процесс. В нем мы можем
выделить ряд основных течений. Стремление
сводить этот процесс только к одному движению
– дело сомнительное, по крайней мере, в
настоящее время. Между тем следует изучать эти
большие классы явлений, стараясь раскрыть их
связи.
Проведенное выше общее исследование смены
элит полезно дополнить рассмотрением
конкретных случаев.
История Рима демонстрирует нам немало
элит, приходивших к власти одна за другой.
Они выходили прежде всего из сельских
классов Рима32 и Лация; затем, когда эти
источники исчерпались33, из остальной Италии,
из Галин, из Испании; наконец, свой вклад внесли
варвары.
С самых давних времен смутно
прослеживается борьба между большими людьми
(majores gentes) и новой элитой – меньшими
людьми (minores gentes), которых Тарквиний
Приск ввел в сенат для того, чтобы они там
присутствовали наряду с большими людьми.
«Семьи патрициев едва ли были многодетными, –
утверждает Лекривен34, – заблуждаются те, кто
считает, что среднее число детей у них было
22000 Социалистические системы равным пяти… Рассмотрение истории семей
патрициев приводит к такому же выводу:
патрициат в царский период и во времена
Республики постоянно был на пути к
исчезновению… Можно, следовательно,
констатировать, что Тарквиний заполнил
вакантные места в Сенате, возведя меньших
людей в патриции». Итак, в данном случае речь
идет о проникновении, начало которого, похоже,
восходит ко времени присоединения городских
поселений Палатина и Квиринала. Тем не менее,
нет недостатка в свидетельствах началичия
соперничества между большими и меньшими
людьми35. Естественно, что как только меньшие
люди входили во власть, которой с ними
делились большие люди, они становились столь
же жестокими по отношению к остальному
населению, как и большие люди36.
Едва образовалась республика, сразу началась,
согласно общепринятому мнению, борьба между
«аристократией» и «народом»37, но в
действительности это была борьба между старой
аристократией и новой аристократией,
рождавшейся в низших классах. «Борьба
концентрируется внутри города и идет между
гражданами. Параллельно развивается еще одно
движение среди неграждан, стремящихся в город.
22001 Социалистические системы Отсюда – волнения плебеев, латинян, италиков,
вольноотпущенников. Все они и те, кто уже
получил статус граждан, как плебеи и
вольноотпущенники, и те, кому пока еще
отказывали в этом, как было с латинянами и
италиками, все они чувствовали потребность в
политическом равенстве и требовали его»38. Это
только часть истины. Ничто иное, как новые
элиты, подстрекают их отряды идти на штурм,
обещая им политическое равенство, и, что еще
лучше, имущество противников. «Страдания и
отчаянье бедных – самое мощное оружие для их
лидеров, но эти жалобы и стоны были бы для них
безразличны, если бы закон не объединял их как
членов одной корпорации»39. В Риме бедные слои
шли за своими предводителями в надежде на
«освобождение от долгов и на получение в
собственность земельных наделов»40. Всем
известно, что существовала плебейская знать,
такая же богатая, как и старая знать, и она
мечтала стать такой же могущественной, как и
последняя. «Народная сила переходит к плебсу,
уже составлявшему значительную массу и уже
имевшую в своих рядах большое число знатных и
богатых людей»41. Эта новая элита начинает
вести борьбу за власть. Она скрывает свои
притязания под покровом отстаивания
22002 Социалистические системы требований большинства, что для нее оказывается
средством, но не целью. Этому большинству его
лидеры пообещают новые аграрные законы и
освобождение от долговых обязательств, так же
как позднее, уже во времена империи, кандидаты
на трон станут обещать легионерам
donativum42
Элита плебеев вошла в Сенат и, если верна
традиционная версия, им досталась там почти
половина мест. Итак, «ясно, что богатый класс,
естественно, стал шире использовать свои
материальные преимущества, которые знать
получила противозаконно, благодаря
привилегированному политическому положению.
Бедствия простых людей возросли еще более,
поскольку лица, наиболее опытные и способные
оказать сопротивление, вступая в Сенат,
переходили из положения угнетаемых в
положение угнетателей»43. Однако старая
аристократия еще сохраняла особые права,
обладание которыми она стремилась закрепить за
собой. Итак, борьба возобновилась вокруг
распределения публичных должностей и была
долгой, «поскольку речь шла уже не о выражении
общих интересов, но только об удовлетворении
амбиций некоторых народных лидеров. Таким
образом, атака, хотя и оказалась сильной, но была
22003 Социалистические системы слабо поддержана, и плебеи довольствовались
громкими словами, надолго оставив дело. Мы
видим, как они в решающий момент были готовы
оставить Лициния Столона и консулат ради
получения земельных наделов»44. Возможно, они
не ошиблись: по крайней мере, земельные наделы
были ощутимым приобретением. Также и в наше
время во Франции многие социалисты не
считают, что честь, оказанную одному из их
лидеров введением его в состав министерства
Вальдек-Руссо, можно приравнять к разделу
собственности буржуазии.
В Древнем Риме «после того, как плебейская
аристократия завоевала трибунат и стала его
использовать в собственных целях, вопросы
аграрного законодательства и долгового права в
определенной мере стали отодвигаться на второй
план, хотя они не потеряли остроты ни для
жителей недавно завоеванных территорий, ни для
неимущих и для постепенно беднеющих граждан
из сельской местности»45.
Как любой претендент на власть к
определенному моменту времени убеждался в
том, что он ничего не добьется, если не заплатит
солдатам, так же точно «пришел день, когда
плебейская аристократия, оттесненная старой
знатью, воспользовавшейся равнодушием народа,
22004 Социалистические системы от тех благ и преимуществ, которые дает
политическое равенство, в конце-концов вновь
договорилась с массами, несчастными,
изолированными и бессильными перед
патрициатом»46.
Новая аристократия побеждает: законы
Лициния и Секстия формально устанавливают
равенство граждан, но в действительности
«правление остается аристократическим, как и
прежде»47. Случай зачастую неожиданным
образом придает конкретную форму некоторым
абстрактным положениям. Один из авторов
новых законов – Гай Лициний Столон – первым
попал под суд и был осужден в соответствии с
собственными законами48. Его, наверное,
изумило то, что против него был применен закон,
составленный им исключительно ради
привлечения широких масс на сторону своего
класса.
Ход циркуляции элит возобновляется.
«Образовалась новая аристократическая
правящая группа; против нее тотчас поднялась
оппозиционная партия… они [новые
оппозиционеры. – В. П.] берутся отстаивать
интересы мелкого люда, прежде всего мелких
земледельцев»49. То есть новая элита рекрутирует
себе сторонников там, где может найти их, и где,
22005 Социалистические системы впрочем, вербовала их та элита, которая уже
пришла к власти.
Другая элита выходит на сцену. Тот сельский
класс, который в прямом смысле слова являлся
римским, постепенно истощался и исчезал. «Ниже
плебеев, ставших квиринами50, вне центурий и
триб располагались вольноотпущенники, которых
было уже немало: ремесленники, торговцы,
жители муниципий, люди без избирательных
прав, которые селились в Риме, наконец,
эрарии51… и среди них имелись богатые,
активные, умные люди»52.
Нибур хорошо сказал: «муниципии
омолаживали нацию, давая ей новые
семьи»53 (П1. Р. П). Отныне этот важный факт
станет доминирующим в римской истории. В
процессе своего роста Рим будет вбирать все
элиты соседних народов54; он падет, когда
поглотит их все.
Патриции пытались опираться на элиту этих
новых классов. Данный феномен не редок:
остатки старых аристократий стремятся таким
способом обеспечить себе союзников. Когда
Аппий стал цензором, он позволил людям из
новых классов записываться в трибы55, вызвав
этим возмущение со стороны плебейской знати,
которая, находясь у власти, мало беспокоилась о
22006 Социалистические системы «бедных и обездоленных». К новой элите,
несомненно, принадлежал Гней Флавий56, писец,
«бесспорно, один из наиболее выдающихся людей
того времени» (Нибур. III. Р. 277).
Реформа Аппия отчасти была
преждевременной, и довольно скоро последовали
изменения процедуры внесения в списки новых
граждан, направленные на уменьшение их ценза.
Сразу возобновилось движение элит, чтобы
больше не останавливаться.
Нам придется сокращать описания фактов и
опускать многие детали, несмотря на то, что они
представляют интерес, иначе их рассмотрение
займет непропорционально большое место по
отношению к остальным частям книги.
Элиты проявляют себя по-разному в
зависимости от условий экономической и
социальной жизни. Обогащение у торговых и
промышленных народов, военный успех у
воинственных народов, политическая ловкость,
нередко умение плести интриги и низость
характера в аристократиях, демократиях и
демагогиях57; литературный успех в Китае;
получение духовного сана в средние века и т. д. –
это тоже средства, с помощью которых
осуществляется отбор людей.
В Риме всадники equo private58 от трибуната
22007 Социалистические системы Гракхов и до конца республики в основном
выходили из сельских триб в результате
плутократического отбора59; обогатившиеся
сборщики налогов пополняли их ряды.
Но кроме этой элиты формировалась и другая
– из военных. Все граждане sine suffragio60 и
socii61 стали обязаны нести воинскую службу.
Так отбор вскоре распространился на всех
италиковв и их предводителей;praefecti
sociorum62 в правовом отношении
приравнивались к римским гражданам.
Отбор стал более интенсивным, когда
армейская служба под знаменами прекратила
быть временным занятием свободных граждан,
став профессией63. Это началось с Мария,
который первый перестал обращать внимание на
ранее непременно учитывавшееся при вербовке
имущественное положение новобранца. Он
принимал в легион даже самых бедных
добровольцев из числа граждан, только бы они
проявляли себя как хорошие солдаты64. Марий,
Сулла, Цезарь, Октавиан были выразителями
разных политических принципов, но все они в
равной мере являлись лидерами новой элиты,
появившейся благодаря военному отбору. В
скором времени она вступит в союз с элитой
всадников, создаст империю и сохранит ее на
22008 Социалистические системы протяжении веков.
Сулла, реставратор аристократического
правления, был обязан своему триумфу новым
людям. Когда два военных трибуна явились под
Нолу, чтобы забрать у него легионы и передать
их в армию Мария для войны в Азии, командиры,
за исключением одного квестора, бросили Суллу,
однако солдаты остались ему верны, и он во главе
их вошел в Рим и навязал свою волю. Долгое
время армия будет представлять собой элиту.
Подобно всякой элите, она рождалась из низших
классов. Рассуждая об империи, Дюрюи отмечает:
«Военная сила – это единственное, что осталось
жить на развалинах других институтов Августа,
господствуя над всем. Современников это не
удивляло. На протяжении веков армия
представляла собой вооруженый и
мобилизованный римский народ и память об
этом еще долго жила в народе. Несмотря на свой
состав, защищавшая империю армия была,
пожалуй, единственной корпорацией, имевшей
право действовать от ее имени. Так полагал и
святой Иероним, когда сравнивал выборы
епископа священниками с выборами императора
солдатами65.
Впрочем, это достаточно распространенный
факт, наблюдаемый в ходе социальной эволюции.
22009 Социалистические системы «В первых греческих республиках после
упразднения монархического строя
равноправными гражданами вначале были только
воины»66. Еще в средневековой Европе
феодальное дворянство сконцентрировало власть
в руках военной элиты.
Клавдий распространил отбор элит на
Галлию, чтобы пополнить курии; Веспасиан – на
другие провинции; Испания дала Риму
императора Траяна; впоследствии также и
варвары примеривали на себя пурпурную
мантию.
Поздняя империя в значительной степени
приостановила циркуляцию элит предписаниями,
которые привязывали каждого человека к его
профессии. Земледелец не мог оставлять свое
поле, ремесленник – свою корпорацию, декурион
– свою курию67.
В 400 г. император Гонорий распорядился
отыскивать collegiati68, где бы они ни были
(ubicumque terrarum reperti fuerinf) и возвращать
их всех без исключений к профессиям (ad officia
sua sine ullius nisu exceptionis revocentur)M. В 458
г. император Майориан вновь отдал те же
распоряжения, стремясь вернуть в начальное
состояние всех, «кто не желает оставаться тем,
кем родился» (qui nolunt esse quod nati sunt).
22010 Социалистические системы «Закрепление от рождения, – как утверждает X.
Валлон, – в условиях распада всего и вся
представлялось единственной достаточно
действенной и достаточно общей мерой,
способной удержать государство. Фатальность
жизненного пути, заданного от рождения, стала
высшим законом для империи… Рим отбросил
культуру Греции, чтобы вернуться к режиму каст
Востока». Затраты и усилия по введению
государственного социализма разрушали
богатства; формирование каст сковывало людей и
поэтому новые элементы не могли ни
сформироваться, ни подняться, чтобы занять
место совершенно выродившейся правящей
элиты. Как пишет Вальцинг, «восходящее
движение, которое обновляет и сохраняет
средний и высший классы, было остановлено».
У этого общества оказались поражены
жизненные центры: оно было умирающим телом.
Вторжение варваров спасло его не только потому,
что привнесло в него элиту извне, но и, прежде
всего, потому, что разрушило преграды,
препятствовавшие циркуляции элит.
Ремесленники и буржуа, которые вызвали расцвет
италийских республик, не были элитой,
явившейся извне: их род коренится здесь же.
Структура Поздней империи не дала бы им
22011 Социалистические системы возвыситься; то, что именуют анархией средних
веков, позволило им это сделать. Циркуляция
элит вновь началась, а с ней вернулось и
процветание.
На закате Римской империи появляется
средство отбора, во многих отношениях отличное
от тех, которые мы уже рассмотрели. Речь идет о
церкви. В средние века она будет вбирать в себя
почти всех, кто относился к числу умных и
образованных людей69. В ту эпоху еще не было
многообразия средств