25.4.41
К., в моем подразделении ополчения, раньше торговал дичью, но сейчас берет любое мясо и вчера прикупил 20 зебр, которых продавал зоопарк. Утверждает, что исключительно на собачий корм, не для людей{460}. Довольно бессмысленные траты… Говорят, в Англии все еще остается 2000 скаковых лошадей, каждая из которых съедает в день 10–15 фунтов зерна. То есть эти животные каждый день потребляют рацион целой пехотной дивизии.
28.4.41
Вчерашняя речь Черчилля очень хороша как речь, но из нее невозможно извлечь какую-либо информацию. Единственный надежный факт, который мне удалось уловить, был тот, что во время Ливийской кампании Уэйвелл ни разу не смог собрать в одном месте более двух дивизий, скажем 30 000 человек. Слушал речь на посту ополчения. На людей она произвела впечатление, даже растрогала. Но я думаю, среди них только двое были люди с доходом менее £5 в неделю. Риторика Черчилля действительно хороша, на старомодный манер, хотя мне не нравится его подача.
Как жаль, что он то ли не может, то ли не хочет, то ли ему не разрешено хоть раз сказать что-то определенное!
2.5.41
Вчера утром явился от –{461} человек кроить чехол для нашего кресла. Обычный тип драпировщика – невысокий, опрятный, немного женственный, повсюду у него целые гнезда булавок. Он сообщил мне, что в этот день то был его единственный заказ для дома. Почти все время он кроит чехлы для орудий, которые, по-видимому, шьются примерно так же, как чехлы для стульев. – – в основном этим и зарабатывают, сказал он.
3.5.41
Количество эвакуированных из Греции сейчас оценивается в 41 000–43 000, но при этом утверждается, что у нас там было меньше людей, чем считалось, возможно около 55 000. Потери предположительно составляют 3000, а в плену, вероятно, 7000 или 8000, что совпадает с немецкими цифрами{462}. Говорят, что потеряно 8000 машин, полагаю, машин всех видов. Никаких упоминаний о потерях кораблей, хотя сколько-то должно быть утрачено. Спендер, один из австралийских министров{463}, публично заявил, что «винтовки столь же бесполезны против танков, как луки и стрелы». Это в любом случае шаг вперед. Очевидно, в Ираке происходит то, что можно считать войной. Это даже в самом лучшем случае катастрофа…. С большой вероятностью, мы даже не будем иметь настоящего дела с так называемой армией Ирака, которую можно было бы, без сомнения, разбомбить вдребезги за несколько часов. Либо какое-то соглашение будет подписано, по которому мы отдадим все и подготовим сцену, чтобы на ней вновь повторилось то же самое, либо вы услышите, что иракское правительство контролирует нефтяные скважины, но это неважно, потому что они согласились предоставить нам все необходимые коммуникации и т. д., и вскоре вы услышите, что немецкие эксперты прибывают на самолетах или через Турцию; или же мы будем держать оборону и ничего не предпринимать, пока немцы не ухитрятся транспортировать свою армию по воздуху, и тогда мы будем сражаться в неблагоприятных условиях. Как ни присмотришься к политике британского правительства – и это тянется без единого перерыва с 1931-го, – возникает такое же чувство, как если надавить на педаль газа в машине, где работает лишь один цилиндр двигателя, – чувство смертельной слабости. Заранее точно не известно, как они поступят, но зато известно, что ни в каком случае им не удастся достичь успеха или даже начать действовать, прежде чем станет слишком поздно…. Любопытно, как сравнительно уверенно себя чувствуешь, когда речь идет просто о битве, и каким беспомощным – когда речь идет о стратегии или дипломатии. Заведомо известно, что стратегия британского консервативного правительства обречена на провал, потому что отсутствует воля достичь успеха. Их сомнения, допустимо ли нападать на нейтральные страны – принципиальная разница в стратегии между нами и немцами в этой войне, – всего лишь симптом подсознательного желания проиграть. Люди не маются совестью, когда сражаются за дело, в которое верят.
6.5.41
Турки предложили свое посредничество в Ираке; вероятно, это дурной знак. В Иране мобилизация. Американское правительство прекратило поставки военного оборудования СССР, само по себе это хорошо, но, вероятно, тоже плохой знак.
Удивительное зрелище на станциях метро, когда проходишь там поздно вечером. Более всего поражает сложившаяся тут опрятная, нормальная, домашняя обстановка. Особенно молодые супружеские пары, тип домовитых и осмотрительных людей, которые склонны приобретать дома у строительных компаний, лежат рядышком, закутавшись в розовые покрывала. Там и сям видишь большие семьи: отец, мать и несколько детей, все улеглись в ряд, как кролики на прилавке, и выглядят так мирно, уснув под ярким светом ламп. Дети лежат на спине, похожие со своими розовыми щечками на восковых кукол, и все крепко спят.
11.5.41
Самые важные новости за последние дни, запрятанные на последние страницы газет, это заявление русских, что они отказываются впредь признавать правительства Норвегии и Бельгии. Также и Югославии, согласно вчерашним газетам. Это первый дипломатический шаг с тех пор, как Сталин назначил себя премьером, и он равняется заявлению, что Россия отныне готова смириться с любым актом агрессии. Это, разумеется, произошло под давлением немцев и в сочетании с отставкой Молотова{464} должно означать решительную ориентацию российской политики на немцев, для осуществления чего и понадобился личный авторитет Сталина. Недолго осталось ждать, пока они предпримут враждебные шаги против Турции, или Ирана, или обоих.
Сильный воздушный налет прошлой ночью. Бомба слегка повредила это здание, впервые такое случилось с каким-либо из домов, где я находился. Около 2 часов ночи посреди обычного огня зениток и отдаленных бомб – сокрушительный грохот, который разбудил нас, но не выбил окна и не сотряс существенно комнату. Э[йлин] поднялась и подошла к окну, где услышала, как кто-то кричит, что попало в этот самый дом. Чуть позже мы вышли в коридор и обнаружили густой дым и запах горящей резины. Поднявшись на крышу, увидели огромные зарева почти со всех сторон света, одно на западе, в нескольких милях, с огромными скачущими языками пламени: очевидно, это был склад с большим количеством каких-то горючих материалов. Огонь расползался по крыше, но мы в итоге решили, что попало не в наш подъезд. Спустившись вниз, мы услышали, что попало как раз в этот подъезд, но всем велено оставаться в своих квартирах. К тому времени дым сгустился настолько, что трудно было рассмотреть что-то в коридоре. Затем мы услышали крики: «Да! Да! В 111-й еще кто-то есть»{465} – и дежурные громко потребовали, чтобы мы вышли. Мы натянули кое-какую одежду, прихватили с собой несколько вещей и вышли, на этот раз полагая, что дом горит по-настоящему и, возможно, в него уже не удастся вернуться. В такие моменты хватаешь то, что кажется тебе наиболее важным, и потом я обнаружил, что взял не пишущую машинку или какие-либо документы, а оружие и всегда стоящий наготове рюкзак с едой и т. д. На самом деле все ограничилось тем, что бомба подожгла гараж и сгорели находившиеся там автомобили.
Мы отправились к Д., те напоили нас чаем и угостили шоколадом, который берегли уже несколько месяцев. Потом я что-то сказал о закопченном лице Э[йлин], и она ответила: «А как, по-твоему, выглядишь ты сам?» Я посмотрел в зеркало и убедился, что лицо у меня совершенно черное. До той минуты мне в голову не приходило, что это так.
13.5.41
У меня нет никаких соображений о причинах прибытия Гесса{466}. Это полная загадка. Единственное, что я знаю: если существует возможность упустить шанс для пропаганды, британское правительство ее изыщет.
18.5.41
Ирак, Сирия, Марокко, Испания, Дарлан{467}, Сталин, Рашид Али{468}, Франко – чувство полной беспомощности{469}. Если что-то можно сделать неправильно, так неизбежно и будет сделано. Начинаешь верить в это, словно в закон природы.
Вчера или днем раньше на газетных афишах: «Наци используют воздушные базы в Сирии» – и сообщения в газетах, что, когда об этом объявили в парламенте, раздались крики «Позор!». Очевидно, есть еще люди, способные удивляться, когда нарушаются условия перемирия и французская империя используется для надобностей нацистов. И все же простой наблюдатель вроде меня мог уже в тот день, когда Франция вышла из войны, предсказать, что произойдет.
Очевидно, все надежды выиграть эту войну сколько-то пристойным способом утрачены. План Черчилля и Ко явно заключается в том, чтобы все отдать, а потом отбить все обратно с помощью американских самолетов и пролив реки крови. Разумеется, они не могут преуспеть. Весь мир повернется против них, вероятно включая Америку. Через два года мы либо окажемся завоеванными, либо окажемся социалистической республикой, сражающейся за свое существование при наличии тайной полиции и при том, что половина населения будет голодать. Британская элита обрекла себя на гибель, когда упустила момент захватить Дакар, Канары, Танжер и Сирию, пока представлялась такая возможность.
21.5.41
Все смотрят на Крит. Все говорят одно и то же – что это докажет или опровергнет возможность вторжения в Англию. Это могло бы быть так, если бы нам сообщили ключевой факт, т. е. сколько людей у нас там и как они оснащены. Если всего 10 000–20 000 человек{470}, причем пехота, немцы могут одолеть их просто числом, даже если не сумеют переправить танки и т. д. Кроме того, обстоятельства на Крите намного более благоприятны для немцев, чем были бы в Англии. Если нападение на Кипр – это подготовка, то с гораздо большей вероятностью это подготовка к нападению на Гибралтар.
24.5.41
Новости с Крита, по видимости, вполне хороши, однако всюду под этой поверхностью заметна нота пессимизма. О Сирии и Ираке новостей вовсе нет, а это самый плохой признак. Дарлан заявил, что не намерен передавать французский флот. Эта очевидная ложь, разумеется, побудит впредь действовать осторожнее.
25.5.41
Слышал из конфиденциальных источников, что в операциях возле Крита мы потеряли три крейсера{471}. Газеты находят всякие оправдания тому, что у нас там нет истребителей{472}. Никаких объяснений, почему те аэродромы, что имеются на Крите, не сделали заранее непригодными для посадки немецких транспортных самолетов, а также почему мы не вооружили население Крита, пока не стало слишком поздно.
31.5.41
Все еще не вполне спокоен за Абиссинию. Сегодня видел в кинохронике южноафриканские войска, входившие в Аддис-Абебу. На дворце императора (или что это за здание) сначала
