ВИЛЬФРЕДО ΠΑΡΕΤΟ
плохо разбирающимися в закономерностях экономического равно
весия, но еще больше сторонников у нее среди тех, кому она выгод
на, и среди политиков, которые приобретают поддержку с ее помо
щью. В ежедневно появляющихся газетах, журналах и книгах можно
прочитать глупое утверждение, что валютный курс зависит от торго
вого баланса. Правители не всегда в это верят, но делают вид, потому
что это им выгодно. Они приобретают поддержку, награждают своих
приверженцев, добиваются публичного одобрения, утверждая тамо
женные пошлины, как говорят, для защиты отечественного произво
дителя. Это благороднейшая цель, на достижение которой направле
на, по-видимому, выдача лицензий на импорт и на экспорт, на деле
не всегда бесплатная, которую преследуют с учетом выгод для казны,
монополии, например, на ввоз кофе в Италии и т. п. в других странах.
Породив и взлелеяв плутократов, правительства заявляют за
тем, что они хотят отнять у них неправедно нажитые деньги, но это
лишь новый способ добиться выгоды для одних с ущербом для дру
гих. История имеет немало подобных примеров, в том числе рести
туции, объявлявшиеся во Франции после краха системы Ло 26 , а се
годня предполагаемые конфискации прибылей, нажитых во время
войны.
Смит оставался в рамках опыта, когда рассуждал о торговой си
стеме (1. IV. С. III) и говорил, что некоторые из опровергаемых им
идей порождены приватными интересами и склонностью к установ
лению монополий, а другие, наименее разумные, —национальной
ненавистью. В то время запреты в сфере международной торговли
проистекали из взаимной ненависти Англии и Франции; сегодня
их причиной является такая же ненависть между Англией и Герма
нией, породившая, например, только что утвержденный Акт о защи
те промышленности, абсурдный с точки зрения принципов Смита,
но превосходный, с точки зрения тех, кто получает от него выгоду,
с точки зрения националистов, с точки зрения пользы для прави
тельства, опирающегося и на тех, и на других. Тот, кто выступает
против таких мер, может рассчитывать на успех только в случае при
менения силы, но не убеждения, памятуя о том, что auro suadente
nihil potest oratio 27 .
26
Джон Ло (1671-1729) — шотландский авантюрист и теоретик денежного обраще
ния, создатель Королевского банка и первой финансовой пирамиды во Фран
ции.— Прим. перев.
27
«Против доводов золота красноречие бессильно». Изречение поэта Публилия
Сира (I в. до н.э.). — Прим. перев.
ΐ8θ
ПРОГНОЗИРОВАНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ ЯВЛЕНИЙ
У Смита были прекрасные исходные предпосылки; делая выводы
из своих наблюдений по поводу основ торговой системы, он не дол
жен был следовать никому. Заметив, что чувства меняются медлен
но, а частные интересы действуют постоянно, хотя и по-разному,
в зависимости от обстоятельств, он мог бы предвидеть, что отверг
нутое им экономическое устройство переживет и его, и другие по
добные теории. Однако он сбился с правильного пути, по-видимому,
вследствие того, что исходил из таких же побуждений и соображе
ний, как те, что были отмечены нами в связи с цитатой из Ж.-Б. Сэя.
Примерно до конца XIX в. процветание Англии, где царил сво
бодный рынок, обеспечивалось, в частности, благодетельными по
следствиями такого устройства многие люди полагали, что в конце
концов другие народы также последуют их примеру, чтобы противо
стоять английской конкуренции. Казалось, что этот прогноз основы
вается на твердом экспериментальном фундаменте, ибо с точки зре
ния опыта английское процветание было подлинным и мало чем ус
тупало германскому и американскому процветанию; и экономика
логически доказывала преимущества свободной торговли. Но он
оказался ложным. Почему же?
Причин много, но главная заключается в отсутствии теоретиче
ского синтеза: экономика должна быть дополнена социологией.
Польза свободного обмена была реальной, но она была направ
лена не столько на расширение экспорта, сколько на удовлетворе
ние требований тред-юнионов, желавших много получать и мало
работать при отказе от важных технических усовершенствований.
Даже если на время ограничиться только узким полем чисто эконо
мических теорий, полезность свободы международной торговли не
возможно будет продемонстрировать без свободы внутренней кон
куренции, особенно той, которая устанавливает уровень зарплат,
продолжительность рабочего дня и избавляет производственные
предприятия от произвола рабочих.
Если перейти теперь к сути проблемы, то бесстрастное изучение
фактов показывает, что решение вопроса об уместности свободы
рынка или протекционизма лежит не в плоскости экономических
теорий, а преимущественно в сфере социологии и политики. Если
сейчас все народы прибегают к протекционизму, то это не связано
с теоретическими доказательствами, а вытекает лишь из политиче
ской и общественной ситуации в их странах, из определяющих ее
чувств и интересов.
То же самое можно сказать относительно экономической свобо
ды вообще. В Англии она существовала (по крайней мере отчасти)
ι8ιВ И Л Ь Ф Р Е Д О ΠΑΡΕΤΟ
в прошлом веке, но теперь она отвергается. В октябре 1921 г. Ллойд
Джордж заметил, что для борьбы с текущим кризисом правительство
может избрать один из двух путей: предоставить все действию эко
номических законов или вмешаться и приступить к управлению со
циально-экономическими процессами. Он предпочел второй путь.
Может быть он понимал, а может быть, и не знал, что прибегает
к паллиативам, причем к паллиативам, в конечном счете лишь усу
губляющим зло. Но его это не беспокоило, поскольку его цель заклю
чалась в том, чтобы привлечь на свою сторону большинство самых
активных граждан—демагогической плутократии.
Впрочем, фабрикация теорий, направленных на удовлетворение
существующих чувств и интересов, представляет собой лишь разно
видность более общего феномена. Право собственности, общест
венный строй, организация труда и производства, эмиссия, торгов
ля и многое другое вытекают из известного положения вещей; тео
рии не определяют его, а порождаются и определяются им. Римское
право было обусловлено наличием собственности квиритов; совре
менные теории обусловлены наличием новых форм собственности,
и мы присутствуем при рождении этих теорий в муках. Таким обра
зом, для предвидения социальных явлений необходимо, в основном,
рассматривать упомянутое положение вещей и его вероятные изме
нения, используя теории лишь в качестве средства для их понима
ния, в той же мере, как можно рассчитывать узнать нечто о родите
лях по детям.
Впрочем, сами по себе теории дают представление о некоторых
границах, подлежащих учету, потому что они являются своего рода
плотинами, сдерживающими разливы социальных рек.
Общество нельзя представлять в виде массы отдельных разроз
ненных молекул, действующих по собственным программам и сле
дующих общим правилам логики; надо понимать, что они тяготе
ют к определенным центрам и собираются в группы, движимые чув
ствами и интересами и руководствующиеся логикой, направленной
на их удовлетворение. Невозможно охватить все эти группы в одном
очерке вследствие их многочисленности, а полностью игнорировать
их—означало бы отдаляться от реальности; представление об одно
родности общества ведет к грубым ошибкам; деление его на две ча
сти, т. е. на буржуазию и пролетариат, или капиталистов и трудящих
ся, уже точнее, но во многих случаях его недостаточно; необходимо
по меньшей мере провести грань между теми, кто имеют фиксиро
ванный доход, и теми, кто получают нестабильные доходы, оставив
в стороне тех, кто располагают смешанными доходами. Но если мы
182
ПРОГНОЗИРОВАНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ ЯВЛЕНИЙ
ходим приблизиться к действительности, нам нельзя останавливать
ся на этом и придется прибегнуть к дальнейшим классификациям.
Социальное равновесие формируется в результате действия всех
групп, чтобы предвидеть его изменения, необходимо предвидеть эти
действия.
В наблюдении, что общество есть продукт совокупности капита
лов, частных или коллективных, заключается большая доля исти
ны, которая вытекает из того, что существуют некие границы, не
кие плотины, за которые социальная эволюция не в состоянии вы
плескиваться. Если при любом строе на протяжении длительного
(не краткого) времени прирост капиталов останавливается, возни
кает препятствие на пути развития общества и оно поворачивает
вспять. Так возникали великие вековые колебания в жизни народов,
так пали греческие республики, Римская империя, испанская монар
хия и многие другие государства; так и нынешняя демагогическая
плутократия может сегодня столкнуться с подобным препятствием.
Вероятно, это произойдет не скоро, но пока можно предвидеть,
каким будет течение великого социального потока. Сложность кроет
ся в многослойности феномена. Недостаток прироста капиталов, ко
торый в чрезвычайных случаях сигнализирует о достижении преде
ла, в промежуточных ситуациях есть лишь один из многочисленных
факторов, действующих в обществе. Еще один их них, о котором мы
можем судить, хотя и в малой степени,—это распад центральной вла
сти. Прогнозы, сделанные нами в мае —июле 1920 г.28, предшествова
ли длительной битве между фашистами и коммунистами, которая по
служила их полным подтверждением. Сегодня новое подтверждение
дает Ирландия, где под отеческим взором английского правительства
действуют трибуналы Шин-фейн, республиканское ополчение воору
жается, а Ольстер готовится к обороне, а может быть, и к нападению.
Остается понять, до какой степени дойдет этот распад и не го
товит ли нам будущее какого-нибудь Цезаря, Октавиана, Бонапарта
или им подобного.
Что произошло бы, если бы авантюра с Фьюме была менее роман
тической и более продуманной в военном отношении, если бы был
перейден Рубикон? Мы не в состоянии дать определенного ответа
на этот вопрос.
Настоящее состояние чувств и интересов итальянской буржуа
зии заставляет предположить, что попытка [переворота] провали-
28
См. «Трансформацию демократии» в «Rivista di Milano»; отдельное издание Сту-
дио Эдиториале Корбаччо.
ι8 3ВИЛЬФРЕДО ΠΑΡΕΤΟ
лась бы. В то же время не следует забывать, что подобное положение
в других странах не мешало формированию сильных правительств.
В Риме бесчинства банд Клодия не помешали, а напротив, способ
ствовали основанию империи. Во Франции, накануне падения Ди
ректории 29 , «(р. 65) умеренная буржуазия, потерпевшая поражение
в Париже 13 вандемьера, в ходе ее вылазки против депутатов Конвен
та, после фрюктидора, лишившегося возрожденных было надежд,
смирилась со своей беспомощностью в стране, где ее законное пер
венство закреплено в тексте Конституции». Стоит сравнить с этим
положение буржуазии в Италии, ее роль по [Альбертинскому] стату
ту, ее значение до конца XIX в. и ее значение сегодня. Во Франции
это устройство было изменено за несколько дней; после ι8 брюмера
вернулись порядок и процветание.
Не будем забывать об опасностях эмпирического метода: то,
что произошло однажды, при известных обстоятельствах, может,
но не обязательно должно произойти снова при других обстоятель
ствах. Впрочем, знание об этой возможности тоже небесполезно.
Чтобы пойти дальше, необходимо провести
