продолжение сцены подходит еще несколько.
Явление третье
Дубровин, Щербак. Каурый, Заяц, Вотря, Калга, Ерголь и другие разбойники.
(увидав Дубровина)
Товарищи, вернулся атаман
Челом тебе. Долгонько загостился;
А мы совсем собрались. Едем, что ли?
Вотря
Да что за спрос! Мы кругом порешили
Дубровин
А вы спросите,
Поеду ль я!
Калга
Да как же не поедешь,
Коль круг решил, ты больше всех не будешь.
По одному мы слушаем тебя,
А скажет круг, так ты его послушай.
Дубровин
Да дело есть большое, вот что.
(Встает.)
Братцы,
Товарищи, не первый год гуляем
По Волге-матушке; добра чужого
Награблено, накрадено довольно.
Погуляно, поедено, попито
По горлышко. И век гулял бы с вами,
Не расставался, да такое дело,
Уж рад не рад, а вас покинуть надо
Ненадолго. Щербак за атамана
Послужит вам; так и другим скажите.
В Казани подождите, догоню.
Вернусь — так ваш уж вплоть до самой петли,
А не вернусь, не поминайте лихом!
Ты не бросай совсем-то!
Ты заводишь
Какие-то дурацкие порядки:
Сиротами без атамана плыть…
Вотря
Калга
Не хочешь ли, дьякам в ногах валяться?
Так не помилуют.
Ерголь
Ты не в монахи ль?
Да что за дело у тебя? Не баба ль?
Так лучше брось, продаст ни за копейку.
Дубровин
Галдеть? Душа не терпит. Рассердиться
Недолго мне, да как-то вы уймете!
Со мной не спорь! Что сказано, то свято,
Тому и быть. Мне надо рассчитаться
За старый долг со здешним воеводой.
Не верите, так дайте мне любого
В товарищи; посмотрит и поможет
С Шалыгиным расправиться… Коль живы
Останемся, тогда вернемся вместе.
Да так-то так; а без тебя-то горе;
Ты голова, мы руки.
Ну, как часом
Попутает нелегкая, случится,
В тюрьму влетишь?
Дубровин
Доводу, что ль, боитесь?
На вора вор доказчиком не будет.
Да я живой не дамся в руки, знайте!
Щербак
А плыть так плыть. Покуда воевода
К монастырю дойдет, далеко будем,
За островом. Прощай, Роман Петрович!
Увидимся ль?
Дубровин
Всей силой постараюсь;
Щербак
В лодки живо!
Несколько разбойников уходят.
Свежеет ветер, будет непогода.
Откуда дует?
Сверху.
Калга
Вот и ладно.
Поставим парус, песню заиграем
Веселую, и поминай как звали.
Ерголь
С грозою веселей.
Щербак
Кормилец наш, зеленый лес, прощай!
Гроза-подружка, Волга-мать родная
В степной простор удалых понесут.
Уходят: Щербак, Каурый, Заяц, Вотря, Калга, Ерголь и другие.
Явление четвертое
Дубровин, потом пустынник и служка.
Дубровин
Одним-один, ни в тех, ни в сех остался;
Лихих людей оставил, к добрым людям
Пристать нельзя. Головушке бездомной
Одно пристанище в миру — тюрьма.
А чтоб сидеть недаром, попытаюсь
Из-за куста злодея пристрелить.
Я ловок был, бывало, в мету бил
Без промаха издалека; до мосту
Близехонько. Нацелюсь в правый глаз.
Рука не дрогнет, сердце не колыхнет;
Простись, Нечай Григорьич, с вольным светом,
Как тетерев, ты грянешься на землю.
Не ты ль меня пустил по-волчьи рыскать.
Гнездо мое расхитил? Уж не ты ли
И выучил меня по Волге грабить,
В лесных трущобах да в оврагах жить,
Точить ножи булатные и стрелы?
Кажись, что ты? Так сам теперь отведай.
Востра ль стрела, чиста ль моя работа.
Всему пора и время: пожил сладко,
Повластвовал, — теперь пришел конец.
Пустынник сходит по тропинке, за ним служка. Туча надвигается; темнеет; ветер и удары грома.
(Всматривается и с ужасом вскрикивает.)
Батюшко!
(Падает на колени.)
Молчание.
Ну, как живешь?
Дубровин
Нехорошо, родимый.
(строго)
А для чего?
Дубровин
(с мольбой)
Не проклинай! Покаюсь
Во всех грехах перед тобою.
Кайся
Не мне, а Богу!
Дубровин
Я тебе покаюсь.
До Бога нам высоко; мы не смеем
И глаз поднять на небо. Окаянство
Греховное горой лежит на плечах
И вниз гнетет. Господня милосердья
Не стою я; от грешных уст молитва
Не примется.
А кто же на кресте-то
Разбойника простил?
Дубровин
Да я-то, грешный,
Не хуже ли разбойника того.
Да хоть и хуже, все ж надежней к Богу
С раскаяньем вернуться, чем бежать
И прятаться от Господа, как древле
Бежал, трясясь, братоубийца Каин.
А что Олена?
Дубровин
Отнял воевода.
А ты?
Дубровин
А я в удалых здесь в овраге.
В сыром бору, на Волге…
Проходи!
(Хочет идти в пещеру.)
Дубровин
Поди покайся Богу
И брось гульбу, — тогда поговорим.
Дубровин
Покаялся б, душа-то не готова:
Еще в миру есть счеты да приманки,
Да зло на человека мыслю; душит
Меня вражда, клещами горло давит.
У сердца моего кусок оторван.
Отдай жену по чести воевода,
Тогда смирюсь и зло свое забуду;
Не погонюсь и за обидой, брошу,
Отдам ему обиду. Пусть, собака,
Живет да беды на голову копит
До царского и Божьего суда.
Тогда покину вольную потеху
И самохотную расправу. Слушай!
(Дубровину)
Не говори с ним много, он не любит.
Дубровин
Пред Господом творю тебе обет:
В ваш монастырь великий вклад кладу,
Украшу храм стенным писаньем новым.
Ни денежкой, неправо нажитою,
Не покорыстуюсь. Пришло неправдой,
Пойдет на дело.
Долго дожидаться.
Откладывай грешить, а добрых дел
Не отлагают. Смерть не за горами,
А за плечьми.
Гром.
Произволеньем Божьим,
Из малой тучки гром большой бывает.
Взялось в овраге облачко, по ветру
Пошло гулять, и мечет Божьи стрелы,
И роет Волгу до песку. Давно ли
Она струилась тихо ровной гладью,
А в этот час струга большие топит,
И гибнут души. Легче не родиться,
Чем умереть, не помирившись с Богом.
А вдруг помрешь?
Дубровин
Своя вина, так поделом и мука.
В чем Бог застанет, в том меня и судит.
Уж мне давно шататься надоело.
Душа просила и в уме бродило
Не смертное убойство, не разбои;
Мой норов крут, душа моя не терпит,
Когда большой молодшего обидит,
Подвластного гнетет и давит властный.
У властных власть идет от Бога. Кто же
Тебе позволил стать над властью?
Дубровин
Ретивое, что бьется — не уймется.
Неправый суд царит на белом свете;
В овечьем стаде волки пастухами;
Кто ж застоит за бедных, беззащитных?
Не мы, так кто ж? Нет власти, есть охота.
Сменял на бор сырой. Про это горе
Я в темну ночь над Волгой думу думал
И с соловьями речи говорил.
Об чем тут думать? В мире тесно стало,
Так вон тебе обитель! Успокойся,
Забудь мирскую злобу и молись
За обижающих!
Дубровин
За них молиться?
Да разве мы святые?
Проходи!
Дубровин
Благослови, отец!
Благословляю
Покаяться; а на другое дело
Благословенья нет.
(Уходит в пещеру.)
Ты здесь пожди!
Что прикажет честной отец, быть может,
Так я тебе поведаю.
(Уходит в пещеру.)
Дубровин
Дождусь.
Ветер бушует, деревья гнутся, гром чаще и сильнее, проливной дождь.
И клонится и гнется лес дремучий,
Прощается со мной. Прощай, дубрава
Зеленая! Я сам тебе челом
Ударюся до матери-земли.
(Кланяется.)
Для всех в тебе есть место: для святого
Пещерника приволье — рой где хочешь,
Живи, молись, спасайся бея помехи!
Для грешников овраги да мосты;
Сиди под ним да жди проезжих. Любо!
И мир, что лес; путей-дорог довольно,
Запутаться недолго: иль в чащу
Без выхода, иль в топкое болото
Трясинное по горло забредешь.
И я бродил окольными путями,
Служка возвращается.
Молитвенник мне дал приказ такой:
«Скажи ему, чтоб он жену Олену
Взял за руку и вел к себе домой».
Дубровин
Да как возьмешь? Назаперти она.
Замки ломать да с сторожами биться?
Таков приказ; как хочешь, исполняй!
Все поряду, что велено сказать.
«Скажи ему, чтоб он жену Олену
Взял за руку и вел к себе домой;
Чтоб старостам в посаде объявился
Когда устроит дом, чтоб шел в обитель
И полгода молитвой непрестанной,
И строгим послушаньем и работой,
В молчании, на монастырской стройке,
Заглаживал грехи свои пред богом».
Дубровин
Исполню все. Теперь в посады много
К своим дворам, на царское тягло,
Приходит нашей братьи. Кто торгует
На воровские деньги, что припрятал.
Другой, гляди, не два, не три убойства
На плечах носит, да живут покойно,
Никто не трогает. Меня подавно
Посадские не выдадут; подьячих
Купить недорого. А там годочек,
Другой пройдет, доводчиков не бойся.
Живешь потиху, так в разбое старом
Судить заказано, опричь убойства.
А я не лгу, я рук не кровенил.
Ну, Бог тебя благослови! Прощай!
Ты в город, что ль? Так нынче монастырский
Стружок бежит туда; поди, подсадят.
Садись, свезут; а за провоз отдай,
Что на душу тебе Господь положит!
Дубровин
Так я пойду на вашу пристань.
С Богом!
Дубровин идет по тропинке на гору и переходит через мост; служка идет за ним, останавливается на мосту и смотрит направо по дороге. По мосту проходит толпа богомольцев. Из-под моста выходят: Щербак и Каурый с небольшими тяжелыми мешками в руках.
Явление пятое
Служка (на мосту), Щербак, Каурый, потом пустынник.
Щербак
(Каурому)
Поди сюда!
(Указывая пещеру.)
Вот здесь его я видел,
Лежал в гробу, а вышел, так светилось
Лицо его. Кажись, не из трусливых,
А как стоял, так я и пал на месте.
Вот чудо-то!
Щербак
И всякий ужаснется.
Чему дивиться? Если из иконы
Ведь жутко, брат; а он как есть икона.
И после что ж! Смотрю, пошел он в гору
И поднялся на облаке над Волгой.
Давай мешок, поставим под оконцем;
Найдет казну, за нас молиться будет.
Нам только то и нужно. Ставь рядком!
Ставят у окна мешки с деньгами, из пещеры выходит пустынник. Щербак и Каурый, сняв шапки, в испуге отходят.
Щербак
Уж ты возьми, не погнушайся! Просим!
Кланяются в ноги.
По обещанию.
Щербак
Вот, видишь ты, мы плыть собрались вниз.
Да бурю Бог послал.
Щербак и Каурый
(вместе)
Ну, вот, так точно.
И видите, одна косная тонет,
За ней другая.
Щербак
И вспомнили вы Бога.
Щербак
Да, так точно.
Ты знаешь все; и говорить не надо.
А на молитве как вас поминать?
Щербак
Да поминай, как знаешь!
За гулящих,
За вольницу удалую молиться?
Щербак
Ну вот, ну вот, за них-то и молись!
Идите с Богом! Я бесперестанно
Молюсь за вас, чтоб вас Господь наставил.
(на мосту)
Спускаются с горы, подходят к мосту.
Пустынник идет на мост.
Щербак
Навиделись чудес. Пойдем расскажем!
Теперь уж плыть не страшно; не потонем.
Щербак и Каурый уходят под мост. Воевода подходит к мосту, за ним свита: стрельцы, холопы и разные богомольцы.
Явление шестое
Пустынник, служка, воевода, его свита и богомольцы.
(на мосту, загораживая воеводе дорогу)
Вернись назад!
Да я по обещанью.
Не бражничать, иду молиться Богу.
Вернись назад!
Я вклад монастырю
Несу большой.
Твои дары напрасны;
Не примутся они. Приятно Богу,
Когда приносят жертвы с чистым сердцем
И сокрушенным духом.
Да почем же
Мое ты сердце знаешь, со смиреньем
Иль обуян гордыней я иду?
Вернись назад!
Идет за мной. Послушаюсь монаха,
Не воеводой, бабой назовут.
Пошлю сказать, чтоб заперли ворота.
И запертые мне отворят живо,
Коль прикажу. Запоры не удержат.
А слышал ты, что было в лихолетье,
Когда хотели воровские люди
Спалило всех огнем небесным. Видишь
Могилы-то в овраге? Это их.
А силой взять нельзя, так торговаться
Давай с тобой.
Грехи-то прежде сбудь.
За деньги Бог грехи не отпускает.
Чего же ты желаешь от Нечая
Шалыгина?
Раскаянья, смиренья.
Раскаянья? Ну, что ж, изволь; покаюсь.
Давно хочу сложить грехов обузу
На шею исповедника. Пойдем!
Веди меня, отец, в свою пещеру!
Благословишь звонить во все?
Звоните.
Служка, оборотясь к монастырю, машет рукой. Пустынник и воевода сходят с моста и входят в пещеру; за ними сходят два стрельца с бердышами и становятся у пещеры, один близко, другой поодаль; свита располагается по горе и на мосту: кто садится, кто ложится; в монастыре начинается звон; богомольцы проходят через мост.
Действие пятое
ЛИЦА:
Бастрюков Степан.
Облезлов.
Дубровин.
Шут.
Марья Власьевна.
Ульяна.
Олена.
Неустройко.
Неждан.
Смирной.
Влас.
Несмеянов.
Посадские.
Слуги Бастрюкова.
Слуги воеводы.
Стрельцы.
Кубас.
Шишига.
Зоря.
Задний двор: направо заднее крыльцо терема, за теремом проезд с переднего двора, далее угол людской избы; налево забор с калиткой и задними воротами; близ забора дерево, на суку которого повешена деревянная доска, в которую бьют сторожа; в глубине, за легкой изгородью, сад.
Явление первое
Сторож с дубиной и Резвый входят.
Спасибо, брат! Употчевал на славу,
Таких и надо нам. Вся дворня лоском
Теперь лежит.
А мы с тобой не пьяны, —
И молодцы-робята.
Садятся на скамью.
Ты, выходит,
На службу к нам задаться хочешь, парень,
За нашего боярина?
Нешто́!
Сиротским делом, что дадут деньжонок,
Возьму, пропью, а там навек кабальный.
Давай попьем.
(Достает сулейку и жестяную чарку.)
И то гораздо пьяны.
Ну вот беда! Проспишься, а назавтра
Опохмелю.
Пьют.
Да спать-то не придется.
Терёнька спит как мертвый, не разбудишь
Ничем его. Один я на стороже.
Да что стеречь в пустом саду? Диви бы
Поспело что! Вот яблоки поспеют,
Да нешто мы как люди!
Велят тебе беречь
