весьма немощна и мала пред его величием, хотя красоты его умаляются, когда очертываются слабыми, тебе сродными, образами.

Поелику слабые глаза не в силах видеть лучи небесных красот его, то Бог облек древа его именами наших дерев, смоковницы его нарек именем наших смоковниц, листья его изображены подобными листьями, какие видим у нас, чтобы все это сделать удободоступным разумению облеченных плотью.

Цветы этой страны гораздо многочисленнее и блистательнее звезд, усматриваемых на видимом небе; благодатное благоухание, веющее из рая, как врач, утоляет часть болезней на проклятой земле, и целебною силою врачует ту болезнь, которая принесена на землю змием.

Веянием, исходящим из благословенной части рая, услаждается горечь нашей страны, изглаждается проклятие нашей земли. Едемом еще дышет наш изнемогающий мир, заматоревший в болезнях; им проповедуется, что нашей мертвенности послано врачевство жизни.

Когда собраны были блаженные Апостолы, — произошло там сильное колебание, и веяние рая, носившееся в сих обителях его, излияло благоухания свои. Оно помазало проповедников, которые должны были научить и привести званных на райскую вечерю, и радуется о приходящих на оную, потому что любит людей.

XII

Сподоби и меня, по благости Твоей и при помощи Твоей же благодати, достигнуть этой сокровищницы мастей, этого хранилища благоуханий, чтобы и мне, алчущему, усладиться веянием аромат. Благовоние рая всегда всех насыщает. Кто обонял его, тот от удовольствия забывает о всякой снеди. Благословен Уготовавший сию царскую трапезу в едеме!

Возродилось во мне еще любопытство; желал я спросить, и боялся на это отважиться; но руководивший мысль мою облек мудростию вопрос, родивший в уме моем; и поверил я всему, что было им сказано мне; потому что в словах изображалось именно то, что хотел я знать.

Спрашивал же я: как змей обольститель достиг познания Божией заповеди? И получил ответ: по слуху знал змий истину тайны, и вероятно, что он мог знать сие по слуху. Глас был к Адаму, предостерегавший от древа познания добра и зла.

Хитрец слышал сей глас, и склонился к преступлению, обольстил делателя, чтобы прежде времени сорвал он плод, котораго приятность в свое время стала бы инаковою, но для сорвавшаго его прежде времени заключала в себе горечь. Хитрец прикрыл истину обманом; ибо знал, что дерзновенных, постигнет совершенно иное, потому что благо, приобретаемое чрез грех, обращается в проклятие приобретающему.

Вспомни Озию, который дерзнул войти в святилище. Поелику искал он себе первосвященства, то потерял царство (2 Пар. 26,16). Адам хотел приобрести, и усугубил свою нищету. В святилище можете видеть древо, в кадильнице — плод, в проказе — наготу. И Озия, и Адам потерпели вред от двух сокровищниц.

Но изшел другой неодолимый Борец, облекся в то оружие, с которым был побежден Адам. Враг увидел оружие и возрадовался, не чувствовал, что будет расхищен. Что должно было привести его в ужас, то сокрыто было внутри; а что ободряло его, то было открыто ему. Лукавый пришел победить, и сверх чаяния остался побежденным.

Два древа насадил Бог в раю — древо жизни и древо познания: оба они благословенные источники всех благ. При их посредстве человек может уподобиться Богу, — при посредстве жизни не знать смерти, и при посредстве мудрости не знать заблуждения.