Неужто голос не дрожал прелата,
В душе он не смеялся неужели,
Благословляя выскочку занять
Трон, что чужие задницы согрели?{578}
Daily Worker сегодня вышла снова – очень кроткая, но с требованиями: а) второго фронта; б) всевозможной помощи России оружием и т. д. и в) демагогической программой всеобщего повышения зарплат, что вовсе не совместимо и с а), и с б).
10.9.42
Читал вчера вечером лекцию в Колледже Морли (Ламбет). Маленький зал, около 100 человек, рабочая интеллигенция (того же рода, что на бранче в Клубе левой книги{579}). Во время вопросов по окончании лекции по меньшей мере 6 человек хотели знать: «Считает ли лектор большой ошибкой отмену запрета “Дейли уоркер”» – поясняя, что лояльность «Д. у.» малонадежна и это лишняя трата бумаги. [Только одна женщина заступилась за «Д. у.», очевидно коммунистка, о которой один-двое в публике отзывались с нетерпением («О, она всегда это твердит»!)] И это после года бесконечных призывов отменить запрет. Любые твои расчеты постоянно опрокидываются, потому что прислушиваешься к говорящему меньшинству и забываешь про остальные 99 процентов. Ср. Мюнхен, когда масса народу почти наверняка поддерживала политику Чемберлена, хотя при чтении «Нью стейтсмен» и т. д. возникало совсем иное впечатление.
15.9.42
Мучительное чувство бессилия в связи с индийскими событиями, речами Черчилля, явным намерением блимпов в очередной раз проявить твердость, как они это понимают, и бесстыдство, с каким газеты способны исказить всю проблему, прекрасно понимая, что публика никогда не будет ни достаточно знать, ни достаточно интересоваться, чтобы проверить факты. Последнее – наихудший симптом, хотя в целом наше равнодушие к Индии ненамного хуже полного отсутствия у индийских интеллектуалов интереса к европейской борьбе против фашизма.
21.9.42
Вчера впервые увидел Лиддела Гарта. Настроен очень пораженчески и даже, на мой взгляд, несколько склоняется субъективно в пользу немцев. [В страшном негодовании по поводу «варварства» – бомбардировок Любека. Считает, что в войнах последних столетий британцы всех превзошли злодействами и разрушениями.] Хотя, разумеется, он решительно против второго фронта, но также настаивает, что мы должны прекратить бомбардировки. В них нет никакого смысла, они не достигают никакой цели и не ослабляют Германию. С другой стороны, бомбардировки и вовсе не стоило начинать (он стоит на том, что это мы начали их), так как они лишь навлекают на нас возмездие…
Осберт Ситуэлл{580} тоже был там. [Одно время он был связан с движением Мосли, но, возможно, не столь склонен сделаться поклонником немцев, как Л. Х.] Они оба возмущались тем, что мы захватили колонии Виши. Ситуэлл острил – мол, наш девиз: «Когда плохи дела, снова хватай Мадагаскар». Он говорил, что в Корнуолле ополчению дали приказ в случае вторжения пристрелить всех художников. Я ответил, что для Корнуолла оно бы и неплохо. Ситуэлл: «Некий инстинкт наведет их на лучших».
22.9.42
Почти все патроны наших СТЭН итальянские, вернее, сделаны в Германии для Италии. Наверное, это первое оружие британской армии, чей калибр измеряется в миллиметрах, а не в дюймах. Собирались сделать новое дешевое автоматическое оружие, и поскольку в Абиссинии захватили большое количество патронов, то произвели пистолет-автомат под патроны, а не наоборот. Удобство в том, что к нему подходят патроны практически от любого континентального пистолета-автомата. Интересно будет посмотреть, начнут ли немцы или японцы производить оружие калибра.303 под британские патроны.
28.9.42
Вчера в Риджентс-парке молебен под открытым небом. Какой трогательной должна была бы быть эта сцена: батальон, построенный каре, оркестр Колдстримской гвардии, люди стоят с обнаженными головами (прекрасный осенний день, легкая дымка, ни один лист не шелохнется, вокруг скачут псы), поют гимны, стараясь изо всех сил. Но, к сожалению, была и проповедь с джингоистской чушью, которая неизбежна в таких случаях и которая настраивает меня в пользу немцев, когда я такое слушаю. И особая молитва за «людей в Сталинграде» – поцелуй Иуды. [Деталь, которая неизменно добивает меня при таких случаях, – белый стихарь священника, он выглядит так неуместно на фоне военных мундиров. Поражен профессионализмом оркестра, особенно дирижера (офицера в черной фуражке гвардии). Когда очередная молитва приближалась к завершению, оркестр оживал, тромбоны появлялись из своих кожаных футляров, взлетала палочка дирижера и все готовились выдать «аминь», когда проповедник добирался до слов «через Христа, Господа нашего».]
5.10.42
Скоро будет назначен новый вице-король Индии. Никаких намеков, кто это будет. Некоторые говорят, генерал Окинлек, который вроде бы хорошо ладит с индийцами левого крыла.
Долгий разговор с Брандером, который вернулся из шестимесячной поездки по Индии{581}. Его выводы столь неутешительны, что я с трудом заставляю себя их записать. Вкратце: дела в Индии обстоят намного хуже, чем кто-либо здесь имеет возможность осознать, ситуация еще поправима, но не будет исправлена, потому что правительство не желает идти на реальные уступки, и ад вырвется на волю тогда, когда (и если) начнется вторжение японцев, а наши передачи совершенно бесполезны, потому что их никто не слушает. Брандер, однако, говорит, что индийцы слушают новости на Би-би-си, считая их более достоверными, чем из Токио или из Берлина. Он считает, нам следует передавать только новости и музыку – и больше ничего. Я уже некоторое время это твержу.
10.10.42
Сегодня в честь годовщины китайской революции над радиостанцией вывесили китайский флаг. К сожалению, его перевернули вверх ногами.
[По словам Д[эвида] A[стора], Криппс вскоре собирается в отставку, причина: Кабинет военного времени – ширма, вся власть в нем принадлежит Черчиллю.]
11.10.42
Власти Канады заковали в кандалы столько же немецких пленных, сколько британских пленных заковали в Германии. Куда мы движемся?{582}
15.10.42
Капелька Индии, перенесенная в Англию. На протяжении нескольких недель наши новостные обзоры переводил на маратхи и зачитывал невысокий человек по имени Котари, совершенно сферический, но очень умный и, насколько я могу судить, искренний антифашист. Вдруг одна из тех таинственных организаций, которая контролирует набор сотрудников для Би-би-си (на этот раз, полагаю, MI5){583}, докопалась, что в прошлом он был коммунистом, участвовал в студенческом движении и сидел в тюрьме, так что поступил приказ от него избавиться. На его место взяли юношу по имени Джата, сотрудника Дома Индии и политически безупречного. Переводчиков на этот язык найти непросто, а те индийцы, для которых он родной, в Англии почему-то его забывают. Несколько недель спустя моя помощница мисс Читейл под большим секретом известила меня, что новостной обзор по-прежнему переводит Котари. Джата, хотя и не разучился читать на родном языке, писать на нем уже не может и использует Котари в качестве «негра». Несомненно, гонорар они также делили между собой. Мы не сумели найти другого квалифицированного переводчика, так что Котари будет и далее выполнять эту работу, а мы будем официально закрывать на это глаза. И такое происходит повсюду, где в деле участвуют индийцы.
17.10.42
Услышал вчера вечером «еврейский анекдот» со сцены театра «Плейерс» – не грубый и из уст еврея, но все же со слегка антисемитским уклоном{584}.
Очередные слухи о втором фронте. На этот раз называют 20 октября, маловероятная дата, уже во вторник. Но, кажется, достаточно ясно, что надо чего-то ожидать в Западной или Северо-Западной Африке.
15.11.42
Сегодня утром зазвонили церковные колокола – в честь победы в Египте{585}. Впервые услышал их более чем за два года.
Здесь заканчивается оруэлловский Дневник военного времени.
Дневники с Джуры
Домашний дневник, том III
7 мая 1946 – 5 января 1947
Двадцать третьего ноября 1943 года, оставив службу в Би-би-си, Оруэлл также ушел, по состоянию здоровья, из Войск местной обороны. Основная боевая задача ополчения в 1943 и 1944 годах состояла в комплектовании зенитных артиллерийских батарей (в частности, «Z» или ракетных батарей), а к такой службе он был негоден. Третьего декабря 1943 г. Оруэлл опубликовал первую из восьмидесяти авторских колонок «Как мне захочется» для газеты «Трибьюн», а позже, в декабре, начал писать обзоры для «Манчестер ивнинг ньюз». Зимой 1943–1944 гг. Оруэлл написал повесть «Скотный двор». К концу мая 1944 г. он завершил эссе «Англичане», хотя статья вышла в свет только в августе 1947 г. В июне 1944 г. Оруэллы усыновили ребенка, мальчика по имени Ричард. В июле, 28-го числа, их дом подвергся бомбардировке – квартира серьезно пострадала, погибло множество книг, а машинописный текст «Скотного двора», как Оруэлл объяснял Томасу Элиоту, «несколько поистрепался». Элиот отклонил рукопись (как ранее отверг «Фунты лиха в Париже и Лондоне») от имени издательства «Фабер». Инес Холден, подруга Оруэлла, писала, что жить в квартире стало невозможно, но Оруэлл «ходит туда ежедневно, рыщет в развалинах, стремясь спасти как можно больше книг, и увозит их на тачке. Он ходит туда с Флит-стрит в обеденный перерыв». Тем летом Оруэлл впервые посетил Джуру, а в октябре они с Эйлин переехали в квартиру на Кенонбери-сквер, в Ислингтоне. Таков был его последний лондонский адрес.
C 15 февраля по 24 мая 1945 года Оруэлл сотрудничал в качестве военного корреспондента во Франции, Германии и Австрии с газетами «Манчестер ивнинг ньюз» и «Обсервер». Эйлин уже много лет болела, и в марте 1945 года было принято решение провести операцию. Увы, 29 марта она скончалась во время анестезии. Их переписка, относящаяся к этому времени, особенно трогательна; последнее письмо Эйлин, которое она писала, когда ее увезли в операционную, осталось незаконченным. Препоручив своего малолетнего сына заботам родственников, Оруэлл вновь уехал, чтобы до конца выполнить свои обязательства военного корреспондента.
Оруэлл говорил Фредрику Варбургу, что замысел романа «1984» относится к 1943 году, но нам известно, что непосредственное побуждение писать родилось у Оруэлла после доклада Джона Бейкера о фальсификации науки в СССР на лондонской конференции Пен-клуба 22–26 августа 1944 г. (см. The Lost Orwell, с. 128–133). Роман подвигался медленно. Двадцать пятого июня 1945 г. Фредрик Варбург сообщает, что Оруэлл «написал
