того времени, под номером 78 осуждается поддержка права иностранцев селиться в католических странах и публично отправлять свой культ [40].

Новый Закон своим духом не только исключает возможность какого-либо экуменизма и религиозного примирения в России, но и способствует нагнетанию разобщенности в многоконфессиональном обществе [41]. Только невысокий уровень религиозности в обществе, социальная маргинальность религии, может смягчить социальные последствия этого Закона.

Закон противоречит Конституции РФ и нормам международного права: «Всеобщей декларации прав человека» и «Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод», которую Государственная Дума РФ ратифицировала 20 февраля 1998 года, взяв соответствующие обязательства.

В начале 1998 года на федеральном уровне были приняты подзаконные акты, правила, методические рекомендации по применению Закона, но никакие толкования Закона не могут устранить его явного противоречия Конституции РФ. Несколько религи-

39 Если бы такой закон существовал бы в X веке, то христианизация Руси была бы невозможна, а князь Владимир считался бы «разрушителем национальной (языческой) идентичности»

40 Через сто лет на Втором Ватиканском соборе Католическая Церковь официально признала принцип свободы совести, приняв «Декларацию о религиозной свободе».

41 См. экспертное заключение на этот закон в журнале «Религия и право». М., 1997. N 2-3.

[362]

озных объединений, чьи права были грубо нарушены властными структурами со ссылкой на Закон, официально обратились 1 июля 1998 года в Конституционный Суд РФ с требованием признать неконституционными отдельные положения Закона.

По сути дела, сторонники нового закона ломятся в открытые двери, пытаясь доказать, что порядок лучше беспорядка. Для усвоения и поддержки этой простой и очень доходчивой мысли совсем не нужно понимать философскую глубину принципа свободы совести, не нужно понимать, зачем следует называть секты религиозными меньшинствами и зачем их следует защищать.

В заключение приведу мнения о принципе свободы совести двух замечательных христианских мыслителей: профессора СПбДА Василия Васильевича Болотова (1854–1900) и профессора Московского университета (до высылки из России в 1922 году) Бориса Петровича Вышеславцева (1877–1954):

«Лишь светлое религиозное разумение, возвысившееся до убеждения, что Бог не требует себе поклонения невольного, и сопровождаемое смиренным сознанием, что мы не можем, мы не умеем доказать другим истину нашей веры так ясно и убедительно, чтобы они добровольно поклонились нашему Богу, — является надежной опорой веротерпимости, и вопрос о свободе совести поэтому и остается вопросом, что люди не все достигли такой высоты понимания» [42].

42 Болотов В.В. Рецензия на сочинения Кипарисова В. «О свободе совести»/ Христианское чтение. СПб., 1886, N 7-8, С. 268.

[363]

«Ценность свободы совести, свободы слова и свободы союзов — бесспорна с христианской точки зрения, ибо прямо выросла из христианства. Она есть ценность, лежащая в основе свободного общения душ, в основе духовного единства и, следовательно, в основе соборности и любви. Лишить человечество одной из этих свобод — значит лишить его возможности осуществлять соборность и проявлять любовь, иначе говоря, стремиться к воплощению Царства Божия. Эти ценности, защищаемые современной демократией, суть вечные ценности, которые, с христианской точки зрения, перейдут в Царство Божие. Они уже содержатся в самой идее Царства Божия, ибо оно есть свобода, общение и союз» [43].

5. Выводы.

1. В основе любых социальных и правовых концепций лежит то или иное понимание человека (антропология).

2. Библейско-христианская традиция имеет высокое представление о человеке как «сотворенном по образу и подобию Бога». На философском языке, человек укоренен в трансцендентном. Люди наделены некоторыми качествами (прежде всего свободой самоопределения), неким достоинством, которые не подлежат отчуждению другими людьми или челове-

43 Вышеславцев Б.П. Социальный вопрос и ценность демократии // Новый град. Париж, 1932, N 2. С.46.

[364]

ческими институтами. Только таким образом можно обосновать идею неотчуждаемости (экстерриториальности) фундаментальных человеческих прав.

(Можно использовать и понятие «естественного права», но обоснование права в этом случае получается менее стройным.)

3. В основе понятия «права», таким образом, лежит свобода выбора человека. Естественным ограничением свободы человека является свобода другого человека (ср.: Конституция РФ, статья 17, п. 3). Право — это прежде всего возможность выбора в ограниченной законом области свободы. Право — это свобода, гарантированная государством.

Наша Конституция плохо работает, так как наше общество оторвано от Библейско-христианской традиции. В Православии, к сожалению, пока не выработана концепция «права» в собственном смысле слова.

4. Содержанием сферы основных прав и свобод человека как человека является прежде всего свобода самовыражения человека, право на непохожесть на других, то есть права и свободы, перечисленные во «Всеобщей декларации прав человека». Эти права и свободы соответствуют достоинству человека и не нарушают прав и свобод других людей.

5. Законы в правовом государстве существуют, в первую очередь, для возможности физического выживания граждан и для реализации гражданами своих прав и лишь затем для оптимизации функционирования общества, решения каких-либо стратегических задач.

6. Истина, открываемая религией (даже традиционной), не подлежит какой-либо юридической кодификации на государственном уровне, так как рели-

[365]

гиозная истина является предметом веры, а не объективно проверяемого знания. В области веры людям не дано судить друг друга или ограничивать друг другу свободу, источником которой является Бог. Религиозный и идеологический плюрализм имеет, таким образом, религиозное обоснование.

7. Абсолютность Богооткровенной истины для верующего сознания не должна исключать признания равенства других религий и конфессий на правовом уровне. Христианская философия права апофатически подходит к антиномии свободы и истины, намеренно оставляя здесь область неопределенности, без которой невозможна свобода.

8. Человек древнее государства, располагается по «шкале» ценностей выше государства, «его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства» (Конституция РФ, ст. 2). Излишне говорить, насколько это положение Конституции опережает фактическую ситуацию в России.

Изложенная точка зрения вписывается в либеральную традицию, но она не более либеральна, чем поведение Самого Христа в Его земном воплощении, который никого не понуждал идти за Собой, а лишь приглашал.