Пожалуйста передайте ему уверения в моем глубочайшем почтении» (Books Abroad. С. 195). Пастернак имеет в виду проф. Юрия Павловича Иваска, к которому Ивар Иваск не имел отноше¬ния, называя его только дальним эхом своего имени.
5 Иваск привел в письме только начало «Элегии», которая насчиты¬вает 50 строк.
1637. Н. М. ТРЕТЬЯКОВОЙ
29 ноября 1959, Переделкино
29 ноября 1959
Дорогая Нина Михайловна, теперь я и Вас вспомнил. Раз Вы по мне вздыхали, значит еще раньше и я по Вас вздыхал. — Конечно. Иначе это не бывает. Вдруг вспомнил и Вашего отца. Но дома близ Зачатьевского не помню, однако, Женя права, я дол¬жен был там бывать, раз увидал перед собою Вашего батюшку (кажется в длинном сюртуке).
Непременно поклонитесь от меня Наталье Михайловне, Вы очень меня этим обяжете. Может быть она там что-нибудь слы¬шала обо мне, может быть и роман читала1.
Я не упущу нити, вдруг нащупавшейся между нами, и уже воз¬никшее живое желание свидеться с Вами приведу, с Вашего со¬гласия, в исполнение, немного спустя, к весне, когда буду посво¬боднее.
Сейчас я очень занят новою работой, которая, хотя и прине¬сет мне, наверное, столько же счастья, как ее предшественница, но внутренне очень нужна мне, поглощает меня и для меня очень ответственна. Также неизмеримо велика моя (главным образом заграничная) переписка.
Мне очень радостно было получить от Вас второе письмо и очень приятно писать Вам.
Кланяйтесь, пожалуйста, Евгении Михайловне, Ольге Вик¬торовне и Тане. Жив ли Ваш младший брат?2
Ваш Б. Пастернак
Ваша Наташа — вот в кого тоже так легко было, а может быть и сейчас еще так легко влюбиться.
Впервые. — Местонахождение автографа неизвестно. Печатается по фотокопии (РГАЛИ, ф. 2886, on. 1, ед. хр. 218).
1 Наталия Михайловна Третьякова — старшая из сестер Третьяковых, актриса, жила в Париже.
2 Ольга Викторовна — вдова С. М. Третьякова и Татьяна Сергеевна Гомолицкая — ее дочь от первого брака. Вячеслав Михайлович Третьяков погиб во время гражданской войны в войсках Добровольческой армии.
1638. Л. А. ВОСКРЕСЕНСКОЙ
2 декабря 1959, Переделкино
2 декабря 1959
Дорогая Лидия Александровна,
благодарю Вас за письмо. Хотя словечко «никчемность» взя¬то и у Вас в кавычки, и Вы с ним обращаетесь открыто шутливо, мне больно видеть его в письме у Вас даже в этом насмешливом применении.
Ваша Ника1 не могла не понять меня, когда, в Ваше отсут¬ствие, я с ней говорил. Мне было жалко Ваших сил и времени, когда я говорил о карточках2. И чтобы сделать мой довод (в за¬щиту Вас и Вашего времени) убедительней, я сказал, что ничего этого мне не надо знать, потому что это портит меня, делает не¬скромным и тщеславным. Но если, как Вы пишете, Вы эти сведе¬ния заносите на карточки походя, между дел (все равно, сколько бы Вы ни уверяли, я понимаю, какой затратой Вашего труда это достигается и чем я Вам обязан), продолжайте это отмечать. Вы нам оказываете этим золотую, неоценимую услугу. Мы узнаем сто¬роной не более десятой доли того, что там появляется даже из моих переводных изданий, не говоря уже об их обсуждении. Вы наш добрый гений, и я только не хотел, чтобы наш добрый гений так уставал.
Далее, об уничтоженном письме к Вам. Я Вам много написал тогда о бедной мученице Вас и о бедной Наташе3, о случаях такого долголетнего или пожизненного лежания на моих глазах или на моей памяти (например из Испании мне в прошлом году по-французски писал один молодой человек; давно уже и надолго при¬кованный к кровати) и пр. и пр. И в моем искреннем участии (ко¬торого ни я, ни Вы не подвергнем сомнению) была какая-то нота, заставившая меня разорвать неоконченное письмо. Все это в своей чувствительности было слишком возвышенно и прекрасно душою. Но, может быть, и не надо заикаться о неотосланных письмах?
Как бы то ни было, мне нужно, чтобы Вы знали, как я Вас люблю и как дорожу и горжусь Вашим интересом и вниманием. Как раз из упоминаний, служащих материалом для Ваших карто¬чек, Вы можете заключить без моих дополнительных уверений, какого рода стена стоит между мною и Вами и моею остальною жизнью и мешает нашим встречам. Это стена неописуемой заня¬тости и непередаваемого недосуга, но я счастлив, что все так сло¬жилось и в такой степени радостно и приятно мне писать Вам4. Спасибо за все.
Ваш Б. Пастернак
Впервые. — Автограф (собр. А. А. Воскресенского).
1 Ника Александровна Воскресенская — дочь Л. А. Воскресенской.
2 Речь идет о карточках, на которые Л. А. Воскресенская выписывала библиографические сведения о публикациях произведений Пастернака и откликах на него в западной прессе.
3 Наталия Александровна Воскресенская, младшая дочь Л. А. Вос¬кресенской, заболела в конце 40-х гг. полиартритом и до конца жизни была прикована к постели.
4 25 янв. 1960 Пастернак вновь писал Л. А. Воскресенской: «Дорогая Лидия Александровна, я до сих пор не поблагодарил Вас за чудесное, бое¬вое, чтобы выразиться по-нынешнему, веселое, остроумное письмо, за поздравления с Рождеством и Новым Годом, за гору подарков, за конфе¬ты, за Рублева, за Housman’a! Не думайте, что я не отзывчив и бесчувстве¬нен. Я так упрям и во что бы то ни стало хочу опять написать что-нибудь удовлетворительное. Не правда ли, теперь уже не полагается срамиться. А привести это желание в исполнение так трудно, так трудно держать себя в состоянии веры и увлечения. Я так горжусь теплотой Вашего отноше-ния. Оно так обязывает меня! Преданный Вам Б. Пастернак» (там же).
1639. К. ВОЛЬФУ
8 декабря 1959
Дорогие госпожа и господин Вольф, я от всей души благо¬дарю Вас за прекрасные слова и чувства по отношению к 3. П<астернак>. Я очень высоко ценю это внимание.
Обещанных Вами критических разборов стихотворений я не получил, зато совсем недавно пришла книга Кайдена, заста¬вившая меня оторопеть из-за страшной рожи на обложке1. Я не могу оценить его переводы. Меня нисколько не радует вялость и водянистость передачи. Передача звука и силы движения не просто формальная структура стихотворения, без этого любая попытка перевода остается пустой и бездушной. Насколько бли¬же к цели г-жа Слейтер, твердостью намерений, верностью риф¬ме и ритму!
Она спрашивает меня, не читал ли я ее письма в «Encounter»2. Я его не читал. Мне тут неожиданно передали номер «Encounter’a» только со статьей Эдм. Уилсона. Не видел я и ни одной статьи о Шопене. Публиковалась ли где-нибудь эта статья по-английски, немецки или французски?3 Как составлена книжечка издательства «Penguin»? Это то же, что Риви делал в Avon Book (я имею в виду его перевод «Уезда в тылу», на отсутствие которого я жаловался в одном из писем к Penguin’s, — по-видимому, последние следы это¬го отрывка, исчезли для меня навсегда; я имею в виду также то, что Риви пишет о нем). То, что Риви увидел и утверждает в этой книжечке — его большая заслуга; это метко, проницательно и правдиво4.
Его ли перу принадлежат также переводы стихов, которые он как будто издал, как и Кайден?5 К сожалению, я в этом не уверен. Меня очень мучает, что в свое время я не смог ответить Ст. Спен-деру и Т. С. Элиоту на их подарки (сборники стихотворений и письма). Не вызваны ли эти посылки глупыми переводами Риви и Кайдена и обсуждениями их в печати? Неужели я не достаточно бранил свою «деятельность» того времени, чтобы нельзя было про¬стить мне вины и участия в этом стыде и позоре?
Я желаю Вам и дорогой г-же Элен счастливого Рождества и просветленного, приносящего здоровье Нового года. Напишите мне, пожалуйста, честно и объективно, не угрожают ли неудач¬ные переводы моих стихотворений мне и моей репутации. Это за¬поздалое разоблачение полностью совпало бы с моим собствен¬ным мнением о себе. Это было бы совершенно справедливо, и я бы не принимал это близко к сердцу.
Ваш Б. Пастернак
Впервые: «Знамя», 2005, JSfe 3. — Автограф по-нем. (Deutsche Literaturarchiv in Marbach).
1 Имеется в виду портрет на суперобложке книги: Boris Pasternak. Poems. Translated by E.-M. Kayden. University of Michigan Press, 1959.
2 Речь идет об ответе Л. Слейтер на статью Э. Уилсона, напечатанную в журн. «Encounter» (August 1959).
3 Текст статьи о Шопене был передан Жаклин де Пруайяр и Ст. Спендеру.
4 Boris Pasternak. The Last Summer. Avon book, 1958. В книгу вошли «Повесть» и «Уезд в тылу» в переводе и с предисловием Дж. Риви.
5 The Poetry of Boris Pasternak. Selected, edited and translated by George Reavey with essay of the life and writings of Pasternak. New York, 1959.
1640. Дж. РИВИ
10 декабря 1959, Переделкино
10. XII. 1959
Дорогой Риви. Я очень виноват перед Вами. Меня ошибочно оповестили о Вашем предполагаемом намерении отменить права Pantheon Books и противозаконно распорядиться судьбой моего романа «Доктор Живаго» на основании моей подложной автори¬зации. Я написал в Пантеон, что ничего Вам не давал и не буду Вас защищать, если они подадут на Вас в суд. К счастью, все это оказалось ошибкой.
Недавно я получил Вашу книжку «Последнее лето» в издании Avon1. Путь, которым Вы пришли к счастливой находке «Уезда в тылу», удивительно прям и правилен2. Это Ваша заслуга, свиде¬тельство литературного вкуса и одаренной проницательности. Именно этот отрывок я вспоминал и тщетно искал, когда «Penguins» просили меня о небольшом дополнительном материа¬ле к «Лету», чтобы заполнить обычный объем Пенгвиновских вы¬пусков3.
Но я его не нашел, и даже найди я его, кто бы мог дать необ¬ходимые дополнения и разъяснения, чтобы обратить этот незна¬чительный отрывок во что-нибудь стоющее? И я предложил им статью о Шопене4.
(Надпись на титульном листе русского издания написана не мной, а моим братом, А. Пастернаком, Александром. У меня никогда не было привычки помечать книги экслибрисами и т. п. и т. п.5)
Я чудовищно, чрезмерно занят. У меня не было возможности прочесть Ваш перевод и его оценить. Но я пробежал Ваши рас¬суждения и комментарии. Все, что Вы пишете, в высшей степени интересно и глубоко по содержанию, значению и правильной точ¬ке зрения. Но Ваши неумеренные похвалы! Если бы все было так, как Вы утверждаете в своих преувеличенных оценках!
Мое невыразимое горе и боль в том, что мне вновь и вновь напоминают, что эти редкие зерна жизни и правды перемешаны с огромным количеством мертвой, схематичной бессмыслицы и несуществующего сырья! Я удивляюсь, зачем Вы и Кайден пыта¬етесь спасти вещи, заведомо обреченные на гибель. Я не видел Ваших стихотворных переводов и не могу представить себе, что¬бы они были удачны (вина в этом моя, а не Ваша). Я только уви¬дел страшную грязь на книге Кайдена. Что он хотел сказать такой обложкой?6
Я думаю, что г-жа Слейтер достигает много
