На днях в резервуаре для полива видел черепах величиной от трех дюймов почти до фута. Поймал маленькую. Эти не могут быстро уплыть, когда идешь за ними по воде. В отличие от сухопутных черепах, они не прячутся в панцирь: даже когда держишь ее, она не прячет голову и конечности, а хвост даже не может убрать. Они убирают голову в кожаный цилиндр наподобие муфты. Судя по всему, они не могут долго оставаться под водой и должны всплывать, чтобы глотнуть воздуха{83}. В том же резервуаре под камнем нашел маленьких пиявок в ¼ дюйма длиной. Впервые увидел их в этой стране.

Вчера вечером обнаружил громадную жабу в цветочной клумбе. Впервые вижу здесь. Почти вдвое крупнее английских жаб, очень бородавчатая, способна неплохо прыгать.

Лук-шалот на полях почти созрел. Крестьянин принес нам молодой порей.

Сегодня видел у дороги дохлую собаку. Боюсь, это она приходила несколько дней назад просить еду, и боюсь, что сдохла от голода.

Крестьяне здесь, очевидно, не пользуются бороной и культиваторами, а только пашут плугом и сеют на грубых гребнях борозды. Интересно, что в результате создается впечатление, будто зерно посеяно рядами, хотя на самом деле сеяли вразброс. Сейчас пшеница всходит во многих местах. Кормовые бобы высотой около шести футов.

14.11.38
Д
Высадил настурции.

16.11.38
Д
Одно яйцо.

17.11.38
Д
Одно яйцо.

19.11.38
Д
Два яйца.

21.11.38
Д
Два яйца.

22.11.38
Д
Одно яйцо.

Вилла Симон. 22.11.38
М
Несколько дней назад посетил британского консула. Его зовут Роберт Парр – человек лет сорока, культурный, очень гостеприимный, женатый и, видимо, обеспеченный. Говорит по-французски очень обдуманно и грамматически очень правильно, но с сильным английским акцентом и так, как будто мысленно сверяясь с правилами грамматики. Вице-консул – молодой англичанин, сын миссионера, по-видимому вырос в Марокко. Тем не менее манера речи и выговор более характерно английские, чем, к примеру, у англичанина, выросшего в Индии.

Парр полагает, что я ошибаюсь насчет отношения здешних французов к кризису. По его словам, они действительно думают, что война начнется, и готовы идти в ней до конца, хотя крайне огорчены. Их равнодушие и флегматичность – напускные. Он думает, что какое-то время всеобщих выборов не будет. Говорит, что скандалы вокруг Министерства авиации весьма серьезны и всем известны{84} и правительство постарается погасить их прежде, чем идти на выборы. Говорит, что удивлен количеством более или менее рядовых консерваторов, с которыми встречался, возмущенных внешнеполитическим курсом правительства. Считает весьма вероятной попытку в ближайшем будущем воскресить старую либеральную партию. Его собственные взгляды представляются умеренно консервативными. Не уверен, что как правительственный служащий располагает конфиденциальными сведениями о происходящем, мне кажется – нет.

Заметка об упомянутых ценах на пшеницу: квинтал соответствует двум британским центнерам. Недавно заплатил 31,50 франков за меру (думаю, декалитр), весила около 40 фунтов. Получается приблизительно та же цена, т. е. около 10 сантимов за фунт. Семьдесят сантимов соответствуют одному пенни на британские деньги, так что здешние цены на пшеницу примерно такие же, как в Англии. Полных ценников пока не удалось достать, но, по-видимому, дешевле здесь (если брать франк по обменному курсу) мясо, некоторые фрукты и овощи, большинство изделий местных ремесленников (кожа, гончарные изделия, некоторые виды металлических и толстые шерстяные материи) и, конечно, арендная плата. Импортные товары, особенно промышленные, дороги. Все нефтепродукты весьма дороги.

Судя по всему, негры в Сенегале – французские подданные, арабы в Марокко – нет. Эту провинцию все еще называют по старой памяти Шерифской империей. Все негры подлежат призыву так же, как французы. В Марокко воинская повинность распространяется только на французских подданных, т. е. в основном европейцев. Арабы служат в армии на добровольческой основе и вербуются на длительные сроки. Кажется, за долгую службу они получают приличную (по здешним меркам) пенсию. Например, наш слуга Махджуб Махоммед, прослуживший 15 лет в арабском пехотном полку, получает пенсию около 5 франков в день. Забыл упомянуть, что на въезде в Марракеш есть застава, где все приезжающие грузовики и пр. должны разгрузиться и заплатить налог на любые товары, привезенные на продажу. Это относится и к овощам, которые привозят на рынок крестьяне. Размера налога не знаю, но он заметно сказывается на ценах сравнительно с теми, что ты платишь за овощи и пр. за городом.

23.11.38
Д
Одно яйцо.

Погода хорошая, теплая, без особой жары. Иногда вечерами топим. В ясные дни снежные вершины Атласа кажутся такими близкими, словно до них всего несколько миль (на самом деле, думаю, миль 50–100). Почти все посеянное взошло плохо; большинство семян вообще не проросло, кроме ноготков, душистого горошка и настурций. Причина, несомненно, в том, что семена хранились не один год. Тут, кажется, очень трудно выращивать любые маленькие цветы; их губит жара и засуха. Сады по большей части кустарниковые.

Заплатил 31,50 франка за меру пшеницы (около £40, т. е. примерно по пенсу за фунт).

Хворал (грудь) с 16-го. Вчера встал, и сегодня немного лучше.

24.11.38
Д
Одно яйцо.

Баллон «бутагаза» вчера кончился. Хватило на 5 недель. Довольно регулярно жгли 3 горелки (одна более мощная), а иной раз и 4.

25.11.38
Д
Два яйца.

27.11.38
Д
Одно яйцо.

28.11.38
Д
Два яйца.

29.11.38
Д
Одно яйцо.

30.11.38
Д
Два яйца.

1.12.38
Д
Два яйца (итого 30 с 26.10.38).

2.12.38
Д
Погода была гораздо прохладнее, некоторые дни ясные, похоже на английскую весну, в другие дни густой туман. Позавчера основательный дождь. При ясной погоде горы Атласа кажутся очень близкими, настолько, что различаешь каждый контур, в другие дни гор совсем не видно.

Большая неудача с цветочными семенами. Взошли только настурция, душистый горошек, ноготки, гвоздика, очень немного розовой гвоздики и кларкии. Флоксы, фиалки, годеция, маки и подсолнухи так и не взошли, хотя состояние почвы и пр. было благоприятным. Видимо, хранились семена годами.

Установил, что более слабая из двух рогаток забрасывает камешек (он летит хуже картечины) самое большее на 90 ярдов. Так что более мощная{85} должна бросать картечину ярдов на 150.

Три яйца.

3.12.38
Д
Два яйца.

Самые высокие пальмы достигают высоты 25 ярдов (до низа кроны).

4.12.38
Д
Два яйца.

5.12.38
Д
Три яйца.

На участке, который засеивали при мне 30 октября или за день-два до этого, злаки 4–6 дюймов ростом.

Апельсины созрели и продаются везде. Гранаты продаются уже перезрелые, совсем другого цвета – не красные, а коричневые.

6.12.38
Д
Два яйца. Ночи теперь определенно холодные.

7.12.38
Д
Два яйца.

Вчера вторая половина дня гораздо жарче.

Когда смотришь на русла здешних ручьев, видно, что ручьи сильно усохли, но давно ли, не знаю. У ручья, вдоль которого мы шли вчера, фактически три ложа. То, где он сейчас течет, – шириной около 6 футов и глубиной в фут. Ложе шириной около 10 футов он, по-видимому, заполнял во время сезона дождей. И наконец, широкое, прорытое в меловой породе показывает, что нынешний ручеек когда-то был приличной рекой.

Стало гораздо больше мелких птиц. Полагаю, какие-то из них перелетные.

Листья граната желтеют.

8.12.38
Д
Два яйца.

Утром пыльные бури, потом основательный дождь. Вторая половина дня холодная, с туманом, совсем как в Англии.

9.12.38
Д
Два яйца.

Заметил, что ибисы собираются около человека, роющего землю, и ведут себя как ручные. Видимо, ради червей. В Бирме они себя так не ведут. Возможно, в здешних ручьях почти нет пищи.

10.12.38
Д
Одно яйцо.

Вилла Симон 10.12.38
М
Не могу до конца уяснить здешнюю систему землевладения: владеют ли крестьяне своими участками или их арендуют и т. д. Участки, по-видимому, размером в два-три акра и больше. Очевидно, есть общественные пастбища и, несомненно, какое-то соглашение о распределении воды. Вода из ручьев отводится в разных направлениях, соответственно потребностям, и при помощи канав и маленьких запруд может быть подведена почти к любому месту в поле. Тем не менее видна громадная разница в орошении между крестьянскими участками и плантациями европейцев и богатых арабов. Из-за недостатка воды требуется огромное количество труда. Местами почва представляет собой что-то вроде мягкого мела, и ручьи в ней текут на глубине футов в двадцать. Чтобы добраться до воды – а самого ручья глубина может быть всего несколько дюймов, – роют на каком-то расстоянии один от другого колодцы. Иногда видишь такие колодцы по всему краю поля, через каждые несколько ярдов. Зачем так много, не знаю, но видел это на нескольких полях, например на одном поле 12 колодцев вдоль края. Заметны признаки большой убыли воды в последние годы. У некоторых ручьев три ложа: одно – нынешнее русло, другое – более широкое, очевидно наполнявшееся в самый дождливый сезон, и гораздо более широкое, заполнявшееся когда-то в прошлом. Некоторые еще недавно обрабатывавшиеся поля, кажется, выпали из сельскохозяйственного оборота. По-видимому, без постоянного полива очень трудно добиться того, чтобы мелкие семена дали всходы.

Здешние крестьяне не пользуются боронами, но пашут несколько раз в разных направлениях Борозды в конце концов образуются. В результате разбрасываемое зерно все-таки ложится правильными линиями. И может быть, так лучше удерживается влага.

Озимые (полагаю, ячмень) сейчас высотой в 4–6 дюймов. Деревьям, видимо, живется легче, чем маленьким растениям: хороши, например, оливы (черные, отличающиеся горечью). Но деревьев практически нет, кроме плодовых – пальм, олив и т. д. Дрова[34], нарубленные и хорошего качества, стоят 70–80 франков (около 8 ш) тонна. Топливо здесь только дрова и древесный уголь. Недалеко отсюда большая новая плантация олив и пр., которой управляют французы. У арабских рабочих бараки вполне хорошие, несравненно лучше, чем у рабочих в Индии. Кроме немногих богатых, арабы в деревнях живут, как в ульях, в маленьких хижинах, крытых соломой или пальмовыми листьями, шириной в 8–10 футов. Какие-то одичалого вида люди ютятся в маленьких палатках – шест с куском ткани, без стенок и клапанов. По-видимому, более или менее постоянно, потому что сложены небольшие ограды вокруг. Деревня обычно обнесена земляной стеной футов в 10 высотой с колючками по верху. Как и в Бирме, пашут только мужчины, а все другие работы в поле выполняют женщины, особенно такие утомительные, как прополка. Дети тоже работают, обычно пасут животных, даже маленькие, едва ли умеющие говорить. Они чрезвычайно послушны, никогда не отлынивают от работы и, кажется, точно понимают, что они должны делать. Когда идешь мимо, многие крестьяне выходят просить подаяние. У некоторых это, кажется, рефлекс при виде европейца. Обычно вполне довольны двадцатью сантимами. Крестьянки, во всяком случае те, которых видишь за работой, не носят паранджу.

Ознакомившись с «Пти марокен», уяснил, что верстается она так. Десять (по некоторым дням – 12) полос, т. е. 60 колонок. Из них больше трети занято объявлениями. Задняя страница и предпоследняя – целиком под объявлениями. Главные рекламы: «Персил» и другие