Под Рождество Оруэлл отправился в Испанию. По дороге туда, в Париже, где надо было получить проездные документы, он повидался с Генри Миллером. Первоначально он намеревался писать репортажи о гражданской войне в Испании, но быстро вступил в ПОУМ (Рабочую партию марксистского единства), чтобы сражаться за Республику на арагонском фронте. Дженни Ли, жена Анайрина Бевана, служившая в лейбористских правительствах в 1964–1970 годах и ставшая затем первым министром искусств, сообщала в письме, что Оруэлл прибыл в Барселону без удостоверений, за дорогу платил сам и покорил ее, предъявив перекинутые через плечо ботинки: «Он знал, что не достанет ботинок нужного размера, потому что был больше шести футов ростом. Так Оруэлл и его башмаки прибыли сражаться за Испанию» (CW, XI, 5). После пребывания на передовой, во время отпуска в Барселоне он был вовлечен в события, связанные с атакой на революционные партии, в том числе ПОУМ, со стороны коммунистов. Он вернулся на фронт, был ранен в шею, едва не убит и, пока оправлялся от раны, вынужден был прятаться в Барселоне, прежде чем ему с женой, Джоном Макнейром, одним из лидеров Независимой лейбористской партии, и самым молодым бойцом подразделения Оруэлла Стаффордом Коттманом удалось 23 июня 1937 года выбраться из Испании. Впоследствии был обнаружен документ, часть официальной записи судебного процесса над ПОУМ, где говорилось, что ПОУМ – «закоренелые троцкисты» и враги коммунистического режима. Оруэлл не знал о существовании этого документа. Сэр Ричард Рис встретился с Эйлин, когда она работала в барселонском комитете НЛП, и писал потом: «В Эйлин Блэр я впервые наблюдал симптомы, свойственные человеку, живущему в условиях политического террора». Восьмого марта 1937 года, когда Оруэлл был на фронте, вышла из печати «Дорога на Уиган-Пирс», и следующие два выходных дня Эйлин провела на фронте. Как упоминалось во введении, Испанский дневник или дневники Оруэлла спрятаны в архиве НКВД в Москве.
В начале июля, вернувшись в арендованный дом, Оруэлл приступил к написанию статей о том, что на самом деле происходит в Испании, и начал работу над книгой «Памяти Каталонии», хотя получил письмо от Виктора Голланца, датированное 5 июля 1937 года, что издательство вряд ли опубликует книгу, поскольку она может «повредить борьбе против фашизма». На следующий же день пришло письмо от Роджера Сенхауса из издательства «Мартин Секер и Уорберг» о том, что они заинтересованы в будущей книге, поскольку она «не только вызовет большой интерес, но и будет иметь важное политическое значение». Так начался разрыв с Голланцем, и издателями Оруэлла стали «Секер и Уорберг».
После сильного кровохарканья Оруэлл 15 марта 1938 года был помещен в санаторий «Престон-холл» в Эйлсфорде (близ Мейдстоуна), в Кенте. Подозревали туберкулез, но пришли к выводу, что, по всей вероятности, это бронхоэктаз левого бронха (см. Shelden, pp. 316–319). Он пролежал в больнице все лето, а книга «Памяти Каталонии» вышла малым тиражом в 1500 экземпляров 25 апреля. Хотя она считается теперь одной из лучших книг Оруэлла (и очень важным личным свидетельством о гражданской войне в Испании), даже этот маленький тираж не разошелся ко времени второго издания в 1951 году, уже после смерти Оруэлла. В «Престон-холле» 13 июня 1938 года Оруэлл вступил в Независимую лейбористскую партию, и 24-го была напечатана его статья «Почему я вступил в НЛП» (CW, XI, pp. 167–169). В начале войны он вышел из партии из-за ее пацифистской лини, считая, что «они городят вздор», чем «играют на руку Гитлеру». Себя он характеризовал как безусловно «левого», но как писателю ему лучше «быть свободным от партийных ярлыков» (CW, XII, p. 148). Из больницы он вышел только в конце августа. Ему рекомендовали провести зиму в теплом климате. Они с Эйлин выбрали Марокко (не лучший, кстати, вариант), получив то ли в подарок, то ли в долг £300 от анонимного жертвователя. Оруэлл так и не узнал, что деньги дал романист Л. Г. Майерс, они поступили через посредницу Дороти Плауман (см. CW, XI, p. 452). Впоследствии он был в состоянии отблагодарить щедрого дарителя из гонораров за «Скотный двор», но уже после смерти Майерса. Навестив тяжело больного отца в Саутуолде, Оруэлл с женой 2 сентября отплыл из Тилбери на лайнере «Стратеден».
В 1938 году Оруэлл вел два дневника: Домашний дневник и дневник, посвященный его и Эйлин пребыванию в Марокко, включая тамошние поездки и возвращение. Его Домашний дневник начинается 9 августа 1938 года, Марокканский дневник – 7 сентября. Домашний дневник – рукописный, Марокканский большей частью напечатан на машинке (см. прим. 12.3.39). Незначительные ошибки исправлены без комментариев. Оруэлл вклеивал в Домашний дневник газетные вырезки. Они здесь не воспроизведены, но заголовки и краткие описания даны в квадратных скобках, где отмечено, что именно привлекло его внимание. Тексты этих вырезок можно найти в Архиве Оруэлла в Лондонском университетском колледже. Некоторые записи Оруэлл сопровождал иллюстрациями, обычно на чистых оборотных страницах. Они здесь включены в соответствующие записи. Примечания даны непосредственно после записей. Даты записей и разбивка на абзацы (в рукописи отступы имеют разную длину) унифицированы.
Даты записей в дневниках перемежаются. Оруэлл часто делал записи в обоих дневниках в один и тот же день. В этих случаях первой приводится запись из Домашнего дневника и она помечена буквой «Д»; марокканские записи помечены буквой «М». Примечания даны сплошной нумерацией для обоих дневников.
Домашний дневник.
Том 1
9 августа 1938
Д
Поймал большую змею в траве рядом с дорожкой. Около 2 футов 6 дюймов длиной, серая с черными отметинами только на брюхе, и одна на затылке в форме наконечника стрелы (↑). Не уверен, что гадюка, у них, по-моему, обычно отметины в виде широкого наконечника (Δ) по всей спине. Из предосторожности взял ее за самый кончик хвоста. Когда держал так, она почти могла извернуться и укусить меня за руку, но все же не совсем. Маркс{61} сначала заинтересовался, понюхал, но испугался и убежал. Люди здесь обычно убивают змей. Язык называют «жалом»{62}.
10 августа
Д
Моросит. Вечером густой туман. Желтая луна.
11 августа
Д
Сегодня утром все поверхности, даже в доме, влажные из-за тумана. Странный осадок на моей табакерке – видимо, от действия влаги на лак.
Очень жарко, но во второй половине дня дождь.
Мне сказали, что утром люди поймали еще одну змею – на этот раз точно ужа. Они обвязали ей шею бечевкой и пытались отрезать ножом язык, чтобы после этого она не могла «ужалить».
Сегодня первые яблоки «батская красавица».
12 августа
Д
Утром очень жарко. Во второй половине дня – внезапная гроза, ливень. Ярдах в 50 от ворот на дороге и тротуаре вода глубиной в фут – всего после полутора часов дождя.
16 августа
Д
Несколько дней неустойчивой погоды, дожди, временами жара. Пшеница и ячмень по большей части убраны, в скирдах. Два дня назад дети собирали более или менее спелую ежевику. Ночью два дня назад видел белую сову, первый раз за два года. И вдалеке еще одну птицу, возможно домового сыча. Конские каштаны полного размера, но еще неспелые. Хмель величиной с лесной орех. Вчера опять был в зоопарке[24]. Новый выводок львят, чуть крупнее кошки, и все пятнистые. Те, что родились год назад, ростом уже с сенбернара. Мясной рацион льва – думаю, это единственный прием пищи за день – около 6–7 фунтов.
У самки сардинского муфлона{63} большое вымя, как у козы, и дает, наверное, пинту или больше. Заметил, что копыта у зебры, по крайней мере передние, почти перпендикулярны, а у помеси зебры с ослом – такие же, как у лошади. У гибрида чуть-чуть крупнее уши, а в остальном сложен почти так же, как зебра.
17 августа
Д
Тепло, ясно, довольно ветрено.
Ячмень на поле в 22 акра еще не заскирдован, а пшеница в двух скирдах: насколько могу судить, 30х18х24 (высота) фута и 18х15х20 (высота) футов. Если эти оценки верны, то общий объем 14 040 кубических футов с поля площадью около 14 акров. Если считать, что акр дает 1 тонну зерна, получается, что в 1000 кубических футах скирды одна тонна зерна. NB. Проверить, когда заскирдуют урожай всего поля.
Кошачья мята, перечная мята и пижма в полный рост. Крестовник и кипрей пошли в семя. Немного спелой ежевики. Начала краснеть бузина.
Дубовый гонт из сучьев, а не из ствола, несколько дешевле.
Отслужившие шпалы продаются по 1 ф. 1 ш. за 10 британских центнеров. Вероятно, получается 1 ш. за штуку, т. е. 2 п. за фут.
[Вырезка из газеты – краткая статья о древесине железного дерева.]
19 августа
Д
Справился о скирдах на поле. На самом деле площади под пшеницей и под ячменем почти одинаковые; четыре скирды: две – 30х18х24 (высота) фута, две – 18х15х20 (высота). Получается 28 000 кубических футов в скирдах с 22-х акров. Вчера ясно и ветрено. Уже порядочно спелой ежевики. Бузина быстро краснеет. Орехи почти сформировались. Валериана и коровяк в изобилии.
О железнении цемента:
[Газетная вырезка с описанием способа.]
Сегодня холодно, ветрено и сыро. Боярышник совсем красный. Во второй половине дня прошел дождь.
21 августа
Д
Вчера ясно и тепло. Днем пошел смотреть Китс Коути{64}, друидский алтарь или что-то в этом роде. Он сложен из камней примерно таким образом:
Общая высота около 8 футов, верхний камень – приблизительно 8х8 футов и в фут толщиной. Кубический ярд (27 куб. футов) угля весит 27 британских центнеров, так что если бы этот камень был углем, он весил бы около 3½ тонны. Может, и больше, если я правильно оценил размеры. Камни эти – на вершине холма и, кажется, происходят из другой области страны.
[Газетная вырезка: «Приготовление фруктовых наливок без сахара. Старинный деревенский способ. См. 29.8.38.]
22 августа
Д
Теплый день с ливнями. Ночи становятся холоднее, больше похожи на осенние. Чуть-чуть стали желтеть дубы. После дождя выползают громадные слизни, один длиной 3 дюйма. Позади головы
