то они не смогли бы создавать элиты, и
тогда средний уровень общества значительно бы
понизился.
Не столь просто объяснить, почему низшие и,
прежде всего, сельские классы обладают
уникальной способностью создавать отборные
элементы27. Впрочем, в растительном и
животном мире встречается немало аналогичных
явлений, которые остались непонятыми, несмотря
на то, что фиксировались довольно часто. К
примеру, это необходимость в использовании
льняных семян из Риги для получения льна
определенного качества. Если в Тоскане сеется
пшеничное зерно, завезенное из Романьи, то оно,
как говорят флорентийцы, идет в солому и
быстро вырождается. Луковицы лучших сортов
гиацинтов, выведенные в Голландии,
вырождаются в других странах.
Может быть, тот факт, что представители
сельских классов развивают мускулатуру, а их
мозг отдыхает, относится к числу аналогичных
явлений и приводит к появлению в их среде
21988 Социалистические системы индивидов, которые могут дать отдых своим
мускулам и интенсивную нагрузку голове. Во
всяком случае, деревенская жизнь чрезвычайно
благоприятна для формирования резерва,
поглощаемого активной и напряженной жизнью
крупных городских центров.
Упадок элит, рекрутируемых путем кооптации
или какими-либо иными подобными способами,
имеет разные и не всегда понятные причины. В
связи с этим на ум сразу приходит пример элиты
католического духовенства. Какой глубокий
упадок она претерпела с IX по XVIII в.! Здесь
наследственность ни при чем. Причина упадка
состоит в том, что элита, осуществляя
рекрутирование, отбирала субъектов,
отличавшихся более посредственными
качествами. Отчасти это происходило оттого, что
такая элита понемногу утрачивала свои идеалы,
ее все меньше поддерживали вера и дух
самопожертвования, что отчасти вытекало из
внешних обстоятельств: зарождались другие
элиты, отнимавшие у оказавшейся в состоянии
упадка ее отборные элементы. Поскольку
соотношение между численностью таких
элементов и численностью остальной части
населения варьирует довольно мало, постольку,
если они перемещаются в одну часть общества, их
21989 Социалистические системы начинает недоставать в другой части. Если сферы
коммерции, промышленности, управления и т. д.
предлагают им широкие перспективы, то этих
людей неизбежно становится меньше в
какой-либо другой элите, например, в клире.
Этот феномен новых элит, которые в ходе
непрерывной циркуляции, возникая в низших
стратах общества, поднимаются в его высшие
страты, там захватывают себе пространство и
впоследствии приходят в упадок, вымываются и
исчезают, представляет собой один из самых
важных исторических фактов, и его необходимо
принять во внимание, чтобы понять крупные
социальные движения.
Очень часто существование этого
объективного феномена бывает завуалировано
воздействием на нас страстей и предрассудков, и
то, как мы его воспринимаем, существенно
отличается от того, каков он в реальности.
Циркуляция, которая возносит элиты,
рождающиеся в низших стратах, к вершине, а
также низвергает и приводит к исчезновению
властвующие элиты, в основном бывает скрыта за
множеством фактов. Прежде всего, это связано с
тем, что данный процесс развивается, как
правило, достаточно медленно, и потому, только
изучая историю за длительный период времени, к
21990 Социалистические системы примеру, в несколько веков, можно постичь
общий характер и основные линии такого
движения. Современный наблюдатель,
охватывающий взглядом лишь короткий период
времени, не видит ничего кроме случайных
обстоятельств. Он видит соперничество каст, гнет
тиранов, народные бунты, либеральные
требования; он замечает аристократии,
теократии, охлократии, однако общий феномен,
по отношению к которому все перечисленное
оказывается лишь частными деталями, зачастую
полностью ускользает от него. Среди иллюзий,
возникающих при этом, есть те, которые
встречаются особенно часто и потому
заслуживают быть отмеченными.
Чтобы влияние эмоций, от которых не так-то
легко освободиться, когда рассматриваются
конкретные случаи, не могло затемнить Наши
рассуждения, мы будем рассуждать абстрактно.
Пусть А – это элита, находящаяся у власти; В –
элита, пытающаяся оттеснить от власти элиту А,
чтобы самой занять ее место; С – остальная часть
населения, включающая неадаптированных
людей, тех, кому недостает энергии, характера,
ума, одним словом – людей, оставшихся вне
элиты. А и В главенствуют и стремятся
заручиться поддержкой своих сторонников от С,
21991 Социалистические системы используемых ими как орудие. Одни С были бы
беспомощны, как армия без командиров; они
приобретают значимость и вес только тогда,
когда их возглавляют А или В. Очень часто и
даже почти всегда именно В оказываются во
главе их, в то время как А усыпляют себя
надеждами на собственную безопасность и
презирают С. Впрочем, именно В могут лучше
прельстить и привлечь к себе С именно потому,
что они не обладают властью и их обещания
рассчитаны на более долгий срок. Однако А
иногда мечтают опередить В, в надежде на то, что
им удастся угодить С мнимыми уступками, не
делая их слишком реальными. Если В постепенно
занимают места, принадлежащие А, благодаря
медленной инфильтрации, если социальная
циркуляция не прерывается, то С лишаются
лидеров, которые могли бы побудить их к бунту,
и наблюдается период процветания. Но обычно А
стремятся противодействовать этой
инфильтрации, однако такое противодействие
может оказаться неэффективным, порождая лишь
недовольство и не давая ощутимого результата.
Если такое противодействие эффективно, то В
могут захватить власть только сразившись с А и
обратившись к помощи С. Когда успех окажется
на их стороне, В захватят власть и начнет
21992 Социалистические системы формироваться новая элита D, которая по
отношению к В сыграет ту же роль, которую
прежде играла элита В по отношению к элите А; и
т. д.
Большинство историков не замечает этого
движения. Они описывают данное явление так,
будто оно всегда оказывается борьбой одной и
той же аристократии или олигархии против
народа, который также все время один и тот же.
На самом же деле: 1) речь должна идти о борьбе
одной аристократии с другой аристократией; 2)
аристократия, пребывающая у власти,
непрерывно изменяется, и места, занимаемые
сегодня одними людьми, спустя некоторое время
будут заняты их противниками.
Когда элита В приходит к власти и сменяет
элиту А, дошедшую до полного упадка, как
правило, наступает период высшего процветания.
Некоторые историки видят в этом исключительно
заслугу «народа», т.е. С. В таком утверждении
верно только одно – то, что низшие классы
производят новые элиты. Что же касается самих
низших классов, то они не способны управлять, и
охлократия не приводила никогда ни к чему
другому, кроме бедствий.
Более глубоко по сравнению с теми, кто
привык смотреть на вещи издалека,
21993 Социалистические системы заблуждаются люди, вовлеченные в движение и
принимающие в нем активное участие. Многие
индивиды, входящие в В, искренне верят, что
добиваются выгоды не для себя и своего класса,
но действуют на благо С и борются просто за то,
что называют справедливостью, свободой,
гуманностью. Эта иллюзия воздействует также и
на представителей А. Среди них появляется
немало людей, изменяющих своему классу,
верящих, что они воюют за осуществление этих
прекрасных принципов ради того, чтобы помочь
бедным С, между тем как в действительности
единственным результатом их усилий является
помощь В в захвате власти, оборачивающейся
затем новым игом для С, часто более тяжким, чем
иго А.
Тот, кто в конце концов понимает, каким
окажется результат, порой обвиняет в лицемерии
как В, так и А, твердивших, что их стремления
направлены только к тому, чтобы оказать помощь
С, но в целом он не прав, поскольку многих таких
людей как из В, так и из А нельзя упрекнуть в
неискренности.
Симптомом, почти всегда предвещающим
упадок аристократии, является распространение
гуманистических настроений и болезненной
чувствительности, отчего аристократия
21994 Социалистические системы оказывается неспособной защитить свои
позиции28. Не следует путать насилие с силой.
Насилию часто сопутствует слабость.
Встречаются индивиды и классы, потерявшие
могущество и способность удержаться у власти,
становившиеся все более одиозными из-за
творимого ими насилия, при котором они
наносили удары вслепую, наобум. Сильный
наносит удар только тогда, когда это совершенно
необходимо, и уже ничто не останавливает его.
Траян был сильным и не проявлял насилия;
Калигула проявлял насилие, но не был сильным.
Если у живого существа пропадают чувства,
необходимые ему в данных обстоятельствах,
чтобы выстоять в борьбе за жизнь, то это верный
признак вырождения, поскольку атрофия этих
чувств в более или менее недалеком будущем
приводит к вымиранию вида. Живое существо,
которое не желает ответить ударом на удар и
боится пролить кровь своего врага, признает себя
побежденным и попадает во власть противника.
Баран всегда мог встреться с волком, готовым его
съесть, и если теперь он избегает такой участи, то
просто потому, что человек охраняет его, как
пищу для себя самого. Всякий народ, который до
такой степени боится пролить кровь, что
оказывается неспособным себя защитить, рано
21995 Социалистические системы или поздно становится жертвой какого-нибудь
воинственного народа. На нашей планете нет,
пожалуй, ни одного клочка земли, который бы не
был когда-то завоеван мечом, и на котором
народы-оккупанты не удерживались бы с
помощью силы. Если бы негры оказались сильнее
европейцев, то они поделили бы Европу, а не
европейцы – Африку. «Право» народов,
называющих себя «цивилизованными»,
завоевывать народы, которые они именуют
«нецивилизованными», выглядит совершенно
смехотворно, или, лучше сказать, это право есть
не что иное как сила. Пока европейцы будут
оставаться сильнее, чем китайцы, они будут
навязывать им свою волю, но если бы китайцы
стали сильнее, чем европейцы, то позиции
переменились бы, и гуманистические декларации
не смогли бы воспрепятствовать вторжению
армий противника.
Это относится и к обществу: право, чтобы
стать реальностью, нуждается в силе. Развивается
ли оно спонтанно или вводится меньшинством –
оно в любом случае может быть навязано
несогласным и недовольным только за счет силы.
Полезность тех или иных институтов, чувства,
которые они вызывают, являются залогом их
устойчивости, но для того, чтобы они стали
21996 Социалистические системы свершившимся фактом, очевидно, надо, чтобы те,
кто желают утверждения таких институтов, были
в состоянии навязать их тем, кто этого не желает.
Антон Менгер полагает, что он доказал
необходимость изменения всей современной
правовой системы, поскольку она «почти
полностью строится на традиционных
отношениях, основанных на силе». Однако это
характерно для всех существующих форм права.
Если столь желанное для этого автора изменение
когда-нибудь произойдет, то исключительно
благодаря тому, что такое новое право, в свою
очередь, само обретет силу, иначе оно навсегда
останется несбывшейся мечтой. Право
начиналось с силы отдельных индивидов; теперь
от проводится в жизнь благодаря силе
коллектива, но оно всегда сила29.
Не следует противопоставлять друг другу
убеждение и силу, как это часто делают только
ради успеха в деле преобразования институтов.
Убеждение – это не что иное как средство
обретения силы. Никогда не удается убедить всех
членов общества без исключения. Для
обеспечения успеха достаточно убедить только ту
часть общества, которая обладает силой либо
потому, что она многочисленна, либо по иным
причинам.
21997 Социалистические системы Силой социальные институты вводятся, силой
же они и поддерживаются.
– Всякая элита, не готовая сражаться ради
защиты своего положения, находится в полном
упадке, и ей не остается ничего иного, кроме как
уступить место другой элите, обладающей
мужеством и твердостью, которых прежней
недостает. И если такая элита верит, что
провозглашенные ею гуманные принципы будут
применяться к ней самой, то она просто впала в
иллюзию. Победители прожужжат ей уши
неумолимым vae victis30.
Когда в конце XVIII в. французские правящие
классы занимались развитием своей
«чувствительности», во мраке незаметно
затачивался нож гильотины. Это праздное и
легкомысленное общество, ведя в стране
паразитическую жизнь, занималось на своих
изысканных ужинах рассуждениями о
необходимости освободить мир от «суеверия» и
«раздавить гадину», не предполагая, что само
будет раздавлено.
Параллельно с циркуляцией элит у
цивилизованных народов отмечается еще один
феномен, имеющий большое значение.
Производство экономических благ
развивается и расширяется прежде всего
21998 Социалистические системы благодаря росту свободных капиталов, среднее
количество которых, приходящееся на одного
гражданина той или иной страны, является одним
из самых надежных показателей
цивилизованности и прогресса. Таким образом,
материальное благосостояние растет и
распространяется среди широких слоев. С другой
стороны, внешние и гражданские войны,
оказываясь все менее выгодным делом,
становятся менее частыми и менее интенсивными.
В результате улучшаются нравы и повышается
уровень морали. Так, помимо всех пустых хлопот
политиканов совершается то, что Г. де Молинари
назвал «бесшумной революцией»31, т.е. медленная
трансформация в направлении улучшения
социальных условий. Это движение тормозят, а
порой и приостанавливают, многочисленные
траты, производимые ради государственного
социализма, и всевозможные протекционистские
законы. Тем не менее, оно стало вполне
ощутимым, что подтверждает и статистика для
цивилизованных стран.
После того, как мы продемонстрировали
значение в истории факта смены элит, заметим,
что не следует впадать в широко
распространенную ошибку, претендуя на
объяснение всего и вся, исходя только из одной
21999 Социалистические системы этой причины. Социальная эволюция –
необычайно