бросил в такое время.
Дружнин. На что вам приятели, — у вас будет жена, прекрасная женщина. Прощайте, Сергей Андреич!
Розовый. Я не могу тебя удерживать, только мне, право, это очень грустно. Прощай!
Дружнин. Прощай!
Розовый. Прощай!
Дружнин (идет к двери, останавливается). И ты думаешь, что я останусь после этого тебе другом?..
Розовый. Я, ей-богу, не знаю, Паша, как мне быть. Я в самом критическом положении…
Дружнин. Нет, ты рассуди хладнокровно: могу ли я остаться твоим другом?
Розовый. Я, право, Паша, не знаю; я чувствую, что виноват перед тобою.
Дружнин. Что такое виноват! Ты думаешь, что я сержусь на тебя? Совсем нет. Это для меня ничего, что ты виноват, я совсем не в претензии на тебя. Я тебя даже больше люблю, чем прежде, гораздо больше. Но все-таки я не могу быть твоим другом, я не могу тебя видеть!
Дружнин. Ты, пожалуйста, не думай, что я сержусь на тебя. Давай руку. Вот так! Поцелуемся. (Целуются.) Ну, теперь ты веришь, что я не сержусь на тебя?
Дружнин. А все-таки, Сережа, я не должен тебя видеть. Мне это будет тяжело, очень тяжело, а делать нечего,
Розовый. Извини ты меня, я не понимаю, я точно как в тумане каком.
Дружнин. А! Ты не понимаешь?
Розовый. Не понимаю.
Дружнин. А вот я тебе объясню. Представь ты себя на моем месте: у тебя есть друг, человек с нежным сердцем, он женится, — женится на женщине, которая не может составить его счастье; положение его безвыходно; он тает день за день, помочь ты ему не можешь, он замечает твое сострадание, и ему становится еще тяжелее; он начинает задумываться, потом сходит с ума и кончает самоубийством — и ты должен все это видеть!
Розовый. Полно, Паша, что это за черные мысли.
Дружнин. Не говори мне этого. У меня был один приятель в чахотке, каково мне было смотреть на него? Нет, Сережа, для своего спокойствия я должен отказаться от тебя: знаю, что мне будет тяжело, я, может быть, не перенесу этого…
Розовый. Ты по крайней мере останься хоть на несколько минут, я прошу тебя.
Дружнин. Изволь, это я могу для тебя сделать.
VI
Входит Софья Антоновна, садится к столу.
Софья Антоновна. Господа! Не угодно ли вам еще чаю?
Дружнин. Нет-с, покорно благодарю.
Розовый (садится подле Софьи Антоновны). Какое блаженство, Софья Антоновна, кончить день такой семейной картиной. Вы не поверите, Софья Антоновна, как это приятно. Душа отдыхает. (Целует у ней руку.) Ах, ей-богу, как это приятно!
Софья Антоновна. Кто же вам мешает наслаждаться этим блаженством? Приезжайте ко мне почаще.
Розовый. Я буду, Софья Антоновна, к вам каждый день ездить. Вы мне позволите?
Софья Антоновна. Я вас прошу об этом.
Розовый. Ах, Софья Антоновна!
Дружнин. Сергей Андреич, мне пора!
Софья Антоновна. Куда это вы так торопитесь?
Дружнин. Да уж пора-с. Мне завтра много дела
Софья Антоновна. Уж какие у вас дела, просто вам скучно у меня.
Дружнин. Напротив, мне очень приятно. Только у меня, право, много дела завтра.
Розовый (целует руку у Софьи Антоновны). Уж полно, полно. Я вам после, Софья Антоновна, скажу, отчего он торопится.
Софья Антоновна. Отчего же после, а не теперь?
Розовый. Нет, я вам после скажу.
Софья Антоновна. Нет, теперь.
Дружнин. Уж он вам наскажет.
Розовый. Признаемся, Паша! Софья Антоновна такая женщина, что, верно, нас простит.
Софья Антоновна. О, если за этим дело стало, так, пожалуйста, не затрудняйтесь.
Розовый. Я знал заранее, Софья Антоновна, что у вас ангельское сердце. (Целует у ней руку.) Видишь, Паша, нам бояться нечего, остается только чистосердечно покаяться.
Дружнин. Кайся, пожалуй! Я ни в чем не виноват перед Софьей Антоновной.
Розовый. Как ни в чем не виноват? А какие замыслы-то были у нас с тобой против Софьи Антоновны?
Дружнин. Что ж, мне извинительно, я совсем не знал Софью Антоновну… Да полно, перестань! (Отходит в другую сторону и рассматривает какую-то картину.)
Софья Антоновна. Однако это становится очень интересно. Какие же это замыслы были у вас?
Дружнин. Мне совестно вспомнить, Софья Антоновна!.. Если б не ваша доброта, я, ей-богу, ни за что бы не признался вам. Мы приехали сегодня к вам с самым низким намерением.
Софья Антоновна. Вот как!
Розовый. Ах, Софья Антоновна, уж лучше поругайте меня, мне, право, не так совестно будет!
Дружнин. Да перестань, сделай одолжение.
Розовый. Да и то перестать надобно. Когда я начинал, я думал, что у меня хватит духу рассказать все, а теперь вижу, что не могу. Мне просто стыдно! Побраните меня лучше, Софья Антоновна, мне, ей-богу, будет легче.
Софья Антоновна. Бранить я вас не стану и не имею права, а все-таки странно для меня, что у вас были какие-то намерения против женщины, о которых вам даже сказать совестно.
Розовый. Софья Антоновна, пожалуйста, вы не думайте, чтоб это было что-нибудь важное.
Софья Антоновна. Однако довольно и того, что вам совестно об этом сказать. Можно ли на вас теперь в чем-нибудь понадеяться, когда у вас достало духу сделать какую-то неприятность женщине. И чего же должна я надеяться от вас вперед?
Розовый. Софья Антоновна, позвольте, я вам расскажу. (Берет ее за руки.)
Софья Антоновна (отнимает руку). Сделайте одолжение, не нужно. Вы уж имели довольно времени, чтоб сочинить все, что вам угодно.
Розовый. Да как же я смею, как я смею это сделать?
Софья Антоновна. Как трудно разобрать мужчину, и сколько должна ошибаться бедная женщина.
Розовый (тихо). Ах, Софья Антоновна, вы не то совсем думаете, я, ей-богу, не виноват.
Софья Антоновна. Подите вы!
Розовый. Ах, Софья Антоновна! Ей-богу, не я-с! Что же это такое? (Показывает на Дружнина.) Это он…
Софья Антоновна. Вот это хорошо! В вас нет даже настолько благородства, чтобы откровенно признаться в своей вине, вы сваливаете ее на приятелей.
Розовый. Ах, Софья Антоновна, это он, ей-богу, он!
Софья Антоновна. И вы думаете, что этим можно оправдаться? Зачем же вы окружаете себя такими людьми?
Розовый. Ах, нет, Софья Антоновна; он, ей-богу, прекрасный человек, ей-богу, он прекрасный.
Софья Антоновна. Хорош, нечего сказать.
Розовый. Ах, Софья Антоновна, нет, не то, не то! Ах! я вот выразить не умею, что я чувствую. Ах, Софья Антоновна, это бывает и с хорошими людьми; находит иногда так по глупости. Ах, Паша! Паша!..
Дружнин. Что тебе?
Розовый (смотрит на него умоляющим взглядом). Паша! Ведь ты виноват, ведь ты? Признайся, признайся, сделай милость! Скажи все откровенно.
Дружнин. Изволь, я признаюсь. Вот в чем дело, Софья Антоновна. Надобно вам признаться, что я его очень люблю… Я его очень люблю, Софья Антоновна.
Розовый смотрят на него пристальным взглядом, в котором выражается благодарность.
Я знаю его слабое сердце; мне случалось видеть неприятности, которые он должен был терпеть за этот недостаток. Я недавно узнал, что он познакомился с вами. Извините, почему-то я имел об вас не совсем выгодное мнение; я испугался, чтоб это знакомство не довело его до чего нибудь серьезного и приехал к вам с намерением воспрепятствовать вашему сближению.
Софья Антоновна. И только?
Дружнин. Больше ничего.
Софья Антоновна. Скажите, сделайте одолжение, отчего вы составили обо мне такое мнение?
Дружнин. Право, не могу вам сказать отчего!
Софья Антоновна. Вам, может быть, говорили что-нибудь про меня? Мы, право, такие жалкие создания.
Розовый. Ах, Софья Антоновна, разве мы поверим кому-нибудь?
Софья Антоновна. Про меня может сказать всякий, что ему угодно: за меня заступиться некому.
Розовый. Как некому, Софья Антоновна? За что же вы меня-то обижаете?
Маша (из-за двери). Софья Антоновна!
Софья Антоновна. Что тебе?
Маша. Пожалуйте сюда.
Софья Антоновна уходит.
VII
Дружнин. Ну, ты теперь, кажется, достиг своей цели. Я теперь тебя понимаю хорошо. Ты давно уж решился жениться на ней, а меня давеча обманывал, пользуясь моим: расположением; разыграл со мной штуку для своей потехи. Она теперь меня ненавидит. И неужели ты думаешь, что после всего этого я могу остаться твоим другом? Нет уж, покорно благодарю.
Розовый. Ты сам видел, Паша, в каком я был положении.
Дружнин. Если тебе нужно было отвязаться от меня, ты бы так и сказал.
Розовый. Да нет, Паша, нет, я совсем не думал.
Дружнин. Думал ты или нет, только ты меня выдал, и выдал, чтоб оправдать себя, из трусости. И это дружба, по-твоему? Это предательство самое низкое.
Розовый. Ах, какой у меня характер! Я даже и не помню, как это все сделалось. Точно я в каком-то тумане, впрочем, я не думаю, чтобы она на тебя сердилась, Паша.
Дружнин. Вот это мило. Да не только сердиться, она должна меня ненавидеть. Ты увидишь это сейчас, как только женишься.
Розовый. Ты пореже к нам езди.
Дружнин. Покорно благодарю. Я так и думал. А если она совсем не захочет меня видеть — ты тогда скажешь, не езди к нам совсем? Ты, конечно, уж не захочешь ей противоречить, а если и захочешь, так не посмеешь.
Розовый. Ах, Паша, я все-таки тебя не забуду; я вечно буду помнить о тебе, по гроб. Впрочем, мы можем иногда видаться потихоньку.
Дружнин. Однако каково мне будет и то, что жена лучшего моего друга считает меня чорт знает за кого.
Розовый. Да, да, мы должны будем расстаться. Только каково это будет мне? Ах, боже мой, что же мне теперь делать? Ей-богу, я готов заплакать.
Дружнин. Ты променяешь друга, верного и испытан, ного, на жену, которую еще ты хорошо не знаешь, и, может быть, ждет тебя ужасная перспектива, и без поддержки. Это в самом деле ужасно. Нет, ты должен меня сейчас же помирить с нею; для своей пользы ты должен меня помирить. Чем я больше думаю об этом, тем яснее вижу необходимость этого. Да ты вот еще возьми в расчет: тебе нужен будет шафер. Где ты его возьмешь? Да и притом же я, как первый друг твой, должен быть шафером.
Дружнин. А как же я буду шафером, когда она меня видеть не может? Нет, ты даже обязан помирить меня с ней.
Розовый. Непременно, Паша, вот как только выйдет.
Дружнин. Ты рассуди хладнокровно: ведь это твой долг, ты во всем виноват, ты и должен это устроить. Мне ведь все равно, мне, пожалуй, и не нужно; да ведь это все для тебя делается. Пойми ты, что для тебя.
Дружнин. Ну, так ты, голубчик, обделай это дело; теперь вы в таких отношениях, что она, верно, тебе не откажет. Да и поедем, Сережа, поедем, голубчик, тебе отдохнуть пора. Да закутывайся ты дорогой хорошенько, долго ли простудиться. (Берет его за голову.) Посмотри, какой у тебя жар!
Розовый. Да, уж у меня, Паша, голова кругом пошла. (Берут шляпы.)
VIII
Софья Антоновна (входит). Куда же вы, господа, торопитесь?
Розовый. Нам уж пора, Софья Антоновна.
Дружнин. Пора-с. (Смотрит самым подобострастным взглядом.)
Розовый. И мы устали, да и вы, Софья Антоновна я думаю, тоже.
Дружнин. Надо же
