и внимания не возьмет. Антиресная канпания!
Недоростков. Кому ты можешь канпанию составить? И выходит, что ты пустой человек, не стоящий внимания.
Оброшенов. Вам тятенька много ли денег-то оставил на забавы?
Недоносков. Это в состав не входит.
Отворачиваются и разговаривают между собою.
Шилохвостов. Вот и я тоже, как домой пьяный приду, сейчас жене и говорю: запутали, мол, ничего не поделаешь.
Все смеются и поглядывают на Гольцова.
Гольцов. Меня ж пристыдили! Не знаю, как и на людей смотреть. Я уж лучше пойду.
Оброшенов. Куда?
Гольцов. К вам. Хочется поскорей увидаться с Верой Павловной. У меня как камень на сердце лежит. Уж что-нибудь одно: либо пан, либо пропал.
Оброшенов. Да ты не бойся! Эх, какой ты, право! Ничего, ступай смелей! А я после приду; мне тут нужно забежать на минуту. Скажи дома, что сейчас, мол, придет. Да скажи Верочке, что я приказал ей с тобой помириться. А с этими молодцами я еще поговорю.
Гольцов идет к выходу.
Недоносков. Не хочешь ли опохмелиться опосля вчерашнего?
Все смеются.
Гольцов. Опохмеляйтесь сами! (Уходит.)
Явление четвертое
Те же, без Гольцова.
Оброшенов. Эх, господа! Как не грех вам бедного малого обижать! Он человек хороший, смирный!
Недоносков. Его смиренства никто и не снимает с него.
Недоростков. Так это при нем и останется.
Шилохвостов. Смиренство еще не важное какое дело! В столице живешь, так поневоле будешь смирен. Потому что ежели драться станешь, сейчас лопатки скрутят.
Смех.
Оброшенов. Он вина-то и в рот не брал, а вы вчера…
Шилохвостов. Вина не пьет, с воды пьян живет.
Смех.
Оброшенов. Ты к чему пристал? Туда же: «пьян живет»! Видал ты его пьяным?
Шилохвостов. Слухом земля полнится.
Оброшенов. От кого ты слышал? Ну, сказывай!
Шилохвостов. Мне теща сказывала; она теперича в Астрахань уехала.
Смех.
Оброшенов. Выжига ты, вот что!
Шилохвостов. Уж и видно, что стракулист: так и цепляется.
Смех.
Оброшенов. Что? что? что ты сказал?
Шилохвостов. Ничего-с. Это я не про вас, а про мать кресну: она свой человек — не обидится. (Отходит к Недоноскову.)
Оброшенов. Вот нынче народ-то какой стал! Ни за что мальчика обругали да облаяли. Вот эти господа что вчера с ним сделали.
Начинают прислушиваться и подходить.
Он вина в рот не брал, а они его насильно напоили да комедию себе на потеху состроили. Еще какую комедию-то!
Народ подвигается.
Недоносков. Что он там за разговоры развел!
Недоростков. При людях срамить вздумал!
Оброшенов. Видят, что человек ничего уж не понимает, в чужой дом повезли; там горничную девку невестой одели…
Один из толпы. Что он говорит?
Другой. Горничную невестой одели.
Недоносков. Он на нас мараль пущает.
Недоростков (громко). Разговаривать-то можно, слушать-то только нечего.
Оброшенов. Вот чем утешаются, знать дела-то другого нет у них! Коли есть дело, так глупости не пойдут на ум. Да и нашли кого обидеть! Парень безответный… Ведь этак они до того дошутятся, что могут совсем человека погубить. Разума-то у них хватит.
Недоносков. Я бы с него ничего не взял за такие его разговоры.
Недоростков. Надоть бы его хорошенько!
Шилохвостов. Штуку какую-нибудь над ним сочинить почуднее! Надо заняться придумать.
Недоносков (Шилохвостову). Что придумывать-то? Поди сюда! (Шепчет ему на ухо. Шилохвостов хохочет.) Вот тебе конверт! Поди положи газетной бумаги, в серединку положи записку; напиши… (Шепчет. Шилохвостов хохочет до истерики. Важная особа улыбается.) да и подкинь ему.
Шилохвостов. Я духом! (Уходит.)
Шарманщик с певицей играет «Под вечер осенью ненастной».
Певица (поет)
Пустынным дева шла местам,
И тайный плод любви несчастной
Держала трепетным рукам.
Все были тихи, лес и горы,
Она внимательные взоры
Водила с ужасом вокруг…
Важная особа. Довольно!
Певица.
И на невинном сим творенье…
Важная особа. Довольно, я говорю!
Шарманка перестает. Шилохвостов входит.
Шилохвостов (шарманщику). Тяжеленько носить изволите.
Шарманщик. Своя ноша не тянет.
Шилохвостов. Другой подумает, что его за непочитание родителей заставили этакую штуку таскать.
Готово-с. (Показывает конверт.)
Недоносков. Ну, теперь не зевай! Дождик-то проходит.
Оброшенов уходит. Шилохвостов убегает вперед, потом скоро возвращается.
Шилохвостов. Поднял-с!
Оброшенов вбегает бледный.
Оброшенов. Боже мой! (Вынимает конверт из кармана и смотрит.) Что это? Не во сне ли я вижу! Шестьдесят тысяч… объявить… третья часть — двадцать тысяч… Я задыхаюсь… Батюшки!.. Отлегло. Саша! Верочка! Вот они, деньги-то, вот они! (Убегает.)
Шилохвостов. Держи его! (Хохочет.)
Все смеются.
Важная особа (уходя, останавливается). Вот вам всем пример наказанного корыстолюбия.
Действие третье
ЛИЦА:
Оброшенов.
Анна Павловна.
Верочка.
Гольцов.
Улита Прохоровна, сестра Оброшенова, в чепчике, в салопе, с большим мешком в руках.
Комната в доме Оброшенова.
Явление первое
Анна Павловна сидит за работой, Улита Прохоровна сидит подле нее, и Верочка смотрит в окно.
Улита Прохоровна. Они его подбили, они; больше некому. Это у них первое удовольствие заманить к себе да напоить. Они ведь меня тоже вчера как испугали! Иду я мимо их дому-то, не помню об чем-то задумалась; вдруг наверху, над моей головой, кто-то кричит во все горло, я ажно присела. Взглянула это я наверх-то, а оттуда мне кулек на голову, так ноженьки и подкосились. Насилу выпуталась из кулька-то. Отошла на другую сторону, смотрю: а у окна эти два балбеса, да и Гольцов с ними. Думала тут же зайти к вам да рассказать, так не хотела вас расстроивать. Ну, прощайте!
Анна Павловна. Да вы бы, тетенька, пообедать у нас остались!
Улита Прохоровна. Как же, нужно очень! Мало вас без меня! И так семья порядочная. Я не хочу брату в тягость быть. Я найду, где пообедать. Ты посмотри-ка, как меня везде принимают! А отчего? А оттого, что я смолоду в княжеских и в графских домах жила, хорошие порядки видела. Тому научу дураков-то, другому; так вот мне все и рады. Я таким манером двадцать лет из дому в дом брожу, к вам-то только повидаться захожу.
Анна Павловна. Право, тетенька, останьтесь.
Улита Прохоровна. Зачем дома обедать, коли в чужих людях можно? Ну, право! Вот кабы я набивалась, так бы худо; а то везде с честью принимают. Когда негде будет, надоем всем, ну уж тогда, нечего делать, дома обедать буду. А теперь что мне вас в лишний расход вводить! От вас к Хрюковым пойду. Хоть сам-то старик и плут, да мне все равно; у сыновей жены хороши, бабы добрые.
Анна Павловна. А как обеда не застанете?
Улита Прохоровна. А мешок-то на что? Тут у меня целый дом. Тут у меня и чай, и сахар, и ситец на платье, и свечи стеариновые, и лоскутки разные, вот воротник меховой подарили недавно, а вот две котлетки завернуты. Я ничем не брезгую; все прячу, что дают. Ну, прощайте! (Целуется с обеими и уходит.)
Явление второе
Анна Павловна и Верочка.
Анна Павловна. Ты что все в окно смотришь? Целое утро не отходишь!
Верочка. Папашу дожидаюсь.
Анна Павловна. Папашу ли?
Верочка. А то кого же еще? Мне больше некого дожидаться.
Анна Павловна. Уж и некого?
Верочка. Разумеется, некого. Ну, кого я стану ждать? скажи.
Анна Павловна. Ну, что ты со мной-то хитришь!
Верочка. Ты, может, думаешь, что я Сашу…
Анна Павловна (смеясь). Кого?
Верочка. Я ошиблась, а ты уж и рада. Ты думаешь, что я Александра Петровича дожидаюсь? Так нет же, нет, нет, нет!
Анна Павловна. Ну, верю, верю.
Верочка. Я об нем и думать-то забыла.
Верочка. Кого?
Анна Павловна. Разумеется, тебя; а то кого же?
Верочка. Отчего тебе меня жаль?
Анна Павловна. Очень просто, душа моя: вчера ты называла Александра Петровича своим женихом, Сашей, целовала его; а сегодня забыла и думать. Значит, у тебя дурное сердце.
Верочка. Я тогда не знала, что он такой противный.
Анна Павловна. Может быть, он совсем и не противный.
Верочка. Уж ты, пожалуйста, за него не заступайся.
Анна Павловна. А мне что за него заступаться? он — твой жених, а не мой.
Верочка. Ну уж это извините-с.
Анна Павловна. А вот увидим.
Верочка. Нет уж, я лучше умру, а не пойду за него.
Анна Павловна. Зачем умирать! Тебя никто и не принуждает идти за него. Можешь выйти за кого угодно.
Верочка. И за другого не пойду.
Анна Павловна. Как хочешь, душа моя; твоя воля.
Молчание.
Верочка. Аннушка!
Анна Павловна. Что?
Верочка. Душенька, что я у тебя спрошу, ты мне скажешь? (Плачет.)
Анна Павловна. Конечно, скажу. О чем же ты, милочка, плачешь?
Верочка. Мне очень скучно.
Анна Павловна. Ну, что же ты хотела спросить?
Верочка. Придет он к нам еще когда-нибудь или нет?
Анна Павловна. Не знаю, душенька. У него ума-то тоже немного больше твоего. С неделю от стыда не пойдет, а потом будет совеститься, что долго не был. Это всегда так бывает. А тебе хотелось бы, чтобы он пришел?
Верочка. Да, очень хотелось бы. Мне так скучно, так скучно!
Анна Павловна. Кто ж его знает! Может быть, возьмется за ум и придет.
Верочка. Нет уж, я знаю, что не придет. (Плачет.)
Анна Павловна. Надолго ли твоего сердца-то хватило?
Верочка. Ты думаешь, я ему прощу? Нет, нет, я ему никогда не прощу; я только хочу, чтоб он пришел.
Анна Павловна. Один раз?
Верочка. Нет, чтоб и еще приходил.
Анна Павловна. А вот подождем денька три.
Верочка. Денька три! Что это ты! Нет, я не хочу. Я хочу, чтоб нынче пришел.
Анна Павловна. Ну, это едва ли.
Верочка. Знаешь что, душенька, Аннушка! Если он сегодня не придет, я к нему тетеньку пошлю.
Анна Павловна. Как это можно! Что ты выдумываешь! Надо подождать еще хоть два дня.
Верочка. Ну как он, в самом деле, долго не придет — с тоски умрешь. Уж как бы я была рада, кабы он пришел; кажется, и сердиться бы на него перестала. (Смотрит в окно.) Идет! Уйду, уйду, в свою комнату уйду! И чтоб он не смел туда ходить! Ты слышишь, что я тебе говорю, сестрица! (Убегает.)
Анна Павловна. Ах, молодость, молодость! Блаженное время! И я была молода, да нечем мне вспомнить мою молодость! (Утирает глаза.) Что ж это? Неужели я завидую ей! Сестре-то! Нет, какая зависть! А как-то невольно, когда видишь чужое счастье, хочется и себе хоть немножко. Ну, что ж делать! Мое время прошло. Теперь остается только мне всех любить, а меня уж никто не полюбит. Отец скоро совсем состареется, у сестры будут дети; вот и ухаживай за всеми. Ей, скажут, и делать-то больше нечего, это ее прямая обязанность.
Входит Гольцов и останавливается у двери.
Явление третье
Анна Павловна и Гольцов.
Анна Павловна. Войдите! Что же вы стали?
Гольцов. Если позволите? Мне, право, так совестно-с.
Анна Павловна. Перестаньте! Что за вздор! Мы уж и забыли. Садитесь! Видели папеньку?
Гольцов. Видел-с. Он сейчас придет; мы вместе шли из городу.
Анна Павловна. Где же он теперь?
Гольцов. Хотел зайти насчет денег похлопотать.
Анна Павловна. Для вас?
Гольцов. Для меня-с.
Анна Павловна. Однако вы очень деньги любите. Я не знала, что вы такой корыстолюбивый.
Гольцов. Какое корыстолюбие, Анна Павловна! Просто мне нужны деньги до зарезу.
Анна Павловна. Нет, в самом деле? Вы не шутя говорите?
Гольцов. Плохие шутки! Если я не достану денег, я могу лишиться и службы, да и больше того, и чести.
Анна Павловна. Что вы говорите! Это ужасно. Но, послушайте,
