артист, исполнявший роль Муромского в комедии «Свадьба Кречинского».

92

Стр. 225. Поселился скромно, au quartier Latin. — В Латинском квартале Парижа селились студенты, начинающие художники и писатели. В то время университетский квартал славился дешевым жильем.

93

Стр. 228. …к Ваалову-то идолу — языческое божество на Востоке (у финикиян), которому поклонялись и евреи, несмотря на преследования со стороны иудейских священников. Жертвоприношения кумиру позлащенному были несметно богатыми и часто кровавыми.

94

Стр. 237. Неокентаврий. — Здесь в смысле: чудовище (в греческой мифологии кентавр — полуконь-получеловек).

95

…напевает арию из «Elisir». — Тарелкин, перевирая, поет фразу: «Cielo si puó morir di piú non chiedo, non chiedo» («Небо, если б я мог умереть, то я большего бы не просил») — из арии Неморино, героя комической оперы итальянского композитора Гаэтано Доницетти «Любовный напиток» («L’Elisire d’amore»). Фраза эта в устах Тарелкина имеет еще и ту комическую подоплеку, что этот персонаж изображает свою смерть в пьесе, являющейся третьей частью трилогии («Смерть Тарелкина»).

96

Стр. 238. Как, бывало, Сальви… а Марио до него далеко. — Лоренцо Сальви (1810–1879) и Джованни Марио (1810–1883) — теноры итальянской оперы, которых слышали в Петербурге и в Москве в 1840-х гг.

97

Постойте, постойте… из «Гугенотов»… — Хор чиновников во главе с Тарелкиным скандирует на мотив хора из оперы «Гугеноты» (1836) Джакомо Мейербера.

98

Нет, свои гугеноты — доморощенные. — Шило сравнивает мучения, которым департамент подверг Муромских, с избиением французских протестантов, «гугенотов», которое католики устроили в так называемую «Варфоломеевскую» ночь (24 августа 1572 г.).

99

Стр. 258. Не изыдеши оттуда, дондеже не отдаси последний кодрант. — То есть не уйдешь, пока не отдашь последнюю монету. Иван Сидоров цитирует евангельское изречение.

100

Стр. 259. …или даже куньими деньгами… — шутка Тарелкина, вспомнившего ходовую «монету» средневековой Руси — шкурки куниц.

101

Стр. 268. Съезжий дом — полицейский участок.

102

Стр. 270. Меледа — канитель, возня.

103

Стр. 274. Все чиновники (вместе насыкаются с бумагами) — кидаются, суются, поднося начальнику бумаги (старин. диалектн.).

104

Стр. 290. …Бурцев, буйный забияка — перепутанная цитата из послания Дениса Давыдова Бурцову («Бурцов, ера, забияка…»).

105

СМЕРТЬ ТАРЕЛКИНА

Создавалась в течение двенадцати лет (1857–1869). Вошла в книгу Сухово-Кобылина «Картины прошедшего», М., 1869, в качестве третьей пьесы трилогии.

Систематически запрещалась цензурой к исполнению на сцене до 1900 года, когда с купюрами и переделками, по требованиям цензуры, была исполнена (15 сентября) в Петербурге в Суворинском театре. В 1906 году пьеса вновь была запрещена. Разрешена к игре (полный текст) в 1917 году, когда, уже после Февральской революции, вслед за двумя пьесами трилогии исполнялась в Александринском театре при режиссерском участии В. Э. Мейерхольда.

Сухово-Кобылин считал третью пьесу трилогии самым лучшим своим произведением. Уже незадолго до смерти, в 1900 году, он писал о комедии: «Дальнобойность этой пьесы превосходит «Свадьбу Кречинского». В «Кречинском» нет такой страницы, какая явилась в «Веселых днях»[80] в крике чиновника: «Все наше!!» Я могу смело сказать, что такой страницы в России не писано. Тем более что современные политические дела говорят то же самое. Чиновники уходили и разорили страну» (письмо к Н. В. Минину. — Цит. по кн.: К. Рудницкий. А. В. Сухово-Кобылин, М., «Искусство», 1957, с. 315).

В предисловии к изданию 1869 года «К читателю» Сухово-Кобылин стремился создать иллюзию несерьезности, развлекательности третьей части трилогии (отсюда и наименование: комедия-шутка), которая якобы введена была в состав пьес больше для счета, «ради любезного числа три». Для этого будто бы и были созданы в разное время написанные сцены, связанные, «как говорится, на живую нитку». Эти сведения, сообщаемые автором, не соответствуют самому существу пьесы, строго подчиненной единому замыслу, вытекающему из второй части трилогии (как сказано в том же предисловии, пьеса имеет «своим мотивом последний монолог Тарелкина в драме «Дело»), и даны, несомненно, для цензуры, которая сильно сомневалась в несерьезности «Смерти Тарелкина».

Первоначальный замысел пьесы был связан с литературным прототипом Тарелкина — Хлестаковым, и пьеса была обозначена в дневниковых записях Сухово-Кобылина названием «Хлестаков, или Долги». По-видимому, первоначально тема Тарелкина сводилась к его тарантасу, то есть к непрерывному укрытию от преследующих кредиторов, а выманивание взятки у Муромского подогревалось страстным желанием разделаться с долгами. При углублении замысла «укрывание» подсказывает Тарелкину идею мнимой смерти, но стимулом уже является не только разделка с кредиторами, но и жажда мести обманувшему его надежды Варравину. Так возникает сюжет «интимнейших бумаг», которые Тарелкин крадет у своего начальника и при помощи которых надеется выжимать у него деньги. Жажда мести выливается у Тарелкина в своеобразное обличение уже не только Варравина, но всей системы, тем более ядовитое, что сам обличитель есть «особая гадина, этой системой порожденная». Объединение силы департамента с полицейской палкой вводит в пьесу Расплюева, что и округляет замысел всей трилогии. Эта последняя стадия работы над замыслом относится уже к 1860-м годам, когда и в заглавие вводится Расплюев, как фигура в пьесе важнейшая («Расплюевская механика», «Расплюевские веселые дни», «Расплюевские красные денечки»).

Последующую за свершением замысла в его полном объеме стадию работы Сухово-Кобылина над пьесой можно назвать «уничтожающей», так как она сводилась к уменьшению сатирического пафоса пьесы, к приближению сатиры к шутке. Эту работу Сухово-Кобылин продолжал почти до конца жизни, так как и постановка пьесы в театре Суворина в 1900 году, и (более удачное) исполнение пьесы в московском театре «Аквариум» в 1901 году, потребовали новых переделок.

Сухово-Кобылин так выразился о цензурной истории трилогии: «Каждая из моих пиес есть процесс, который я должен выиграть против цензуры и прессы» («Театр», 1938, № 5, с. 122). И эти слова более всего соответствуют «судебному делу» пьесы «Смерть Тарелкина». Цензура с однообразной последовательностью начала отклонять разрешение ставить пьесу на сцене с момента ее первого представления в цензурный комитет в 1869 году. В начале 1883 года пьесу рассматривал Театрально-литературный комитет при дирекции императорских театров, отклонивший пьесу со следующим объяснением: «Полицейское управление изображено в главных чертах такими красками, которые в связи с неправдоподобностью фабулы умаляют силу самой задачи и явно действуют во вред художественности» (П. П. Гнедич, Книга жизни, Л., 1929, с. 129). В 1892 году Управление печатью решительно запрещает пьесу, и высшее начальство сообщает автору, что пьеса «не возбудит смеха, а произведет содрогание» и что она является «несправедливой и жестокой сатирой». Сухово-Кобылин пытается объясниться, для чего пишет развернутую «Записку», главная цель которой утверждение, что «Смерть Тарелкина» обличает не сегодняшнее, а высмеивает недавнее, дореформенное прошлое. Эти объяснения не были приняты во внимание цензурой, но «Записка» (опубликованная в кн. И. Клейнера «Драматургия Сухово-Кобылина», М., 1961, с. 261–264) интересна своим полемическим выпадом в части общей цензурной оценки пьесы. Так, Сухово-Кобылин пишет, что сочувствует «…предсказанию цензуры относительно содрогания, потому что этим она утверждает нравственный[81] характер самой ею запрещаемой пьесы».

В 1890-х годах цензурный запрет на пьесу не был снят, и Сухово-Кобылин писал о несчастной судьбе пьесы актеру В. Н. Давыдову: «Озлобление цензуры на нее большое — она обречена на вечный запрет — то есть для меня на вечный, ибо мне 74 года — скоро умирать!»

Наконец в 1900 году состоялась премьера пьесы, написанной более чем за тридцать лет до постановки. Текст был сильно цензурован. (Монолог Тарелкина в 1-м явлении первого действия дан отдельными фразами. Отсутствует безобразная свалка эпизода «Складчина». Сокращена «заупокойная» речь Тарелкина.) Но и в таком виде пьеса была запрещена для народных театров. «…Пьеса эта для народных театров совершенно непригодна, представляет из себя сатиру на администрацию вообще и полицию в частности», — писал цензор в 1905 году; а в 1906 году пьеса была вновь запрещена, причем цензура объясняла запрет тем, что фраза: «Всю Россию под арест» — слишком современна» («Театр и искусство», 1906, № 31, с. 469).

Сложность комедии, в которой объединены фантастика и шарж с реализмом, сделала ее трудной для исполнителей. Наиболее блестящей была постановка, сделанная знаменитым актером В. Н. Давыдовым с группой актеров петербургского Александринского театра — в Москве в июне 1901 года (в помещении театра «Аквариум»). В. Н. Давыдов играл Расплюева, и как писал рецензент спектакля в газете «Русское слово» (от 11 июля 1901 г.): «Все сцены с г. Давыдовым проходили при гомерическом хохоте, достигшем высших границ в знаменитой картине, где Расплюев является в качестве следователя…»

106

Стр. 299. Николаю Дмитриевичу Шепелеву. — Н. Д. Шепелев — двоюродный брат Сухово-Кобылина, был знатоком и любителем театра, эрудированным в мировой драматургии.

107

…на высотах Альбано, в памятной нам Locanda Emiliana… — Речь идет о пребывании Сухово-Кобылина в Италии в 1839–1840 гг. (Альбано находится в 30 км. от Рима, в горах, на берегу озера).

108

…и зачитывались Гоголем до упаду. — Чтение Гоголя и увлечение им могли быть усугублены встречей Сухово-Кобылина с Гоголем на палубе корабля на пути в Италию весной 1839 г.

109

Стр. 300. …забыть ту Злобу, которая, по словам Писания, каждому Дневи довлеет — слова из Библии (Новый завет). «Довлеет дневи злоба его» — означает: каждый день имеет свои заботы.

110

Стр. 327. Спросите у него вид — то есть документ, соответствующий паспорту.

111

Стр. 329. …крепости адамантовой. — Адамант — алмаз, бриллиант (греч.).

112

Стр. 336. …как Суворов Прагу — штурмом взял… — Речь идет о штурме предместья Варшавы Праги (1794), встретившем сильное сопротивление.

113

Стр. 342. Это — это фреймасон? — Фреймасоны (от анпл. free-mason), или франкмасоны — название членов философского мистического общества, возникшего в конце XVIII в. и имевшего целью нравственное совершенствование и единение на началах правды и братской любви. Было связано и с политическим реформизмом, что вызывало в России гонения на масонов еще в конце XVIII в. и запрет общества в канун декабристского восстания.

114

Стр. 351. …для тягол. — Тягло — крепостная повинность, барщина или оброк с крестьянской семьи.

115

А. ОСТРОВСКИЙ. ПЬЕСЫ

Пьесы Александра Николаевича Островского (1823–1886) печатаются по тексту издания: А. Н. Островский. Собрание сочинений в десяти томах. М., Гослитиздат, 1959.

116

СВОИ ЛЮДИ-СОЧТЕМСЯ!

Начальные названия комедии: «Несостоятельный должник», затем — «Банкрут». Напечатана в журнале «Москвитянин», 1850, № 6.

К постановке была запрещена драматической цензурой, которая в рапорте от 23 ноября 1849 года резко отозвалась о содержании комедии, найдя ее «обидной для русского купечества». Представители московского купечества подали на Островского жалобу на высочайшее имя, и Николай I отослал пьесу на рассмотрение Особого цензурного комитета (Бутурлинского). Последовало заключение о непригодности пьесы для печати и сцены ввиду отсутствия противостоящих положительных персонажей и должного финала, в котором автору надлежало показать, что «злодеяние должно понести кару еще на земле». Доклад комитета был скреплен рескриптом Николая I (30 марта 1850 г.): «Совершенно справедливо, напрасно печатано, играть же запретить». Островского было велено «иметь под присмотром», а попечителю Московского