и вокруг Пуш¬кина даже ходили с вечно раскрытою грамматикой и с закрытым слу¬хом и сердцем. А что прибавишь к такому примеру?» (7 янв. 1928). …не жалеет свеч… — в переносном смысле: не жалеет расходов. Эпоха Псам-метиха — начало царствования XXVI династии египетских фараонов (VII в. до н. э.).Вариации (С. 171)1. Оригинальная, — сб. «Абраксас», кн.1. Пг., 1922, под назв. «Пуш¬кин», строфы 3-я и 4-я в обратной последовательности; варианты:ст. 7—8:      Мосткам забивается в ушиКак взрыв оглушительный дым; ст. 13—14:    Где скользкое бешенство петель,Как грохот расползшихся гроз, ст. 19-20:   Два моря прощались до завтра,Два бога менялись в лице.— альм. «Круг», кн. 2, 1923, под назв. «Варьяция 1-ая, оригиналь¬ная», строфы 3-я и 4-я в обратной последовательности; вариантст. 8: Глушительный пильзенский дым,— «Темы и варьяции» 1923.Трапезундские штормы — то есть принесенные с берегов Турции. Пильзенский дым — пена, похожая на пивную. Жеваный бетель — тони¬зирующее средство из листьев и семян пальмы. Что было наследием ка¬фров?— Кафры — название народов Южной Африки. Здесь вновь зву¬чит тема происхождения Пушкина; в следующей вариации Пушкин просто называется кафром: «Еще не бывших дней жара / Воображалась в мыслях кафру…».Имя Пушкина появляется только в «Теме», — вариации именуют его местоимением 3-го лица, подобно тому, как Пушкин во Вступлении к «Медному всаднику» не называл Петра. «Кафр» и «сфинкс» становят¬ся обозначением неназываемого божества. Два бога прощались до завт¬ра… — прощание двух стихий, двух богов, моря и поэзии, прошлого и будущего знаменует собственно переломный момент биографии и для Пушкина, и для Пастернака.2. Подражательная. — альм. «Круг», кн. 2,1923, под назв. «Варья¬ция 2-ая, подражательная»; варианты:ст. 16:        Всплывал из мглы, которой климат ст. 71:        И замер на губах полипа— «Темы и варьяции» 1923.На настроении этой вариации отразилась работа Л.О.Пастернака «Пушкин в Одессе», написанная со скал Большого Фонтана (Музей Пушкина в Петербурге). В стих, зарисованы знакомые с детства места Одесского взморья, последний раз виденные летом 1911 г. «Подража¬тельная вариация» четко воспроизводит ритмический рисунок Вступ¬ления к «Медному всаднику» с его забегающими друг за друга анжамбе-манами (переносами). Первые две строки: На берегу пустынных волн / Стоял он, дум великих полн — отсылают к пушкинской поэме. Его роман /Вставал из мглы… — еще один момент сходства биографических ситу¬аций автора и героя. Замысел романа о Жене Люверс, над продолжени-ем которого Пастернак предполагал работать в близком будущем, сопо¬ставлен в стих, с мечтой Пушкина о «Евгении Онегине», начало писа¬ния которого было положено в Одессе. Самолов — леска с крючком и грузиком для рыбной ловли, наматывающаяся на палец. Внимательная сосредоточенность, с которой герой вариации изучает Евангельеморского дна во время отлива, вызывает воспоминания недавней любви, Того сча¬стливейшего всхлипа, / Что хлынул вон и создал риф,/Кораллам губы оба¬грив, / И замер на устах полипа. — Здесь отсылка к аналогичным обра¬зам в стих. «Имелось» из «Сестры моей жизни»: «Не поцелуй, морской отлив, / Казалось с губ медузы / Смывает соль, смывает всхлип…» (из тетради, посланной В. Брюсову; строфа, выпущенная в окончательном тексте).3. «Мчались звезды. В море мылись мысы…» — альм. «Корабль». Калуга, 1923. JSfe 1—2 (7—8, январь), под назв. «Вариации на тему пуш¬кинских «Цыган», 3-я вариация», которое в действительности, по авт. замыслу, относится к следующим трем вариациям; вариантст. 9: Море тронул ветерок Марокко.— альм. «Круг», кн. 2, с опечаткой в назв.: «Варьяция 3-я, Сакрокосмическая» вместо: «Макрокосмическая», как в автографе (РГАЛИ); вариант ст. 9 тот же, что в альм. «Корабль». — «Темы и варья¬ции» 1923.Вдохновенная ночь создания «Пророка» знаменует собой конец кризисного периода и рождение нового миропонимания. Заданное «Темой» уподобление Пушкина сфинксу здесь становится равенством. Поэт, он же сфинкс, прислушивается к Сахаре, — той «пустыне мрачной и скупой», где на перепутье он повстречал шестикрылого серафима, — и набрасывает черновик «Пророка». Просветленность в такие минуты, традиционно называемая откровением, — есть непосредственная при¬частность к жизни всего мира, которая позволяет услышать «неба содроганье и гад морских подводный ход», ощутить ветерок с Марокко и увидеть восход солнца на Ганге.Мчащиеся мысли рвут пополам строку, одна часть которой — ком¬ната Пушкина, — другая — сфинкс в пустыне. Плыли свечи. — Свечи, освещающие фигуру творца «Пророка», перекликаются с теми брызга¬ми, которыми шторм окатывает стоящего на скале Пушкина (сфинк¬са): «Прибой на сфинкса не жалеет свеч…» («Тема»). …Голубой улыбкою пустыни. — Ср.: «…самый странный, самый тихий, / Играющий с эпохи Псамметиха / Углами скул пустыни детский смех…» («Тема»).4. «Облако. Звезды. И сбоку…» — альм. «Круг», кн. 1,1923, ст. 15-24 по ошибке как продолжение стих. «Тема». — «Темы и варьяции» 1923. — Автограф (РГАЛИ), под назв. «Четвертая. Драматическая»; вариантст. 18:        Табор прикрыло плечо.— В наборной машин. «Круга» (ИМЛИ), отсутствует лист с нача¬лом стихотворения, чем вызвана ошибка публикации.Алеко, Земфира — герои поэмы Пушкина «Цыганы». Халдея — древ¬няя страна в Месопотамии (1-е тысячелетие до н. э.). Три последних сти¬хотворения цикла представляют собой «Варьяции на темы пушкинских «Цыган»» (см. ошибочно помещенное название при публикации в альм. «Корабль»). Они были непосредственным откликом на замужество Е. Виноград и решительным отказом от типических для романтизма ситуаций: ревность, мщенье, самоубийство отметаются и не принима¬ются в расчет. «Мы наверное разойдемся с тобой, — писал ПастернакA. Штиху, — в понятиях о благородстве и мужественности, в которых я всегда расхожусь с теми, кто в них замешивает романтизм. С последне¬го для человека начинается слабость и туман. Я не люблю ни того, ни другого» (21 дек. 1917).5. «Цыганских красок достигал…» — альм. «Круг», кн. 1, 1923, под назв. «Варьяция 5-я. Патетическая», ст. 5—6 в обратной последователь¬ности; вариантст. 9: Но шорох гроздьев перебив,— «Темы и варьяции» 1923. — Верстка сб. 1956, рукописный вари¬ант ст. 9, тот же, что в «Круге».Шйбо — во времена Пушкина — деревня в трех верстах от Аккер-мана. Кагул и Очаков — крепости, которые осматривал Пушкин в своих поездках по местам военной славы русско-турецких войн (R. Gaigalas.B. Pasternak’s «Тешу i variacii»: a commentary. Ph. D. Diss. Harvard University. 1978). Очаковская чайка в последней строке соотносит собы¬тия столетней давности с писанием стихотворного цикла о Пушкине на подмосковной Очаковской платформе Киевской железной дороги.6. «В степи охладевал закат…» — альм. «Круг», кн. 1,1923, под назв. «Варьяция 6-я. Пасторальная»; варианты:ст. 2: И вслушивался в дрязг уздечек,ст. 12:        И засиял уже безмерный,— «Темы и варьяции» 1923. — Избр.-1945; вариантст. 1: В степи околевал закат,Спрохвала — исподволь, потихоньку. Охладевающий закат и истле¬вающая пестрота цыганских тряпок — не предмет элегической тоски. Миг окончания дня дает возможность перевести дух перед новыми событиями невесть каких ночей и новыми свершениями.БОЛЕЗНЬ (С. 176)Основные стих, цикла написаны страшной зимой 1918—1919 г. В книге «Темы и варьяции» 1923 в цикл входило стих. «Голос души», исключенное из переизданий (т. 2, «Стихотворения, не включенные в основное собрание»). Картины города, занесенного снегом, перемежа¬ются видениями горячечного сознания больного. «Настала зима, какую именно предсказывали, — писал Пастернак в «Докторе Живаго». — Она еще не так пугала, как две наступившие вслед за нею, но была уже из их породы, темная, голодная и холодная, вся в ломке привычного и пере¬стройке всех основ существования, вся в нечеловеческих усилиях уце¬питься за ускользающую жизнь».1. «Больной следит. Шесть дней подряд…» — Здесь отразилась тя¬желая форма инфлуэнцы, охватившей Москву, которой болел и Пас¬тернак. …в Кремле гудит Иван… — звон колокольни Ивана Великого.2. «С полу, звездами облитого…» — Кассиопея — созвездие, распо¬ложенное в Млечном Пути. …Лавры ли Киева… — Киево-Печерский монастырь. Эдда — сборник песен и сказаний древней Исландии. Соха-тый — то же, что лось.3. «Может статься так, может иначе…» — Второй сб. стихов «Все¬российского союза поэтов». М., 1922, дата: 1920, без строф 6-й и 8-й; варианты:ст. 12:        До зари грешившей пурги, ст. 16:        Смутно звезды пьет частокол, ст. 18-19:    Будто воском ночь оплыла,Лапой лампы на елке слепнет снег, ст. 27—28:    И сверканье в пути на укатах, — ответНа его вековое ау. ст. 35:        Что догадок родит в биографе— «Темы и варьяции» 1922; вариант ст. 28:        На взывавшее чье-то ау.— «Две книги» 1927, 1930 — тот же вариант. — «Стихотворения в одном томе» 1933. — Автограф, подаренный Е. А. Дородновой, вариант ст. 18 — как в предыдущей публикации, вместо строф 6-й и 7-й:Тишина. И есть дровокольное Что-то в ней, будто из-за углаНочь рассекла лес колокольнею Пополам, средь сверканья села. После строфы 8-й, выделенное кавычками, как прямая речь, дает¬ся стих. «Голос души» и заканчивается рефреном строфы 8-й.Тень кочерги — «У кого совесть нечиста, тому и тень кочерги — ви¬селица» (русская пословица).4. Фуфайка бального. — Избр.—1945, под назв. «Болезнь» в разделе «Поверх барьеров». Ей помнятся лыжи… — воспоминания о Рождестве 1916 г. в Тихих Горах на Каме и катании на лыжах. На рисунке Л. О. Па¬стернака выздоравливающего сына 18 дек. 1918 г. Борис Пастернак изо¬бражен в том же свитере, в котором катался на лыжах и снят на ураль¬ских фотографиях.5. Кремль в буран конца 1918 года. — сб. «Помощь» № 1, Симферо¬поль, 1922, без назв., дата: 1917, без строфы 8-й; варианты:ст. 8: Когда ее пути застелются,ст. 18:        Ни с чем, какой-то страшный, пенный весьст. 35—36:    Ненаступивший новый годБерется вновь перевоспитывать. — «Темы и варьяции» 1923. — журн. «Леф», 1923, № 1; вариант ст. 8: Как тьмой последней все застелется.Избр.-1933, под назв. «Кремль в буран».Изображение зимы 1918 г. резко контрастирует с картинами послед¬ней мирной весны, зарисованными Н. Асеевым в стих. «Кремль 1914 г.», которое Пастернак особо выделял в своей рецензии на книгу Асеева «Оксана» (1917). Здоровающеюся в наручнях…— надевание наручников — характерная подробность быта времени революционного террора. Как пригнанный канатом накороть… — уподобление государства кораблю — классическая метафора мировой поэзии, берущая свое начало в Элегии Феогнида (VI в. до н. э.). Срывающийся чудом с якоря… — ср. название стих. Асеева, посвященного Пастернаку: «Сорвавшийся с цепей» (на¬писано 18 июля 1915 г., когда они оба были в Красной Поляне у Синя-ковых). Как визьонёра дивинация… — божественные предвидения мис¬тика, предсказателя.6. Январь 1919 года. — Характерная для Пастернака смена настрое¬ний ужаса и надежды дана в противопоставлении двух стих., следую¬щих одно за другим, этого и предыдущего. Рождественскою сказкой Дик¬кенса.