не позволю.

Барин стреляет из пистолета, Гаврило падает.

Параша. Ах, убит, убит! (Закрывает лицо руками.)

Гаврило (приподнимаясь и ощупываясь). Нет, я словно жив. Это я, надо полагать, с испугу. Оглушило только! Что ж это, господи! (Встает.)

Барин делает знак, набегают люди и уносят Гаврилу.

Барин. Ты меня не узнаешь? О, я давно люблю тебя. Зачем ты сделала меня несчастным? Я бросил людей, бежал в леса и набрал шайку разбойников. Наконец ты в моих руках. Ты будешь моя. О!..

Параша (делает усилие, чтобы оттолкнуть его). Нет, нет! Вася, Вася!

Барин. Хочешь парчи, хочешь бархату, бриллиантов? Все твое! Только люби меня.

Параша (стараясь освободиться, но силы ее слабеют). Ах, нет, нет! Не надо, ничего не надо! Пусти меня! Пожалей… Прошу тебя, молю тебя, пожалей меня. (Почти шопотом.) Я не своя теперь. Я чужая, я Васина… Вася! Вася! (Лишается чувств.)

Барин сажает ее на скамью у сарая и поддерживает. Входят Хлынов и Аристарх.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Параша, Барин, Хлынов, Аристарх и люди Хлынова.

Хлынов. Что за стрельба?

Барин. Идите скорей! Какую я красавицу обрящил! Да, должно быть, испугалась очень, надо ей помочь как-нибудь.

Xлынов. Девка, братец, первый сорт. Одобряю.

Аристарх (подбегая). Ах вы, варвары! Да ведь это крестница моя, Параша, Курослепова дочь. (Хлынову.) Пошли скорей за коляской, я ее домой свезу!

Хлынов посылает одного из своих людей.

Уж и ты, барин, нашел кого обидеть! Ума-то у тебя, видно, как у малого ребенка. Подайте ее сюда, разбойники, она вам, пьяницам, не пара! Далеко вам, далеко! (Садится на скамью подле Параши и обмахивает ее платком.) Воды!

Люди бегут за водой.

Как вы смели трогать-то ее своими грязными лапами! Она, как есть, голубка; а вы мало чем лучше дьяволов. Вот она, шутка-то! И я-то, дурак, тешить вас взялся! Пора мне знать, что у вас ни одной шутки без обиды не обходится. Первое ваше удовольствие – бедных да беззащитных обижать. (Приносят воды, он льет ей несколько капель на голову.) Уж эта ли девушка не обижена, а тут вы еще. Дома ее заели совсем; вырвалась она кой-как,

Параша понемногу приходит в чувство и прислушивается.

пошла богу помолиться, у него защиты попросить… Так отец, с сонных-то глаз, по мачехину наученью, давеча поутру велел городничему изловить ее да на веревке, с солдатом по городу провести для страму; да в чулан дома запрут ее на полгода, а то и на год.

Параша (привстает и как бы в бреду). По городу с солдатом? В чулан? Где он? Где атаман? Пойдем! Вместе пойдем! И я с вами…

Барин и Аристарх. Куда? Куда?

Параша. В город, в город. Я сама… (С криком.) Не ругаться им надо мной! Не сидеть мне в чулане! Зажгу я свой дом с четырех углов. Пойдемте! Я вас проведу, я вас прямо проведу. Дайте мне в руки-то что-нибудь!… Ружье… да огня, больше огня. (Обессиливает.)

Аристарх. Параша! Что ты! Бог с тобой! Да ведь это я, твой крестный. (Снимает капюшон.)

Параша (смотрит на него). Крестный?

Аристарх. Да, да, крестный! Аристарх. Узнала теперь? Мы шутим. Это вот подрядчик Хлынов! Слыхала? Безобразный такой. Нечего ему делать-то, а денег много, вот он и забавляется.

Параша. А Гаврило где?

Аристарх (оборачиваясь). Где Гаврило?

Один из людей. Он вырвался от нас да убежал.

Аристарх. Вот теперь прибежит, перемутит весь город, ну, да мы на лошадях-то раньше его будем. А знаешь ли, Параша, Хлынов Васю из солдатства выкупил.

Параша. Выкупил?

Хлынов. Четыреста серебра внес.

Аристарх. Да где Вася-то? Он с нами был.

Хлынов. Где Васька? Позвать сюда Ваську!

Вася выходит из рощи.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Те же и Вася.

Параша. Вася! Вася! (Бросаемся к нему на шею.)

Вася. Что ты? При народе-то нехорошо.

Параша. Ты на воле?

Хлынов. Я его теперича к себе в песельники определил.

Параша (отступая). В песельники?

Вася. Что ж, надо чем-нибудь заниматься, хлеб добывать.

Хлынов. Я его теперича в кабалу взял за эти самые деньги на год.

Параша (с испугом). В кабалу?

Аристарх. Вот чем похвалился! Благодетель! Из людей шутов делает.

Хлынов. А хоть бы и шутов, братец ты мой. Кто же мне может запретить? Он человек несостоятельный; я за свои деньги в какую угодно должность, в такую его и определю, стало быть, ему самому нравится. В шуты нанялся, шутом и будь. Васька, знай свою дистанцию! На задний стол! Барышня, угодно вам, мы вас потешим? Сейчас могу скомандовать веселую. Эй, народы! Васька, бери бубен, делай колено!

Вася отходит.

Параша (со слезами). Вася! Вася!

Вася (подходя к ней). Что тебе?

Параша (со слезами). Вася, зачем ты деньги брал?

Вася. Что ж, в солдаты?…

Параша. Да, да. Я уж и помолилась… Я решилась. Да, да, в солдаты… Обидно, да зато честно это… Ведь решились мы; ведь уговорились; ты хотел… Разве ты… разве ты…

Хлынов. Васька, знай свое место!

Вася отходит.

Параша. Разве ты… струсил?

Васе подают бубен, он его берет молча.

Отвечай! Отвечай мне! Струсил ты? Обробел?

Вася с сердцем встряхивает бубном.

Такой красивый, такой молодец и струсил. С бубном стоит! Ха, ха, ха! Вот когда я обижена. Что я? Что я? Он плясун, а я что? Возьмите меня кто-нибудь! Я для него только жила, для него горе терпела. Я, богатого купца дочь, солдаткой хотела быть, в казармах с ним жить, а он!… Ах, крестный! Трудно мне… духу мне!., духу мне надо… а нет. Била меня судьба, била… а он… а он… добил. (Падает к Аристарху на руки.)

Аристарх. Лошадей проворней! Дай бог только живую довезти! Бедная ты, бедная мученица.

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

ЛИЦА:

Курослепов.

Матрена.

Параша.

Силан.

Наркис.

Градобоев.

Аристарх.

Гаврило.

Вася.

Сидоренко.

Жигунов.

Рабочие и будочники.

Декорация первого действия. 10 часов вечера.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Матрена сходит с крыльца и идет по двору. Курослепов несколько времени спустя выходит на крыльцо, у ворот Силан.

Курослепов. Матрена!

Матрена. Что еще! Нянчись с ним, как с маленьким. Проснулся, видно, продрал глаза-то.

Курослепов. Поди сюда!

Матрена (возвращаясь). Ну?

Курослепов. Что ты меня одного покидаешь! Ночное дело…

Матрена. А ночное дело, так спи! Чего еще?

Курослепов. Спать-то бы оно точно… да меня сумление… где Наркис?

Матрена. Не печалься, найдется. Наркис не иголка; ту потеряешь, так не скоро сыщешь.

Курослепов. Какой же такой порядок? Как же он может! Стало быть, его гнать надобно по шее. По хозяйскому делу послан, опять же я ему наказывал…

Матрена. А если он дома?

Курослепов. Для чего не кажется?

Матрена. А коли он спит! Человек он тоже или нет?

Курослепов. Значит, он не в своем виде.

Матрена. А ты давеча в своем виде приехал от Хлынова? Впереди тебя человек сидит да за плечи держит. Днем-то так, по городу.

Курослепов. Так всякий знает, что я хозяин. А он что?

Матрена. Каков хозяин, таковы и люди. С кого им пример-то брать, как не с хозяина.

Курослепов. Что ты меня морочишь! Я еще не совсем из ума-то выжил. Кого за делом посылают, должен он ответ дать? Говори, должен?

Матрена. Разве завтра для вас дня-то не будет! Наговоритесь. Авось дело-то не государственное.

Курослепов (со страхом). Матрена! Матрена!

Матрена. Что с тобой?

Курослепов. Смотри кверху! Гляди сюда!

Матрена. Ох! Как ты, Павлин Павлиныч, вдруг женщине! Ведь ты как испугать можешь! Наше дело такое слабое, что ото всякой малости мало ль что! Ты меня таким манером когда-нибудь уродом сделаешь. Вот упало сердце. Чуть жива стою, вся как пустая.

Курослепов. Гляди ты кверху, говорят тебе!

Матрена. Зачем?

Курослепов. Падает?

Матрена. Что падает-то, оглашенный человек?

Курослепов. Небо.

Матрена. Ну, будет! Поговорил, и будет. Ступай спать! Мочи моей нет с тобой! Связать тебя да в сумасшедший дом! Как может небо падать, когда оно утвержденное. Сказано: твердь! Ступай спать! Ступай без разговору. Минуты с тобой покою нет.

Курослепов (уходя). А спать, так спать. Я пошел!

Матрена. Ты что это в сапог-то прячешь?

Курослепов. Деньги.

Матрена. Много ли?

Курослепов, Доложить рубль, так шестьсот сорок будет.

Матрена. Потеряешь из сапога-то, а потом опять историю заведешь.

Курослепов. Нет, уж я теперь их, знаешь куда? В спальне мешочек с орехами, так я их под орехи, под самый под низ, пущай до завтрего. Там целей, в орехах-то! (Уходит.)

Матрена. Силантий!

Силан (подходя). Чего тебе?

Матрена. Что Наркис?

Силан. Ничего, образумился. Причесывается теперь.

Матрена. Где это он?

Силан. Мало местов-то? Была б охота! С мужиками торговался, со всем миром.

Матрена. Так что ж?

Силан. То ж. У мужиков-то ни этой думы, ни сенату не выстроено, одно строение только и есть, где мирские дела судят.

Матрена. Так вот что!

Силан. А то что же? Заведен порядок, не менять его стать. Ну, значит, суди сама, ежели кто падок. Да вот он, Наркис-то. (Отходит от Матрены и потом уходит за ворота.)

Выходит Наркис.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Матрена и Наркис.

Матрена. Что, беспутный! Что, беспутный! Вот погоди, достанется тебе от хозяина.

Наркис. Не больно страшно. Ты меня не пугай! Я нынче и не такие страсти видел, да не испугался. Вот тебя бы на этакую страсть, посмотрел бы я, что ты заговорила. Тут на одном такие сапоги были, что у тебя от одних от сапог-то душа бы в пятки ушла. А уж какие шляпы! Да всё с перьями. А у одного мешок на голове, суконный.

Матрена. От такого загулу мало ль что приснится. Дня на два рассказывать будет.

Наркис. Ну, уж это я знаю, приснилось мне или нет. Оно хоть я и не больно испугался, а все меня как будто ломает; мне теперь поправка хорошая нужна.

Матрена. Какая поправка?

Наркис. Рому бутылка, а то две… На ночь я теплого.

Матрена. Ты липового цвету лучше.

Наркис. Ври еще! Ромашки не выпить ли? Очень нужно сырость-то эту в животе заводить. Сказано тебе, рому. Я свою натуру лучше знаю.

Матрена. Где ж я возьму?

Наркис. Ищи поди! Не найдешь впотьмах, так фонарь зажги.

Матрена. Этакого ирода, как ты, еще свет не создавал.

Наркис. Да уж ты, кстати, с ромом-то захвати для меня тысячу рублей; по моим расчетам, у меня теперь ровно тысячи нехватает.

Матрена. Ни, ни, ни! Ни под каким видом! И не заикайся!

Наркис. Я и то не заикаюсь, я тебе явственно говорю. А то я тебя и на порог к себе не пущу. А завтрашнего числа, как буду хозяину отчет отдавать, все твои дела ему, как на ладони.

Матрена. Не я ль твою образину кругом облагодетельствовала! И тебе не жаль свою благодетельницу?

Наркис. Который я раз тебе говорю, что во мне жалости нет. Ты на мою жалость и не уповай никогда.

Матрена. Ох, погубитель! погубитель!

Наркис. Вот что, ты тише, не делай страму прежде времени.

Матрена. Где я столько денег возьму?

Наркис. Ну, ежели малость чего нехватит, я прощу.

Матрена. Да как я к тебе приду-то? Ну, как Силантий увидит?

Наркис. А ты вот что: возьми у мужа кафтан либо шинель, да и надень, а на голову шляпу. Силантий ежели хоть и увидит, так подумает, что сам хозяин идет ко мне, браниться. А я пойду самовар поставлю, чтобы мне теплого…

Уходит во флигель, Матрена в дом, Силан выходит из ворот.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Силан,