пренебрежение общественным богослужением и отсюда незнание духа христианского благочестия и равнодушие к священным обрядам и постановлениям Церкви и пр. Такие и подобные им причины производят то, что религия становится для таких людей предметом совершенно сторонним; для них все равно, как бы кто ни веровал: и если бы совесть стала укорять их в том или другие стали оспаривать их заблуждения, они готовы сказать, что Бог есть Отец всех человеков и мы всех должны любить братскою любовью, что привязанность к известным верованиям только стесняет свободу совести, возбуждает одни раздоры и несогласия, препятствует успехам знания, лишает спокойствия и пр.

8

Коммунистическое общение имуществ а государствах и, вообще, в жизни общественной невозможно. Здесь труды, занятия, служения и должности разнородны до бесконечности, нужды и потребности так разнообразны, неопределенны, разновременны, непредвиденны, что разделы невозможно определить никакими общими постановлениями. Проповедуемое коммунизмом общение имуществ ведет к ниспровержению всякого правосудия и к совершенному разрушению благосостояния и порядка семейного и общественного. Тогда все страсти и самые грубые инстинкты получили бы право гражданства, как того и желают крайние коммунисты. Тогда все права собственности были бы ниспровергнуты: богатые невинно бы лишались законной собственности; бедные сделались бы богатыми без всякого права и заслуги; трудолюбие и бережливость потеряли бы всякое значение. Такая система может благоприятствовать тунеядцам и празднолюбцам, а не истинным гражданам. Вместо мнимого общения имуществ Св. Писание представляет нам другого рода общение, состоящее в христианской благотворительности, или добровольном вспомоществовании бедным, больным, престарелым и другим несчастным.

9

Кроме того, космополитизм совершенно несбыточен, при своих началах оставаясь одною пустою мечтою, и чрезвычайно вреден и разрушителен для жизни общественной, под предлогом всеобщего человеколюбия поселяя и питая в людях одно равнодушие, холодность и бесчувственность к ближним и ослабляя все общественные связи и отношения. Наконец, он разрушает великое дело Творца, Который соединил каждого с своим народом и своей страной особенными узами (Деян. XVII, 26).

10

Источником такого настроения духа служат: недостаточное образование в религии, ложная философия, чтение вредных книг, сообщество с кощунниками и богохульниками, испорченное сердце. Если сомнение касается теоретических истин веры, то в основании своем имеет преимущественно высокомерие и гордость знания; если относится к практическим истинам, то происходит от безнравственности, которая не терпит законного ограничения со стороны религии и потому старается привесть её в сомнение и отвергнуть. Такой скептицизм в религии имеет самые вредные последствия: не в состоянии будучи подавить стремления нашего духа к познаниям и не доставляя ему ни в чем утверждения, он возмущает всё внутреннее спокойствие и счастье человека; иные из таких людей оканчивают жизнь самоубийством, другие делаются до нелепости суеверными, иные впадают в другую крайность — в бездну неверия. Св. апостол Иаков говорил, «что человек, у которого сердце двоится», бывает «не тверд во всех путях своих» (Иак., 1, 8).

11

К числу приверженцев марксизма, легшего, как известно, в основу мировоззрения и деятельности так называемой социал-демократии, относятся социал-демократы: Бебель (род. в 1840 г.), Либкнехт (1826–1900), Каутский (род. в 1854 г.) и др.

12

В своем целом мировоззрение «научного социализма» слагается из экономической теории и «теории исторического материализма» (считающихся двумя «великими открытиями» Маркса) и из основывающихся на этих теориях общефилософских воззрений на все стороны человеческой жизни. По устанавливаемому указанной экономической теорией закону так называемой «прибавочной ценности», вся предпринимательская прибыль сводится к излишку рабочего времени, остающемуся от количества труда, необходимого для содержания самого рабочего, т. е., получаемая рабочим наемная плата настолько низка, что оплачивает только часть расходуемого им на труд времени, а остальное количество времени труда все кдет в пользу предпринимателя. Хотя, по общепринятому взгляду, составляющая прибыль капиталиста часть стоимости вырабатываемого продукта идет в пользу предпринимателя, как вознаграждение за его труд (по приобретению и улучшению им производственных средств, по организации самого производства, по надзору за ним и сбыту продуктов), за его предприимчивость, за его обеспечивающее успех предприятие умение вести таковое, за его риск своим капиталом (из которого денежная заработная плата выдается вперед, до перевода путем продажи продуктов труда на деньги и вне зависимости от имеющегося получиться убытка или барыша) и т. п.; но, по теории «научного социализма», получаемая предпринимателем прибыль есть не что иное, как эксплуатация труда рабочего, так как только труд последнего «есть единственный источник и основа материальных ценностей». Называя идущую в пользу капиталиста разницу между рыночной стоимостью вырабатываемого продукта и наемной платой рабочего «прибавочной ценностью», марксисты утверждают, что она, как основанная исключительно на эксплуатации, неизбежно побуждает предпринимателя стремиться к увеличению этой эксплуатации всевозможными способами: удлинением рабочего дня, повышением продуктивности труда путем технических усовершенствований и т. п. Присоединяясь к капиталу, «прибавочная ценность» способствует расширению производства, а последнее, чрез то самое, дальнейшему накоплению её и т. д. Вследствие беспрерывного скопления средств производства в более крупных предприятиях, эти последние лишают возможности конкурировать с ними более слабые производства и поглощают их. Так постепенно шло и будет идти все большее и большее обнищание большинства и обогащение меньшинства, увеличивающая ряды пролетариата «экспроприация» его собственниками и «концентрация» орудий производства в руках все меньшего числа капиталистов. Соответственно этому взгляду, не считаясь с фактами действительности, неопровержимо свидетельствующими о полной жизнеспособности весьма многих средних и мелких производств и предприятий (напр., ремесленных, особенно тех, где ручной труд не может быть заменен машинным, различного рода отраслей сельского хозяйства и т. п.) и о постепенном росте материальной обеспеченности рабочих (путем повышения заработной платы, введения государственного страхования на случай увечья, инвалидности и смерти, возникновения самостоятельных рабочих товариществ, учреждения благотворительных союзов, потребительных обществ, касс взаимопомощи, бесплатных общежитий при школах, домов призрения, больниц, ночлежных домов и т. п.), представители «научного социализма» решительно утверждают, что, в конце концов, все общество разделится на два класса — несколько колоссальных богачей и огромнейшей массы пролетариев. Одновременно с указанным экономическим процессом, как утверждают марксисты, идет и объединение все большего количества рабочих в отдельных пунктах общего планомерно организованного производства, т. е. обобществление труда, которое в своей завершительной стадии и превратит капитал в общественное достояние. Той силой, которая осуществит такое превращение, является пролетариат. Для его движения, направленного в эту сторону, у марксистов имеется и принципиальное оправдание. По их учению, капитал есть в существе дела результат предшествующего труда рабочих масс, присвоенный себе капиталистами путем «прибавочной ценности», а отсюда и переход капитала от предпринимателей к непосредственным представителям труда марксисты считают лишь возвратом рабочим того, что у них будто бы несправедливо отнято и что будто бы им принадлежит. Таким образом, имея право на «экспроприацию» и, благодаря указанной «централизации средств производства и сделавшегося коллективным труда», все более и более объединяясь и организуясь на основе классовых интересов, современный пролетариат, по учению марксистов, захватит в свои руки политическую власть и с помощью ее легко совершит «экспроприацию» всевластного капитала, как чуждой и враждебной народу силы. Роковую неизбежность такой «экспроприации» и неразрывно связанного с нею падения современного общественного строя и создания, взамен его, нового социалистического строя марксисты подтверждают другой своей теорией — «теорией исторического материализма», которая вместе с тем во всю ширь раскрывает и все прочие особенности их учения. Сущность указанной марксистской теории, как это кратко было выражено Энгельсом, состоит в признании того, что «производство непосредственных материальных средств существования составляет основание, из которого развились государство, право, искусство и даже религия». Соответственно этому и «все в истории определяется тем, что и как производится и как обменивается производимое», т. е. все без исключения в исторической жизни человечества обусловливается состоянием экономики или, что то же, способом производства и обмена продуктов в данную эпоху. Ради краткости марксисты называют всю духовную культуру «идеологией», о которой и утверждают, что она есть только «надстройка» на фундаменте экономических отношений, изменяющаяся вместе с изменением последних и в полной зависимости от них и совершенно не имеющая самостоятельного значения. Ближайшими опорами этой «надстройки» марксисты считают социально-экономические, являющиеся «в каждый момент результатом условий производства и обмена», классы общества и их взаимоотношения. Отрицая все другие несомненные исторические факторы и усвояя исключительное значение в ходе исторической жизни человечества только классовой борьбе, марксисты утверждают, что «история всего общества есть история борьбы классов, борьбы рабов и свободных, крепостных и баронов, рабов и капиталистов», — борьбы из-за сохранения или из-за изменения существующих форм производства, обмена и распределения, так как эти формы являются для одних выгодными, для других, наоборот, невыгодными. Вопреки тоже неподкупному голосу истории и фактам современной действительности, марксисты учат, что классовая борьба определяет собою и вполне объясняет и всю историю идей, что каждый класс общества имеет свое особое жизнепонимание, что, подобно классам, жизнепонимания борются между собою и что «господствующие идеи какого-либо времени всегда суть только идеи господствующего класса». Соответственно всему этому марксисты и утверждают, что «последние причины всех исторических переворотов следует искать не в философии, а в экономике соответствующей эпохи». Нетрудно видеть, что корнем всех этих воззрений марксизма служит материализм. Это не отрицается и самими марксистами, что явствует и из самого названия ими своей теории «материалистическим пониманием истории» или «историческим материализмом». При такой основе «научного социализма» сама собою следует и полная несостоятельность его воззрений. Но так как марксизм может быть тем, чем он есть, только при этой основе, то он крепко и держится за материализм и не порывает с ним связи ни в одном пункте своего учения. Материалистически объясняя всю прошедшую жизнь человечества, «научный социализм» с той же точки зрения смотрит и на современную действительность и на ее будущее. По его учению, современное общество разделяется на два враждебных класса — буржуазию (собственников, предпринимателей, капиталистов) и пролетариат (свободных, но нищих тружеников), а весь смысл современной жизни лежит в экономике и все явления действительности объясняются классовой борьбой; на почве именно этой борьбы между капиталом и трудом возник и держится весь современный общественный строй и вообще вся культурная жизнь современного человечества; все в ней, как отражение сложившихся экономических отношений, — право, политика, нравственность и даже религия, — приспособлено к поддержке капитала и угнетению трудящихся. Соответственно этому уничтожение народной нищеты признается марксистами возможным лишь путем замены современного строя экономической жизни со всеми его, служащими к поддержанию интересов господствующего класса, «надстройками», новым строем, социалистическим, и такая замена, по учению Маркса и Энгельса, совершится неизбежно, сама собою, без всякого искусственного стороннего вмешательства, единственно лишь вследствие роковых, абсолютно необходимых и исключающих свободу воли законов истории. Но так как истинная история не знает таких законов и так как, о чем