Утренние газеты утверждают, что то ли четыре пятых, то ли три четверти B. E. F. уже вывезено. Фотографии, возможно отсортированные или фальшивые, демонстрируют мужчин в хорошей форме, экипировка практически без изъяна.
2.6.40
Невозможно определить, скольких из B. E. F. на самом деле эвакуировали, но появляющиеся в разных газетах заявления позволяют предположить, что около 150 000 и что изначально в Бельгию было направлено около 300 000. Ни одного указания на то, сколько с ними французских войск. В иных газетах есть намеки на возможный план держаться за Дюнкерк, а не эвакуировать его полностью. Это кажется совершенно немыслимым, если не привязать к этому месту множество самолетов. Но если 150 000 действительно были эвакуированы, вероятно, будет возможно перевезти еще немалое число. Вступление Италии в войну предрекается теперь в любой момент после 4 июня, предположительно, одновременно с какими-то условиями мира, которые послужат предлогом…
…Все ожидают, что теперь будет предпринята попытка вторжения в Англию, хотя бы ради отвлечения внимания, пока Германия и Италия будут добивать Францию… В возможность высадки в Ирландию, очевидно, верит множество людей, в том числе де Валера{307}. Эта идея едва ли упоминалась вплоть до нескольких последних дней, хотя с самого начала была очевидна.
Обычные воскресные толпы, движущиеся туда и сюда, детские коляски, велосипедные клубы, люди, выгуливающие собак, группки молодежи, околачивающиеся на углах… Ни в их лицах, ни в том, что можно ненароком услышать, никаких признаков того, что эти люди осознают: в ближайшие недели может начаться вторжение, хотя сегодня все воскресные газеты говорят им об этом. Отклик на повторные призывы эвакуировать из Лондона детей был очень слабым. Очевидно, рассуждают так: «В прошлый раз воздушных налетов не было, не случится и в этот раз». Но эти люди поведут себя достаточно храбро, когда придет время, лишь бы им сказали, что делать.
Приблизительный анализ рекламы в сегодняшнем выпуске «Пипл»{308}.
Газета состоит из 12 страниц{309} –84 колонки. Из них примерно 26½ колонки (более ¼) составляет реклама. Распределяется она следующим образом:
Еда и напитки: 5¾ колонки.
Патентованные лекарства: 9 и треть.
Табак: 1½.
Азартные игры: 2 и треть.
Одежда: 1½.
Разное: 6¾.
Из 9 объявлений о еде и напитках 6 – о ненужной роскоши. Из 29 объявлений о лекарствах 19 либо шарлатанские (лечение лысины и т. д.), более или менее вредоносные (соли Крушен, Желчные бобы и т. д.), либо запугивающие («Желудок вашего ребенка нуждается в магнезии»). Лишь в нескольких случаях сомнение можно толковать в пользу подозреваемого лекарства. Из 14 объявлений в рубрике «Разное» 4 – о мыле, 1 – о косметике, 1 – о курорте и 2 – правительственные, включая одно большое о вкладах населения. Лишь 3 объявления во всех рубриках эксплуатируют тему войны.
3.6.40
Из письма леди Оксфорд{310} в «Дейли телеграф» по поводу военной экономики:
«Поскольку множество лондонских домов опустело, приемов мало… в любом случае большинству людей пришлось отпустить поваров и поселиться в гостиницах». Очевидно, эти люди так никогда и не заметят существование остальных 99 % населения.
6.6.40
И я, и Боркенау считали, что Гитлер далее нападет на Францию, а не на Англию, и мы оказались правы. Боркенау считает, Дюнкерк раз и навсегда доказал, что самолеты не могут победить военные корабли, если у тех есть свои самолеты. Приводились цифры: 6 эскадренных миноносцев и примерно 25 судов других типов потеряны при эвакуации почти 330 000 человек. Число эвакуированных людей предположительно верно, и, даже если удвоить число потерянных кораблей{311}, это не будет большой потерей для такого огромного предприятия, учитывая, что обстоятельства были настолько благоприятны для самолетов, насколько вообще возможно.
Боркенау думает, план Гитлера – разбить Францию и потребовать при заключении мира французский флот. После этого вторжение в Англию морскими силами могло бы стать осуществимо.
Огромная реклама на боку автобуса: «ПЕРВАЯ ПОМОЩЬ В ВОЕННОЕ ВРЕМЯ ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ СИЛ И КРЕПОСТИ. ЖЕВАТЕЛЬНАЯ РЕЗИНКА РИНГЛИЗ».
7.6.40
Хотя газетные афиши теперь запрещены{312}, довольно часто видишь, как продавцы газет выставляют афишу. По-видимому, извлекают и используют вновь старые: те, что с заголовками вроде «Рейд ВВС на Германию» или «Огромные потери немцев» могут пригодиться практически в любой момент.
8.6.40
В разгар чудовищной битвы, в которой, полагаю, тысячи людей погибают ежедневно, складывается впечатление, будто никаких новостей и нет. Вечерние газеты похожи на утренние, утренние – такие же, как были накануне, а радио повторяет то, что написано в газетах. Что же касается достоверности этих новостей, вероятно, тут больше умолчания, чем прямой лжи. Боркенау считает, что радио помогло сделать войну сравнительно правдивой и что единственной полномасштабной ложью были немецкие утверждения о количестве потопленных английских кораблей. Они и в самом деле были фантастические. Недавно одна из вечерних газет, прежде сообщавшая о немецких заявлениях, напомнила, что за 10 дней немцы, по их словам, потопили 25 линкоров, т. е. на 10 больше, чем у нас всего было.
Недавно Стивен Спендер сказал мне: «Вам не кажется, что в любой момент за последние десять лет вам удавалось точнее предсказывать события, чем, скажем, кабинету министров?» Мне пришлось с этим согласиться. Отчасти дело в том, что меня не ослепляют классовые интересы и т. д., напр. любой, кто не имеет финансового интереса, сразу мог увидеть стратегическую угрозу для Англии, если предоставить Германии и Италии господствовать в Испании, в то время как многие правые, даже профессиональные военные, просто не могли постичь этот совершенно очевидный факт. Но я считаю, что главным образом способность таких людей, как мы, лучше понимать ситуацию, чем так называемые эксперты, заключается не в предсказании конкретных событий, но в умении постичь, в каком мире мы живем. В любом случае я знал уже примерно с 1931-го (Спендер говорит, он знал с 1929-го), что будущее предстоит катастрофическое. Я не мог сказать в точности, какие произойдут войны и революции, но они нисколько не удивляли меня, когда происходили. С 1934-го я знал, что надвигается война между Англией и Германией, а с 1936-го я знал это с полной уверенностью{313}. Я чуял это нутром, и болтовня пацифистов, с одной стороны, и людей из Народного фронта, которые изображали опасения, будто Британия готовится к войне против России, – с другой, никогда меня не обманывала. Равным образом и такие ужасы, как российские чистки, никогда меня не удивляли, потому что я всегда чувствовал, что это – не именно это, но что-то подобное – присуще большевистскому правлению. Я ощущал это в их литературе.
…. Кто бы мог подумать семь лет назад, что у Уинстона Черчилля есть будущее в политике? Год назад Криппс{314} был плохим мальчиком Лейбористской партии, она выгнала его и отказалась даже выслушать его оправдания. С другой стороны, с точки зрения консерваторов, он был опасный красный. А теперь он посол в Москве, и пресса Бивербрука первая принялась настаивать на его назначении. Пока еще невозможно сказать, правильный ли это выбор. Если русские склонны перейти на нашу сторону, тогда он, вероятно, годится, но, если они все еще враждебны, было бы лучше послать человека, который не восхищается русским режимом.
10.6.40
Только что услышал, хотя этого нет в газетах, что Италия объявила войну… Союзные войска уходят из Норвегии, это объясняют тем, что их можно использовать в другом месте, а Нарвик после захвата был разрушен и бесполезен теперь для немцев. Но на самом деле Нарвик не понадобится им до зимы, и от него в любом случае было бы мало пользы с тех пор, как Норвегия перестала быть нейтральной, и не думаю, чтобы у союзников хватало в Норвегии войск, чтобы что-то изменить. Настоящая причина, скорее всего, в нежелании разбрасываться военными судами.
Сегодня днем я очень отчетливо припомнил инцидент с таксистом в Париже в 1936-м и собирался что-то о нем записать в этом дневнике. Но теперь я чувствую такую горечь, что не могу писать об этом. Все разваливается. Нутро выворачивает от того, что я продолжаю в такое время писать рецензии и т. д., и даже возмущает, что подобные растраты времени все еще допускаются. Собеседование в военном министерстве в субботу может что-то дать, если я ухитрюсь проскочить врача. Стоит попасть в армию, и я знаю, по аналогии с Испанской войной, что я перестану переживать из-за общественных событий. Пока что я чувствую себя так, как в 1936-м, когда фашисты надвигались на Мадрид, только намного хуже. Но о таксисте я когда-нибудь напишу{315}.
12.6.40
Э[йлин] и я прошлым вечером прошлись по Сохо, посмотреть, нанесен ли итальянским магазинам и т. д. такой урон, как сообщалось. Похоже, в газетах это преувеличивалось, но мы действительно видели, полагаю, 3 магазина с разбитыми витринами. Большинство поспешно переименовались в «британские». Дженнари, итальянский бакалейщик, заклеил все вокруг печатными объявлениями со словами: «Это заведение полностью британское». «Спагетти-хауз», специализирующийся на итальянских продуктах, переименовался в «Британский продуктовый магазин». Другой магазин назвался швейцарским, и даже французский ресторан объявил себя британским. Интересно в этом то, что объявления, очевидно, должны были быть напечатаны заранее и хранились наготове…. Как ни отвратительны эти нападения на безобидных итальянских торговцев, это любопытное явление, потому что англичане, т. е. такие люди, кто мог бы грабить магазины, обычно не проявляют спонтанного интереса к международной политике. Не думаю, чтобы нечто в таком роде происходило во время Абиссинской войны, а Испанская война попросту не затронула массы народа. До последнего месяца или двух не было никакого народного движения против живущих в Англии немцев. Хладнокровное, подлое коварство Муссолини, объявившего войну в такой момент, должно быть, произвело впечатление и на тех, кто обычно почти не читает газет.
13.6.40
Вчера на групповом собрании L. D. V.{316}, проводившемся в конференц-зале на «Лордсе»… Последний раз я был на «Лордсе», кажется, во время матча Итон – Харроу в 1921 году. В ту пору мне бы показалось, что войти в Павильон, не будучи членом M. C. C.{317}, – не лучше, чем помочиться на алтарь, да и спустя годы оставалось смутное ощущение, будто это какой-то нарушение закона, за которое могут судить.
Я заметил, что нога, попирающая свастику, и надпись «Наступи на нее» на плакате с призывом записываться в саперский корпус позаимствованы с правительственного плаката времен Испанской войны, т. е. сама идея украдена. Разумеется, она доведена до вульгарности и комизма, но само ее появление показывает, что правительство обнаруживает желание учиться.
Кандидат от коммунистов на дополнительных выборах в Боу{318} набрал около 500 голосов. Новый антирекорд, хотя чернорубашечникам случалось нередко получать и меньше (однажды около 150). Тем более замечательно,
