Теперь всем нужно, хорошие люди, верные просят.
Дульчин. Подожди хоть месяц!
Салай Салтаныч. Зачем пустяки говорить?.. Теперь нет, а через месяц где возьмешь?
Дульчин. Юлия Павловна заплатит.
Салай Салтаныч. Шути, шути! Был ей кредит, последний дом заложила, какой кредит!
Дульчин. Да у нее еще много осталось.
Салай Салтаныч. Осталось… заплати сейчас; а ждать месяц, ничего не будет, всё промотаешь.
Дульчин. Ну, делай, как знаешь… Провались ты! Ты меня ограбил, а не хочешь никакого одолжения сделать.
Салай Салтаныч. Люди берут деньги, спасибо скажут; а тебе давай — ты бранишь. А что ты был? Я тебе жизнь давал, человеком сделал. Кабы умен был, барином жил — и тебе хорошо, и мне хорошо. Кто виноват? Сама себя бьет, кто не чисто жнет.
Дульчин. А вот я застрелюсь завтра, вот ты и знай.
Салай Салтаныч. А мне что — стреляй! Была не была, — все одно. Мне что жалеть! Ты не будешь, другой будет, все равно!
Дульчин. Вот я лучше тебя: ты меня не жалеешь, а я тебя жалею, и люблю, и докажу это.
Салай Салтаныч. Что говоришь, чем докажешь?
Дульчин. А вот, бог даст, ты будешь в остроге сидеть, я тебя навещу и калачик подам.
Салай Салтаныч. Спасибо, спасибо! Я тебя прежде навещу, пять копеек калач принесу.
Дульчин. А ты слышал, говорят, Прибытков за внучкой пятьсот тысяч дает?
Салай Салтаныч. Слышал, говорят… Кто говорит? какой народ! кому верить?.. Дедушка здесь, я спрошу. Он скажет — верить можно, купец обстоятельный. Я пойду его искать, ужинать с ним надо.
Дульчин отходит в глубину, к лестнице.
Наблюдатель. Салай Салтаныч!
Салай Салтаныч. А, здравствуй! Что тебе?
Наблюдатель. Ты не беспокойся, ты с Дульчина деньги получишь.
Салай Салтаныч. Почем знаешь?
Наблюдатель. Получишь. Только не оттуда, откуда думаешь.
Салай Салтаныч. Тебе поверю, ты все знаешь.
Наблюдатель. Наверно получишь, будь покоен.
Салай Салтаныч. Хорошо, будем ждать (Уходит.)
Из глубины выходят Глафира Фирсовна и Пивокурова.
Явление четвертое
Наблюдатель, Дульчин, Глафира Фирсовна и Пивокурова.
Глафира Фирсовна (Дульчину). А, сокол ясный! Сто лет не видались.
Дульчин. Меньше, Глафира Фирсовна.
Пивокурова. Ах, какой мужчина! (Закрывается веером и смеется.)
Дульчин, Что это за дама с вами?
Глафира Фирсовна. А это Пивокурова, богатая вдова, добрейшей души женщина.
Дульчин. Чему же она смеется?
Глафира Фирсовна. Как тебе сказать, чтоб не солгать? Она, видишь ли, к вечеру в кураже бывает, вот ей и весело. А осуждать ее за это нельзя! Сам посуди: вдова, скучает; да и кто же без греха?.. Жениха теперь ищет, больно соскучилась… Вот невеста золотая.
Пивокурова. Ах, какой мужчина! (Закрывается веером).
Дульчин. Золотая-то здесь другая, а не эта.
Глафира Фирсовна. Какая же?
Дульчин. Прибыткова.
Глафира Фирсовна. Та-та-та! Высоко, брат, высоко, не достанешь. Ты руби дерево-то, чтоб под силу было. Та княжеская невеста.
Дульчин. Да я об ней и не думаю.
Глафира Фирсовна. Как, чай, не думать! Ведь за ней Флор Федулыч миллион дает.
Дульчин. Много меньше, Глафира Фирсовна.
Глафира Фирсовна. Кому ты говоришь? Она мне племянница, так мне вернее знать. Не хочешь ли с нами?
Дульчин. Да вы куда?
Глафира Фирсовна. Ужинать хотим, давно позывает, так все в одно место слетаемся, под березками. Нас компания будет большая.
Дульчин. Пожалуй, я провожу вас.
Глафира Фирсовна (Пивокуровой). Пава, пойдем.
Пивокурова (взглянув на Дульчина). Ах красота! (Закрывается веером).
Дульчин, Глафира Фирсовна, Пивокурова уходят под деревья налево. Из клуба выходит публика и остается в глубине площадки. На сцену выходят разносчик вестей, иногородный и москвич.
Явление пятое
Наблюдатель, разносчик вестей, иногородный, публика, прислуга, москвич.
Разносчик вестей (наблюдателю). Еще невеста, слышали?
Наблюдатель. Мало ль их здесь!
Разносчик вестей. Я знаю, что много, да о тех не стоит говорить; а эта с большими достоинствами.
Наблюдатель. Пивокурова, что ли?
Разносчик вестей. Да, вдова Пивокурова с большим капиталом.
Наблюдатель. Повадилась по клубам да по гуляньям, так отберут капиталы-то.
Иногородный. Как отберут-с?
Наблюдатель. Так и отберут, как отбирают: руками. Вы науку «политическую экономию» знаете?
Иногородный. Домашнюю экономию знаем и понимаем-с, а о политической у нас в провинции не слыхать-с.
Наблюдатель. Эта наука требует, чтоб залежи не было, чтобы капиталы не залеживались без обращения. Значит, нельзя допустить, чтоб вдова какая-нибудь, получивши после мужа деньги, села на них, как наседка иа яйцах. Надо их на волю пустить, в обращение.
Иногородный. Наука хорошая-с.
Наблюдатель. Хорошая; у нас в Москве ее твердо знают.
Москвич. Смирней надо сидеть с деньгами-то; так целей будут.
Наблюдатель. И смиренство не поможет.
Разносчик вестей. Недавно и смиренницу одну обобрали.
Иногородный. Это как же?
Наблюдатель. Подпуском, как на Волге рыбу ловят.
Разносчик вестей. Сыскали молодого человека, красивенького, скопировали его, дали тысячи три-четыре; а он за это в благодарность выдал векселей на пятьдесят тысяч. Посадили его в коляску и подпустили в виде жениха, богатого помещика.
Иногородный. И что же-с?
Наблюдатель. Месяца через два она и заплатила за него все деньги по векселям-то.
Иногородный. Расчет тонкий, без ума такого дела не сделаешь.
Разносчик вестей. Ведь это только догадки, а я слышал, что у него у самого большое состояние.
Наблюдатель. Надо у Салая Салтаныча спросить, какое у него состояние.
Разносчик вестей. Да Салай-то и говорит.
Наблюдатель. Ну, значит, кого-нибудь еще ограбить собираются.
Иногородный. Я вот здесь только в первый раз, и только какое это заведение бесподобное-с.
Москвич. Чего лучше!
Иногородный (с чувством). Водка, возьмите!
Москвич. Где ж ей и быть?
Иногородный (с пафосом). В мире нет-с!
Москвич. Да, на то Москва.
Иногородный. Опять моды, боже мой!
Москвич. Моды парижские.
Иногородный. Извольте видеть — шутка! Теперь, пожалуйте, скажите, дамы, барышни какие!
Москвич. Ну, это вам так с дороги показалось. Разве чем другим, а этим похвастаться не можем.
Иногородный. Нет, напрасно. Сейчас вот эта самая вдова Пивокурова — страсть! Вся как жар горит; одно слово — пышность. Может, по московскому вкусу оно не придется.
Москвич. Ничего, ничего, у нас не побрезгуют.
Наблюдатель. А знаете, кто женится на Пивокуровой?
Разносчик вестей. Как узнаешь? Она и сама-то не знает. Мечется как угорелая.
Наблюдатель. Дульчин.
Разносчик вестей. Ничего нет похожего; невозможно, у него совсем другие планы.
Наблюдатель. А вот посмотрим!
Разносчик вестей. Ни под каким видом.
За сценой туш, публика и разносчик вестей уходят в клуб.
Иногородный (москвичу.) Не пройтись ли и нам?
Москвич. Опять к источнику?
Иногородный. Уж что ж от него уклоняться? Тепло, покойно, учтивость необыкновенная. Потому и тянет, что я учтивость люблю. Как бы не было учтивости, меня туда калачом не заманишь.
Москвич. Пожалуй, пойдемте.
Иногородный (наблюдателю). Вам не угодно-с?
Наблюдатель. Не угодно.
Иногородный. А мы пойдем-с.
Наблюдатель. Сделайте одолжение.
Иногородный. Нет, позвольте! Вы не подумайте. Время к ночи, надо против сырости какие-нибудь меры принять аль нет-с? Вот какое дело, а не то что-с!..
Иногородный и москвич уходят в клуб.
С левой стороны выходят Лавр Мироныч, Дульчин, Глафира Фирсовна, Ирина.
Явление шестое
Наблюдатель, Лавр Мироныч, Глафира Фирсовна, Дульчин, Ирина и прислуга: Сакердон и Сергей, потом Салай Салтаныч.
Лавр Мироныч (манит лакея). Эй ты, фрачок! Фалдочки! Какую прислугу держат: факельщики какие-то вместо официантов. Эй, любезный, оглянись.
Дульчин под руку с Ириной гуляют в глубине сцены. Глафира Фирсовна поодаль.
Шевелись, братец!
Сакердон (подходя). Что угодно-с?
Лавр Мироныч. Звезды считаешь, любезный? Не трудись, сосчитаны. Как зовут тебя?
Сакердон. Сакердон-с.
Лавр Мироныч. Как, как?
Сакердон. Сакердон-с.
Лавр Мироныч. Ну, ступай с богом!
Сакердон. Помилуйте, за что же? Я могу-с…
Лавр Мироныч. Коли я теперь, трезвый, твое имя не скоро выговорю, как же я с тобой после ужина буду разговаривать?.. Мы с дамами ужинаем, любезный. Что мне за неволя язык-то коверкать да конфузиться? Я приехал сюда, чтоб в удовольствии время прожить. Ступай, ступай! (Машет другому служителю.) Эй, милый!..
Сергей (подходит). Что прикажете?
Лавр Мироныч. Как дразнят-то тебя?
Сергей. Сергеем-с.
Лавр Мироныч. Ну, так вот что, Сережа, служи!
Сергей. Будем стараться-с.
Лавр Мироныч. Ты прежде пойми нас!
Сергей. Кажется, могу-с… Не в первый раз, служили господам-с.
Лавр Мироныч. Вон там под березками закуску сформируй!
Сергей. Слушаю-с. (Вынимает книжку и карандаш.)
Лавр Мироныч. Пиши! Водка всех сортов, высших только, зернистая икра.
Сергей. На сколько персон прикажете?
Лавр Мироныч. Не перебивай! Твое дело слушать. А еще похвалился, что господам служил.
Сергей. Виноват-с.
Лавр Мироныч. Честер. Селедок не надо, сардинок тоже. Анчоусы есть?
Сергей. Спрошу-с.
Лавр Мироныч. Оливки фаршированные, омар в соку… Ну, ты понял теперь, что нам нужно; так уж сам подумай, не все тебе сказывать.
Сергей. Слушаю-с.
Лавр Мироныч. Да вот еще: головку подай поросячью! Мы мозжечок вынем, язычка покрошим помельче, тронем перцем, да маленькие тартинки и намажем.
Сергей. Закуска высокая-с.
Лавр Мироныч. В рассуждения не вступай! Господам служил!.. Либо господа у тебя плохи были, либо господа-то хорошие, да ты-то плох был.
Сергей. Виноват-с.
Лавр Мироныч. Да закажи ужин заранее, чтоб не дожидаться, чтоб шло как по маслу, без антрактов. Дай карту!
Сергей подает. Лавр Мироныч рассматривает карту.
Ирина. Папа занимается ужином, как серьезным делом. Как это смешно.
Дульчин. А для вас ужин не серьезное дело?
Ирина. Нет, я живу только поэзией, самой высокой поэзией. Что такое ужин? Проза. Вот луна, звезды!
Дульчин. Да что в них хорошего? Газ лучше, светлее.
Ирина. Ах, нет! Особенно когда подле тебя человек, который…
Дульчин. Который что?
Ирина. Не хочу отвечать. Что вы меня экзаменуете?..
Отходят вглубь.
Лавр Мироныч (Сергею). Пиши! Бёф а-ля мод с трюфелями, стерляди паровые, вальдшнепы жареные в кастрюлях… да чтоб ворчали, когда подаешь…
Сергей. Понимаю-с.
Лавр Мироныч. Все это персон на двенадцать. Скажи поварам, что кушать будет Флор Федулыч, а платить Лавр Мироныч; нас знают. Да чтоб после ужина приходили, получат пять рублей на водку.
Сергей. Слушаю-с.
Лавр Мироныч. Вместо пирожного виноград и фрукты в вазах; персики чтоб спелые были. Зеленый персик та же репа. Да поставь два ананаса… с зеленью. Для декорации!
Сергей. Слушаю-с.
Лавр Мироныч. Теперь вина: к говядине лафит, самый высший, дамам особенно подать послаще чего-нибудь… Икем, тоже высший. Да смотри, как у дам вино доходит, сейчас чтоб другая, да переменяй так, чтоб глазом нельзя заметить.
Глафира Фирсовна. Как об нас-то, голубчик, старается.
Лавр Мироныч. Ты Германа фокусника видел? Бутылка одна, но чтоб бесконечная, чтоб двух бутылок перед дамами не стояло. Боже тебя сохрани!
Сергей. Понимаем, помилуйте-с.
Лавр Мироныч. После лафиту прямо шампанское. (Дульчину.) Ведь так, я думаю?
Дульчин кивает головой.
И чтоб это беспрерывно.
Салай Салтаныч выходит из-за деревьев и останавливается сзади Лавра Мироныча, который его не замечает.
Как по стакану разольешь, пустые бутылки прочь и чтобы пара свежих стояла, так постепенно и подставляй! Как ты ставишь, как откупориваешь, этого чтоб я не видал, а чтоб две свежих на столе постоянно были, а пустой посуды ни под каким видом, чтобы она исчезала. Слышишь? — две, ни больше, ни меньше! Мы приехали поужинать и выпить, а не хвастаться! К нам будут подходить разные господа, так чтоб видели, что ужин богатый, а скромный: фруктов много, а вина мало.
Сергей. Слушаю-с.
Салай Салтаныч (Лавру Миронычу). Кутишь?
Лавр Мироныч (пожимая плечами). Вот народ! Нельзя поужинать порядочно: сейчас кутишь. Когда я дождусь, что вы образованнее будете?
Салай Салтаныч. Чего тебе ждать? кути, кути!
Лавр Мироныч. Не могу же я копеечничать по-твоему, у меня другие привычки. (Тихо.) Дочь невеста, пойми! И не рад, да тратишься. Нам надо жениха не какого-нибудь,
