мужа нашла. Еще девчонкой она нас удивляла.
Муров. Чем же?
Отрадина. А тем, что стыда в ней как-то мало было. А сердце все-таки у ней доброе, надо правду сказать. Не видались мы с ней года три, а встретила меня чуть не со слезами; два раза была у меня, предлагала денег… Я не взяла, разумеется. А вот что хорошо: она обещает доставить мне два урока и постоянную работу. Это для меня очень важно; я могу не тратить моего маленького капитала, поберечь его для сына… а может быть, и на приданое. Послушай! Покажи меня своей матери; я могу ей понравиться, у меня есть способности. Я здесь заглохла. Я, если захочу, могу блеснуть и умом, и своими знаниями, и очаровать старуху.
Муров. Да, да, я не сомневаюсь.
Отрадина. Ну, вот и прекрасно. Я недавно познакомилась с одним семейством, там бывает и твоя мать.
Муров. Все это очень хорошо; но только не теперь; как-нибудь впоследствии.
Отрадина. Отчего же?
Муров. Да вот что, мой друг! Я должен сообщить тебе не совсем приятную новость.
Отрадина. Что еще? Говори скорей! Что за мученье мне сегодня!
Муров. Не бойся! Ничего особенного. Нам надо будет расстаться на время.
Отрадина. Зачем?
Муров. Я еду.
Отрадина. Едешь? Куда же?
Муров. В Смоленскую губернию, потом в Петербург, по делам маменьки.
Отрадина. Надолго?
Муров. Я и сам еще не знаю; месяца на два, а может быть, и больше. Как дело кончится в сенате… Я уж и отпуск взял.
Отрадина. Когда ж ты отправляешься?
Отрадина. Так скоро? Что ж ты меня не предупредил? Я совсем не приготовилась; я была так весела сегодня, не думала о разлуке с тобой, и вдруг такое горе. (Плачет.)
Муров. Ну, что за горе? Об чем же плакать? Я, может быть, ворочусь очень скоро.
Отрадина. А Гриша? Тебе не жаль его?
Муров. Да разве ему твоей любви мало? Да что, в самом деле, умирать, что ли, я сбираюсь? Ну, перестань же! Мне и так нелегко расставаться с тобой, а как ты еще расплачешься…
Отрадина. Ну, хорошо, ну, я перестану. (Ласкаясь.) Ты ведь не долго будешь так мучить меня? Скоро мы с тобой уж совсем разлучаться не будем? А? Скоро? Ну, говори же!
Муров. Да, конечно, скоро.
Отрадина. Ах, бедный! Довольно ли у тебя денег на дорогу-то?
Муров. Довольно! Будет с меня.
Отрадина. Не верю, не верю; твоя матушка не очень расщедрится. (Достает из стола бумажник.) Вот возьми рублей сто, бери и больше, пожалуй. Мне не нужно, я получу за уроки, да у меня будет работа. Что ж мне делать без тебя? Буду работать от скуки.
Муров. Да нет же, не могу я и не хочу брать деньги у тебя.
Отрадина. Отчего же это? Разве я тебе чужая? Разве мы не обязаны делиться друг с другом? Да послушай! (Пристально смотрит на Мурова.) Ты меня не любишь или хочешь оставить?
Муров. Что за вздор тебе лезет в голову.
Отрадина. Так возьми… Неужели же бы ты не взял от жены своей? Ну, это мой подарок тебе.
Муров. Изволь, я возьму. Только, если я увижу, что у меня своих денег будет довольно, ты уж позволь мне возвратить тебе твой подарок.
Отрадина. Ну, там видно будет. А вот еще, мой друг, возьми этот медальон. (Снимает с своей шеи медальон.) Носи его постоянно. Тут волосы нашего Гриши; он тебе будет напоминать о нас.
Муров (берет медальон). Изволь, изволь, мой друг.
Отрадина. Ах, какое мученье, какое мученье!
Муров. А коли мученье, так надо его кончить поскорей. Прощай, Люба, я еду!
Отрадина. Погоди! Вспоминай обо мне почаще, пиши мне!
Муров. Непременно, непременно. О ком же мне и помнить, как не о тебе.
Отрадина. Как приедешь в Петербург, так напиши!
Муров. Разумеется, сейчас же напишу.
Отрадина. Ну, прощай! Поезжай с богом. (Обнимает его.)
Муров. Довольно, Люба, довольно! (Взглянув в окно.) Что это? Кто-то подъехал в карете.
Отрадина (взглянув в окно). Шелавина, это ее карета.
Муров (с испугом). Ах, как это неприятно!
Отрадина. Да что за беда? Что ты так тревожишься? Ее бояться нечего; она осуждать не станет.
Муров. Как не бояться? Нет, я не хочу, чтоб она меня здесь видела. Это невозможно. Она такая болтливая.
Отрадина. Так ты ее знаешь? А говорил, что не знаком с ней.
Муров. Мне говорили, я слышал… Она идет, спрячь меня!
Отрадина. Да зачем прятаться? Это странно.
Муров. Ах, вот… я уйду в эту комнату. (Уходит в дверь налево.)
Отрадина. Пожалуй; только я не понимаю…
Входит Шелавина с коробкой в руках.
Явление третье
Отрадина и Шелавина.
Шелавина. Здравствуй, душка!
Отрадина. Здравствуй, Таиса! Что у тебя за коробка?
Шелавина. Платье подвенечное. Я ведь замуж выхожу; разве я тебе не говорила?
Отрадина. Нет. Да я знаю, я слышала; я и платье-то видела у портнихи.
Шелавина. Вот прелесть-то! Чудо, как хорошо! Не хочешь ли поглядеть его на мне? Вот я сейчас, тут у тебя, и надену его. (Хочет раздеваться.)
Отрадина. Не надо, зачем! Еще, пожалуй, войдет кто-нибудь.
Шелавина. Так пойдем к тебе в спальню! (Идет к двери налево.)
Отрадина. Да не нужно, говорю тебе. Я и так знаю, что хорошо.
Шелавина. Ну не надо, так не надо. Что ты такая сегодня? Левой ногой с постели встала, должно быть.
Отрадина. Что-то нездоровится, да и встала рано, работала сидела. (Показывает платье.)
Шелавина. Себе платье шила? Ах ты, бедная! Я прыгаю, веселюсь, а она вон работает сидит. Как судьба-то несправедлива! Ты лучше меня в тысячу раз и умнее, а живешь бедно; а я вот, ни с того ни с сего, разбогатела.
Отрадина. Как же это ни с того ни с сего?
Шелавина. Да, конечно. Свалилось богатство нежданно-негаданно; сошел человек, на старости лет, с ума и наградил. Спасибо ему, я его всегда буду добром поминать; по его милости я как раз и мужа нашла.
Отрадина. Поздравляю тебя!
Шелавина. Не с чем, душечка!
Отрадина. Разве ты не любишь своего жениха?
Шелавина. Да как его любить-то? Шут его знает, что он за человек. Словам его я не верю, да и верить-то им нельзя.
Отрадина. Богат?
Шелавина. Какое богатство! Голь перекатная!
Отрадина. Значит, хорош собой?
Шелавина. Ну, нельзя сказать; так себе.
Отрадина. Так хорошей фамилии, в больших чинах?
Шелавина (смеется). Да, в чинах. Ваше высоко-ничего, вот и весь его чин.
Отрадина. Так на что ж ты польстилась? Для чего идешь за него замуж?
Шелавина. Вот я тебе объясню для чего. Я теперь стала богата, а жить-то по-богатому не умею. То есть умею только деньги по магазинам развозить, на это у меня ума хватает; а как вести счеты да расчеты, да управлять имением, я аза в глаза не знаю. Достались мне акции да билеты; вот я поверчу, поверчу их перед глазами да опять положу; а сколько тут денег, ни в жизнь мне не счесть. Считать-то я училась по пальцам, а тут пальцев-то и не хватает. А с имениями-то да заводами что я стану делать? Положиться на управляющих да на приказчиков, так они сейчас мою премудрость постигнут и будут обирать как им угодно. А теперь я в барышах: управляющий даром, да он же и муж, человек молодой, ловкий, — чего ж мне еще! Да к тому же он еще клятву дал из повиновения не выходить.
Отрадина. Однако у тебя будет муж хороший, почтительный.
Шелавина. Ну, какой бы ни был, а уж у нас дело слажено. После свадьбы мы сейчас поедем в Петербург; он перейдет туда на службу; я еще молода, недурна собой; посмотри, каких мы делов наделаем.
Отрадина. Твой жених чиновник?
Шелавина. Да, чиновник.
Отрадина. А где служит?
Шелавина. Не знаю, право. Так, болтается где-то, у начальника на посылках, должно быть. Да вот, не хочешь ли, я тебе покажу его? Со мной карточка.
Отрадина. Покажи, покажи!
Шелавина. Кажется, я ее в карман сунула. (Шарит в кармане.) Да вот она. Измялась немножко. (Подает карточку Отрадиной.) Вот гляди!
Отрадина (взглянув на карточку). Ах! Ах!
Шелавина. Что с тобой?
Отрадина. Ничего, я оперлась рукой на стол и накололась на булавки.
Шелавина. Ах, бедная! Больно тебе?
Отрадина. На, возьми. (Отдает карточку.)
Шелавина. Ну, что, каков?
Отрадина. Не знаю, что сказать тебе. Наружность у людей так обманчива. (Опускается на стул.)
Шелавина. Да, это правда. Но если он обманет меня, так ему же хуже. Со мной шутки плохи. Я ведь не поцеремонюсь, я его, милого дружка Григория Львовича, и за дверь вытолкаю. Однако мне пора. Я бы и посидела у тебя, да пропасть хлопот в городе. Приезжай на свадьбу, сделай милость!
Отрадина. Нет, нет, благодарю тебя.
Шелавина. Милая моя, ты нездорова. Поди ложись, я тебе пришлю доктора. Если тебе что нужно, ты только скажи мне, пришли ко мне; я для тебя все готова… Ну, прощай, милая, голубка! (Целует Отрадину и уходит.)
Отрадина провожает ее до дверей: потом, едва держась на ногах, подходит к столу, опирается на него правой рукой — и с напряжением смотрит на дверь спальни. В двери показывается Муров.
Отрадина (указывая среднюю дверь). Уходите!
Муров. Любушка, выслушай!
Отрадина. Уходите!
Муров (подавая деньги). Твои деньги…
Отрадина (берет деньги и кладет на стол). Уходите, говорю я вам.
Входит Галчиха.
Явление четвертое
Отрадина, Муров, Галчиха, потом Аннушка.
Отрадина. Что ты, Архиповна?
Галчиха. К вам, матушка.
Отрадина. Как же ты ребенка бросила? Зачем ты в городе?
Галчиха. Да, матушка (утирает фартуком слезы), ребеночек-то…
Отрадина. Что, что?
Галчиха. Помирает, матушка.
Отрадина. Как? Что? Аннушка, Аннушка!
Аннушка показывается в двери справа.
Платок, платок! да беги за извозчиком!
Галчиха. Да я на извозчике.
Аннушка уходит.
Отрадина. Что же, что же? Говори, ради бога! Он вчера здоров был.
Галчиха. Вдруг, матушка…. Захрипит, захрипит да весь почернеет.
Отрадина. Доктора, скорей доктора!
Галчиха. Доктор у нас, матушка. Тут земский приехал к нам в слободу, так я его позвала. Он меня и послал.
Отрадина. Что ж он говорит?
Входит Аннушка с платком.
Галчиха. Дурно, говорит, самая болезнь опасная. (Утирает слезы.) Часу, говорит, не проживет.
Отрадина. Ай, ай! (Берет платок и покрывается.) Побежим, побежим! (Мурову.) Ну, теперь вы совсем свободны.
Муров. Я за вами поеду.
Уходят.
Действие второе
ЛИЦА:
Елена Ивановна Кручинина, известная провинциальная актриса.
Нил Стратоныч Дудукин, богатый барин.
Нина Павловна Коринкина, актриса.
Григорий Незнамов, Шмага } артисты провинциального театра.
Арина Архиповна, Галчиха
Иван, слуга в гостинице.
Комната в гостинице, прилично меблированная, с камином; в глубине дверь в коридор, справа от актеров дверь в другую комнату.
Между первым и вторым действиями проходит семнадцать лет.
Явление первое
Иван стирает пыль с мебели. Дудукин отворяет дверь.
Дудукин (в дверях). Можно войти?
Иван. Пожалуйте, сударь, Нил Стратоныч!
Дудукин (входя с кульком в руках). Что, Елена Ивановна встала?
Иван. Уж и кофею накушались.
Дудукин. Спроси, примет ли она меня!
Иван. Да они уехамши-с.
Дудукин. Эка досада! А я ей чаю привез, только получили с ярмарки; и икры зернистой стерляжьей: она любит очень.
Иван. Понимаю-с. Пожалуйте, я девушке отдам. Вы, сударь, Нил Стратоныч подождите их; они скоро будут. (Берет кулек, уходит в дверь направо и сейчас же возвращается.)
Дудукин. А
