ся, что дон Стурдзо приписывает обесценивание денег именно опи
санной экономической ситуации. Но тогда (Господи помилуй!) раз
ве нельзя согласиться, с тем, что этим обесцениванием мы обязаны
проискам «врагов отечества», «хищным спекулянтам» и прочим про
каженным, как утверждают наши государственные мужи и ученые (?),
как говорится в циркулярах, рассылаемых нашим дипломатам Ми
нистерством иностранных дел? Если бы. Врагов отечества, хищных
спекулянтов и прокаженных можно посадить в тюрьму, тогда лира
взмоет вверх наравне с золотом. Верь этому, читатель, коль ты готов
верить всему. Но если падение лиры вызвано социально-экономиче
скими условиями рынка, если оно реагирует на них, как термометр,
то для повышения стоимости лиры необходимо изменить эти усло
вия, т.е. перейти к принятию мер, которые считаются нежелатель
ными и недопустимыми.
136
Э К О Н О М И К А И СОЦИОЛОГИЯ В РЕЧИ ДОНА СТУРДЗО
Вывод, сделанный из всего этого доном Стурдзо, продиктован
экспериментальной наукой, в корне отличающейся от той, которой
пользуются правительства и партии. «Вот уже два года как мы вра
щаемся в порочном круге: снижаем национальный продукт, запуска
ем болезни, влияющие на производство богатств, вплоть до опас
ной фазы, издаем налоговые законы, способствующие росту цен
и обесцениванию денег и ценных бумаг». Именно этот факт отрица
ет большинство авторов, в том числе тех, кто считаются экспертом
по экономике и финансам; именно о нем имеет смелость говорить
дон Стурдзо вопреки общему мнению, распространенным предрас
судкам и серьезным интересам; именно поэтому процитированный
раздел его речи заслуживает всяческих похвал.
Очень близким к истине представляется и суждение о мерах в об
ласти сельского хозяйства, предпринимавшихся до сих пор прави
тельством. «Эти доморощенные рецепты отличаются неполнотой
и нелогичностью, они не соответствуют общей картине кризиса
и при отсутствии необходимых средств и учреждений порождают ил
люзии, принижают действия государства, вносят разлад в производ
ство и расхолаживают усилия капитала по наращиванию производ
ства, ибо разрушают старый порядок, не создавая нового в его пол
ном и органичном виде».
Но здесь мы вступаем в область синтеза, что прекрасно показано
в речи в связи с аграрным движением. «Перемежающиеся фазы по
бед и поражений каждой из сторон в ходе борьбы выливаются в ре
альное снижение производственных возможностей и производи
тельности, экономический феномен переносится в политическую
сферу, где он принимает обостренную и ожесточенную форму клас
совой борьбы».
Подобное же наблюдение относится и к индустриальной пробле
ме. Справедливо, как сказано в речи, что «платежеспособность аг
рарной экономики не возрастает, как требовалось бы с точки зрения
общества, а снижается, ограничивая пределы налогового давления,
оказываемого государством. Каким образом возможно при этом ис
пользовать другие способы пополнения казны, не истощив источни
ки богатства и не вызвав еще более масштабного кризиса, который
поставит фундаментальную экономическую проблему частной соб
ственности и ее способности развиваться и расти с помощью произ
водства и накоплений?»
Из этого и других подобных соображений дон Стурдзо выводит
заключение, неблагоприятное для некоторых отраслей промыш
ленности, которые должны трансформироваться, если не хотят ра-
137В И Л Ь Ф Р Е Д О ΠΑΡΕΤΟ
ботать впустую, «если страна не желает нести паразитическое бре
мя в ущерб производительному труду и сельскому хозяйству, испы
тывающему наибольший ущерб вследствие протекционистских
интриг».
Это рассуждение справедливое, но неполное, слишком упрощен
ное. Некогда и я так рассуждал, сознавая при этом неполноту, но те
перь, после синтеза, осуществленного в «Социологии», мне ясно,
чего здесь недостает.
Да, протекционизм дорог и обременителен; да, в Италии он
во многом вредит сельскому хозяйству; да, он заключается в ограбле
нии одних граждан в пользу других. Желание протекционистов отри
цать ущерб, наносимый таможенными барьерами и, следовательно,
отвергнуть положения экспериментальной науки вызывает у сторон
ников свободной торговли иллюзию, что для ниспровержения про
текционизма достаточно показать бессмысленность этих доводов.
Но здесь есть нечто большее. Как мы напоминали в «Социоло
гии», таможенный протекционизм есть не что иное, как один из мно
гочисленных видов протекционизма. Почему рыночники отвергают
лишь его и принимают все остальные? Таможенная пошлина отбира
ет у одних граждан, чтобы дать другим; но разве не такова же функ
ция прогрессивных налогов, пособий по безработице, всех безобра
зий, которые творятся под благосклонным взором начальства? Не
понятно почему, без долгих разговоров объявляется правильным
запрещать вывоз национального капитала за границу, и неправиль
ным запрещать ввоз иностранных товаров в страну. Почему пошли
на на зерно вредна, а фискальная пошлина полезна? Есть ли для по
требителя существенная разница между товаром, подорожавшим
из-за введения таможенной пошлины, и товаром, подорожавшим на
столько же из-за самоуправства рабочих?
На эти и подобные вопросы экспериментальная наука дает один
ответ: следует изучить выгоды и потери, связанные с каждым из ви
дов протекционизма, взвесить все «за» и «против» и только после
этого делать вывод. Здесь недостаточно места для такого анализа, по
этому нам придется удовлетвориться лишь перечислением проблем,
требующих решения.
Но предварительно нужно поставить еще один вопрос. Каков
смысл нашего обсуждения? Если социальные феномены, как пред
ставляется, зависят от чувств и интересов, то самые прекрасные идеи,
направленные на то, чтобы их изменить, никак на них не повлияют.
Я полагаю, что так оно и есть, и я показал это в моей «Социоло
гии», но мне также кажется, что это, главным образом, вопрос коли-
i38
Э К О Н О М И К А И СОЦИОЛОГИЯ В РЕЧИ ДОНА СТУРДЗО
чественный. Сами по себе идеи не могут или мало могут повлиять
на чувства и интересы, но между не могут и мало есть разница, и эта
малость в некоторых, довольно редких случаях может быть сущест
венной. Можно быть уверенным в том, что речь дона Стурдзо мало
кого переубедит, но нельзя утверждать, что она не переубедит нико
го или по крайней мере не побудит кого-то пересмотреть свои взгля
ды; этого достаточно, чтобы не считать результат нулевым.
Обозначив таким образом хотя бы минимальную пользу нашего
рассуждения, посмотрим, на что оно должно быть направлено.
Если не ставится цель полностью изменить общественное устрой
ство, можно в общем и целом исходить из имеющихся предпосы
лок, из тех чувств и интересов, которые направлены на сохране
ние с небольшими поправками прежних представлений о законно
сти, о справедливости, о равенстве и т.д. Поскольку они изменяются
медленно, можно, опираясь на данные истории, прийти к выводам,
имеющим определенную вероятность. Но если нам требуется иссле
довать, что будет происходить в обществе, полностью отличающем
ся от известных нам, знание существующих настроений не поможет,
мы вступаем в неизведанную область.
Например, мы неплохо можем себе представить, что будет
со страной, в которой значительно выросла доля мелкой сельскохо
зяйственной собственности; но если мы хотим рассуждать о стране
(если такая страна возможна), где нет частной собственности, нуж
но допустить, что там будут господствовать совершенно другие чув
ства по сравнению с привычными нам в наших обществах. Те, кто ду
мают, что может понять эти новые чувства, —фантазеры, живущие
в царстве утопий.
Экономические условия ставят известные границы, которые бо
лее понятны и которые гораздо труднее перейти.
Дон Стурдзо справедливо отмечает: «К сожалению, Италия —бед
ная страна, которую плодородной сделало упорство ее тружеников
и сбереженные ресурсы; но резервы ее экономики кроются, в основ
ном, в земле». Он думает поэтому, что здесь не может развиваться
черная металлургия и тяжелая промышленность, «поскольку затра
ты на ввозимое из-за рубежа сырье превышают или равняются тру
довым затратам, причем не следует рассчитывать, что эти отрасли
будут использовать дешевую рабочую силу, готовую к тяжелому труду;
эти времена, к счастью, уже прошли».
Последнее утверждение ошибочно. Эти времена далеко не прошли,
и сейчас начинается период, отчасти заслоняемый оргией разруше
ния капиталов, расточения того, что должно обеспечить будущее, ко-
139В И Л Ь Ф Р Е Д О ΠΑΡΕΤΟ
гда тем более остро и не только перед Италией встанет дилемма: со
кратить численность населения или прекратить расточительство.
Отгораживаться от этих трудностей с помощью разглагольствова
ний о новых временах, о новых правах трудящихся, о диктатуре про
летариата и прочей чепухе —значит уподобляться колдунье, которая
надеялась остановить заклинаниями луну.
Производство, а следовательно, и численность населения нахо
дятся в тесной связи с безопасностью личности и имущества, с суще
ствованием и уважением к тому, что греки называли «номос», рим
ляне—«леке», а мы называем законом. Установление римского мира
привело к увеличению численности и благосостояния населения
в средиземноморском бассейне; средневековая анархия подорвала
и то и другое.
Какой из этих процессов начинает разворачиваться сейчас? По
старайтесь ответить на этот вопрос с помощью экспериментальной
науки, по возможности оставив в стороне, даже с риском не понра
виться всемилостивому правительству, религиозный экстаз, уверен
ность в судьбах отечества, благородство буржуазии, внимающей зову
времени, и тому подобную чушь.
Относительно решения поставленного вопроса можно, по мень
шей мере, выразить сомнение. О причинах этого я уже говорил
в журнале «Ривиста ди Милано» и не буду повторяться. Позволю себе
только заметить, что за короткое время, прошедшее с момента пуб
ликации упомянутых статей, появилось немало подтверждений сде
ланных в них выводов и ожидаются, видимо, новые.
История учит нас, что всякое правление покоится на согласии
и силе. Многие наши правительства лишены и того, и другого. В ме
ждународных отношениях и во внутренних делах правитель должен
уметь и быть способным рагсеге subiectis et debellare superbos (ща
дить подданных и низвергать гордецов.—Лат.). Этой максиме не сле
дуют правительства, которые не защищают своих подданных от на
силий и грабежей со стороны частных лиц и даже потворствуют им
ради пополнения казны и не наказывают гордецов, создающих госу
дарство в государстве, хозяйничающих на железных дорогах, на поч
те, телеграфе, телефоне, вырабатывающих свою внешнюю полити
ку, захватывающих поля, дома, суда, заводы, конфискующих товары,
диктующих цены, учреждающих Красную гвардию, которая воору
жена мандатами, бомбами, кинжалами, револьверами и даже пулеме
тами, которая похищает граждан, арестовывает, обезоруживает, за
хватывает в плен армейских офицеров, созывает суды, штрафующие
сельских хозяев за то, что они возделывают свои земли, жнут, моло-
цо
Э К О Н О М И К А И СОЦИОЛОГИЯ В РЕЧИ ДОНА СТУРДЗО
тят зерно, доят коров, —затем приступили к вынесению уголовных
приговоров (в том числе двух смертных) и к их исполнению.
Все это нельзя приписать недостаткам людей, стоящих у власти;
в этом случае все легко было бы исправить, сменив их. Причины го
раздо глубже и серьезнее, главная из них—чувства выродившейся,
трусливой буржуазии, больше всего боящейся пролить кровь ради
защиты закона и государства; она не способна даже презирать сво
их предателей и с рабским смирением ожидает неизбежного. Поэто
му ход событий ускоряется и грядущий кризис приближается к нам
с каждым часом5.
5
Ср. документы, приводимые в кн.: Maione G. Il biennio rosso. Autonomia e
spontaneita’
