В то же время две меры, которые могли бы выправить ситуацию: а) ясное соглашение с СССР и совместная (прописанная в деталях) декларация о целях войны и б) вторжение в Испанию политически совершенно невозможно при нынешнем правительстве.
25.4.42
Американские летчики, совершившие вынужденную посадку на территории России после бомбардировки Токио, были интернированы. По сообщению японского радио, русские способствуют перемещению японских агентов через Россию из Швеции (значит, из Германии) в Японию. [Если правда, то это новый поворот, эти перемещения прекратились примерно тогда, когда Германия напала на СССР.]
Тайна местопребывания Субхаса Чандра Боса остается непроницаемой. [Основные факты:
1. В тот момент, когда он исчез, британское правительство заявило, что он отправился в Берлин.
2. Голос, идентифицированный как его, звучит по радио «Свободная Индия» (из Германии).
3. Итальянское радио как минимум однажды утверждало, что Бос находится на японской территории.
4. Местные индийцы в основном считают, что он на японской территории.
5. Сбежать на японскую территорию было бы физически проще, чем в другом направлении, хотя и это не так уж невозможно.
6. Сообщение Виши о его гибели в авиакатастрофе между Бангкоком и Токио, хотя почти безусловно ошибочное, по-видимому, указывает, что вишисты заведомо считали, что он находится на японской территории.
7. По мнению техников, вполне осуществимо передать его речь в закодированном виде из Токио в Берлин, там раскодировать и транслировать уже из Берлина.
Есть еще множество других предположений и бесчисленные слухи.] Труднее всего ответить на два вопроса: если Бос на японской территории, к чему эти изощренные усилия для создания видимости, будто он в Берлине, где от него сравнительно мало пользы? А если Бос находится на немецкой территории, как он туда попал?
Конечно, вполне можно предположить, что он добрался туда с помощью русских. Тогда возникает вопрос: если русские ранее пропустили Боса, предупредили ли они нас об этом впоследствии, когда вступили в войну на нашей стороне? Ответ на этот вопрос дал бы полезный ключ к их позиции по отношению к нам. Разумеется, никакой информации по таким вопросам не предоставляется. Приходится вести пропаганду в потемках, осторожно саботируя политические директивы, когда они кажутся еще более дурацкими, чем обычно{512}.
Судя по их радиопередачам, немцы ожидают вторжение либо во Францию, либо в Норвегию. Какой шанс напасть на Испанию! Но, поскольку они уже определили его дату (1 мая), возможно, они обсуждают перспективу вторжения лишь затем, чтобы посмеяться, когда оно не состоится. Здесь нет ни каких-либо признаков подготовки вторжения, ни слухов о сосредоточении войск или кораблей, пересмотре железнодорожного расписания и т. д. Самый позитивный знак – речь Бивербрука в США в пользу вторжения.
[Кажется, что новостей совсем не стало. Уже несколько месяцев газеты не были настолько пусты.]
Поражен заурядной физической формой и в целом плохим общим видом американских солдат, попадающихся время от времени на улице. Офицеры, однако, обычно выглядят лучше, чем рядовые.
27.4.42
[Множество догадок о значении вчерашней речи Гитлера. В целом она производит пессимистическое впечатление. Речь Бивербрука в пользу вторжения толкуется по-разному, ее принимают и за чистую монету, и за ободряющую речь для американцев или за способ дать русским знать, что мы не оставим их в беде, а возможно, это начало атаки на Черчилля (который может оказаться вынужден воспротивиться активным действиям). Что бы нынче ни говорилось и ни делалось, сразу начинаешь искать скрытые мотивы и приписывать словам любое значение, кроме того, которое они, по видимости, имеют.]
Итальянское радио, описывающее жизнь в Лондоне:
«Пять шиллингов давали вчера за одно яйцо и £1 – за килограмм картошки. Рис исчез даже с черного рынка, а горох стал привилегией миллионеров. Сахара на рынке нет, небольшие количества его еще можно отыскать по недоступным ценам».
Можно бы сказать, что эта пропаганда нелепа, ведь если бы условия жизни в самом деле были таковы, Англия через несколько недель вышла бы из войны, и, когда этого не произойдет, слушатели, несомненно, поймут, что были обмануты. Но на самом деле такой реакции нет. Можно сколько угодно подавать одну ложь за другой, и при этом совершенно очевидную ложь, – даже если в нее на самом деле не верят, сильного отвращения она также не вызывает.
Мы все тонем в грязи. Когда я с кем-нибудь разговариваю или читаю тексты кого-то, у кого есть хоть какие-то личные пристрастия, я вижу, что интеллектуальная честность и взвешенное суждение попросту исчезли с лица земли. Мысль любого – «прокурорская», каждый только приводит свои доводы, умышленно подавляя мнение оппонента и, более того, с полной нечувствительностью к любым страданиям, кроме собственного и своих друзей. Индийский националист тонет в жалости к себе и ненависти к Британии и совершенно равнодушен к несчастьям Китая; английский пацифист доводит себя до исступления, говоря о концлагерях на острове Мэн и забывает о таковых в Германии и т. д., и т. д. Это замечаешь применительно к людям, с которыми не согласен, такими как фашисты или пацифисты, но на самом деле все одинаковы, по крайней мере все, у кого есть определенное мнение. Каждый бесчестен и каждый совершенно бессердечен по отношению к людям, выходящим за непосредственный круг собственных интересов. Более всего поражает, как сочувствие включается и выключается, словно вода из крана, в зависимости от политической ситуации. [Все розовые или большинство из них, кто перед войной места себе не находил от гнева против нацистских злодеяний, напрочь забыли об этих злодеях и, видимо, утратили былое сочувствие к евреям и т. д., как только война им прискучила. Так же и с людьми, которые до 22 июня 1941-го ненавидели пуще смерти Россию, но вдруг забыли про чистки, ГПУ и т. д., как только Россия вступила в войну. Я говорю не о лжи из политических соображений, а о реальной перемене личных чувств.]
Но неужели нет никого, у кого определенность взглядов сочеталась бы с уравновешенностью подхода? На самом деле таких много, но они бессильны. Вся власть в руках параноиков.
29.4.42
Вчера в парламенте на дебатах по Индии. Жалкое зрелище, за исключением речи Криппса. Теперь они заседают в палате пэров{513}. Во время речи Криппса сложилось впечатление, будто зал полон, но, подсчитав, я обнаружил только примерно 200–250 парламентариев, чего было достаточно, чтобы занять почти все места. Вид у всего довольно обтрепанный. На скамейках – красные подушки из ледерина: готов поклясться, когда-то они были из красного бархата. Рубашки приставов спереди очень выношенные. Когда я смотрю, какая жалкая тут происходит чушь, или читаю о последних новостях о Лиге Наций или о выкрутасах индийских политиков, бесконечно перебегающих от одной стороны к другой, об их демаршах, заявлениях, протестах и прочей жестикуляции, я всякий раз вспоминаю, что римский сенат продолжал существовать и под конец империи. [Это закат парламентской демократии, и] эти существа просто призраки, бормочущие что-то по углам, когда реальные события происходят в иных местах.
6.5.42
Мадагаскар{514} не вызвал такого всеобщего удовлетворения, как Сирия{515}, возможно потому, что его стратегическое значение не настолько ясно, однако в большей мере, я думаю, сказалось отсутствие соответствующей пропагандистской подготовки. [В случае Сирии очевидность угрозы, постоянные рассказы о проникновении немцев и затянувшаяся неопределенность, будет ли правительство действовать, создало у публики впечатление, что решение в конце концов было принято под давлением общественного мнения. В нынешнем случае не было подобной подготовки.] Как только стало ясно, что Сингапур в опасности, я говорил, что нам, вероятно, придется захватить Мадагаскар и потому лучше уже начать подготовку в наших индийских обзорах. Даже тогда меня несколько придерживали, а несколько недель назад пришла директива, полагаю из Министерства иностранных дел, не упоминать Мадагаскар. Объяснение было дано (уже после высадки британских войск): «Чтобы не раскрывать наши планы». Результат: по всей Азии наша высадка на Мадагаскар может быть представлена как пример империалистического захвата.
Видел сегодня двух женщин в старомодной двуколке. Недели две назад видел двух мужчин в карете, запряженной парой лошадей, один даже был в сером цилиндре.
[Много догадок об авторстве статьи в «Трибьюн» с яростными нападками на Черчилля за подписью «Томас Рейнсбороу»{516}. Некоторые думают, что это Фрэнк Оуэн{517}, но я в это не верю.]
8.5.42
По словам У.{518}, будет подписан настоящий англо-русский альянс и русская делегация уже в Лондоне. Я в это не верю. Турецкое радио (думаю, уже некоторое время это самый надежный источник информации) утверждает, что в грядущей битве и немцы, и русские собираются использовать ядовитый газ.
[Большое морское сражение разворачивается в Коралловом море{519}. С обеих сторон заявляют о таком количестве потопленных врагов, что не знаешь, чему верить. Но, судя по готовности японского радио говорить об этом сражении (которое они уже назвали Битвой в Коралловом море), видимо, они рассчитывают достичь своих целей.
Моя догадка насчет личности «Томаса Рейнсбороу»: это Том Уинтрингем. (Точно!)
(30.5.42 Уинтрингем отрицает свое авторство, но я все равно думаю, что их написал он.){520} ]
11.5.42
Снова предупреждение о газах (в речи Черчилля) прошлым вечером. Думаю, мы тоже начнем его использовать, не пройдет и нескольких недель.
Из японской радиопередачи: «Воздавая должное патриотическому духу корейцев, правительство Японии приняло решение ввести в Корее обязательную военную службу».
Слухи о дате немецкого вторжения в Британию: 25 мая.
15.5.42
Я видел Криппса в среду, впервые разговаривал с ним. Довольно хорошее впечатление. Он оказался более доступным и свободным в обращении, чем я ожидал, и был вполне готов отвечать на вопросы. В 53 года некоторые жесты у него почти мальчишеские. С другой стороны, у него выраженно красный нос. [Я увидел его в одной из приемных, или как там они называются, палаты лордов. На стенах интересные старые гравюры, стулья украшены коронами, и пепельницы тоже, но у всего слегка обветшавший вид, как ныне во всех парламентских учреждениях. Очередь непонятных людей ожидала возможности увидеть Криппса. Пока я ждал и пытался поговорить с его секретарем, мне на ум пришла фраза, которая мне всегда вспоминается в таких случаях: «таскаться по приемным». В биографиях восемнадцатого века всегда попадаются люди, ищущие покровителей и «таскающиеся по приемным». Это одна из тех готовых фраз, вроде «испробовать все средства», но насколько же точными они оказываются, как только соприкасаешься с политикой
