(собр. адресата). Печатается по машин, копии со вставками рукой О. В. Ивинской (РГАЛИ, ф. 379, без шифра).
1 Оболенский прислал Пастернаку свое письмо в «Правду» по поводу статьи Ермилова. См. письмо № 1303, коммент 2. В ответ на упреки Пас¬тернака Оболенский писал 13 нояб. 1954: «…Я не могу удержаться от рез¬кого протеста всякий раз, когда на Вас нападают необоснованно и неспра¬ведливо. Когда это сделал Ермилов, это еще понятно (на то он и критик, чтобы к чему-либо прицепиться), но когда с «декларацией» против Вас выступил Симонов (сам крупный поэт и писатель) — это уж слишком!
* желанием нашего правительства (англ.).
И как я ни занят (по заводу, по Институту и по редактируемой мною труд¬ной книге), — я не мог удержаться, чтоб не ответить Симонову!» (Матери¬алы ГМГЛ. С. 76-77). Имеется в виду статья Симонова «Человек в поэзии» («Литературная газета», 4 нояб. 1954).
2 В конверт была вложена копия письма С. Оболенского Эренбургу.
3 Харшит Алиевна Ренне, которую Оболенский в письме называет сво¬им «нежным другом». Сохранилось ее письмо к Пастернаку.
4 В письме 31 авг. 1954 Оболенский писал, что видел в плане Гос¬литиздата объявление о сборнике стихов Пастернака и спрашивал, когда он выйдет и будут ли там ранние стихи. О нежелании переиздавать свои стихи Пастернак писал также И. С. Буркову 9 сент. 1956: «Очень, очень много всякого очередного, срочность которого увеличивает все недоволь¬ство половиной сделанного, нелюбовь к книгам среднего периода и их бес¬помощности и бесформенности, и невозможность почить на лаврах и со¬гласиться на простое переиздание былых сборников» («Наше наследие», 1990, № 1. С. 45).
5 Рассказ Э. Хемингуэя «Старик и море» в переводе Е. Голышевой и Б. Йзакова был опубликован в «Иностранной литературе», 1955, № 3.
6 Английский текст, вписанный О. Ивинской с ошибками, восстанов¬лен по смыслу.
1343. Е. А. ЛОПЫРЕВОЙ
2 ноября 1955, Переделкино
2 ноября 1955 г.
Дорогая и глубокоуважаемая Елена Александровна!
Сердечно благодарю Вас за подарок и надпись1. Ваша книга застает меня за спешною работой, в разгаре которой я не могу от¬ветить Вам так, как хотел бы и как обязательно надеюсь Вам отве¬тить к концу года.
Работа, препятствующая моему желанию более полно ото¬зваться на Ваш труд и Вашу любезность, некоторою стороной по странности, связана с народною песней и ее природой. Но и к это¬му я вернусь в ответе Вам.
Достаточно беглого взгляда, который успел я бросить на на¬чало Вашей вводной статьи, на состав собрания и на некоторые примечания, чтобы уже и сейчас поздравить Вас с чистотой и су¬щественностью Вашего выбора и живой основательностью Вашей мысли в области, где так принято отыгрываться водянистыми по¬вторениями тысячу раз сказанного и общими местами. Я обещаю себе истинное наслаждение от чтения предисловия и замечаний при ближайшем досуге.
Всего лучшего
Ваш Б. Пастернак
Впервые. — Автограф (собр. М. Н. Виролайнен).
Е. А. Лопырева — историк литературы, автор предисловия к сб. но¬велл Вашингтона Ирвинга (1951), сб. «Лирические народные песни» (1955). Свой сб. французских народных сказок (1959) она подарила Пастернаку с надписью: «Борису Леонидовичу Пастернаку от составителя с приветом и вполне сознавая, что «Образ Синей Бороды / Сильнее, чем мои труды». Е. Лопырева. 10 ноября 1959 г.» В ответ на получение книги Пастернак пи¬сал 17 нояб. 1959: «Дорогая Елена Александровна! Ваш новый подарок за¬стает меня в разгаре новой задуманной работы и старых продолжающихся забот. Сердечное спасибо. Не измеряйте, пожалуйста, немногословнос¬тью отклика степени моей признательности. Мне не хотелось отклады¬вать ответа. Может быть, я еще напишу Вам, но не скоро. Ваш Б. Пастер¬нак» (там же).
1 Имеется в виду сб.: Лирические народные песни. Л., 1955 (Малая серия «Биб-ки поэта»). Составитель и автор вступительной статьи Е. А. Ло¬пырева.
1344. И. А. КОМИССАРОВОЙ
75 ноября 1955, Переделкино
15 ноября 1955 г.
Дорогая Ирина Алексеевна!
Я узнал о смерти Сергея Николаевича с большим опозданием1.
Я живу в большом отъединении от города и городского об¬щества; из газет читаю только «Правду» и очень редко; иногда мою подпись ставят под коллективными некрологами и обращения¬ми, а сам я об этом ничего не знаю.
Я очень любил Сережу, и в далеком прошлом, когда заклады¬вались основания нашей будущей жизни, многим обязан ему. Я любил в нем соединение дарования, способности до страсти слу¬жить и быть верным проявлениям творческого начала со скром¬ностью и трудолюбием, позднее обеспечившими ему его огром¬ные познания. Свой высокий вкус, который не был редкостью в наши молодые годы, он сохранил на протяжении всех последую¬щих лет, полных испытаний.
Мне очень легко и отрадно будет присоединить свои воспо¬минания к составляемым Вами2. Но, наверное, еще месяца три или больше я буду занят до крайности и совершенно неописуемо, точ¬но так же, как в настоящее время.
Я совсем недавно в чернильной рукописи кончил свой роман, вторую книгу, очень большую. Его окончание перебили мне од¬ним театральным предложением3. Я на месяц с чем-то отложил работу, не имевши случая перечесть и просмотреть, что я написал.
Теперь надо это сделать. Мне не терпится привести это в форму, пригодную для перепечатки на машинке и чтения для друзей, очень немногочисленных. Это живая внутренняя потребность, в которой я не могу отказать себе. Эту возможность можно отвое¬вать только силой, ценой насильственного разобщения со знако¬мыми и отказа от переписки и многого другого.
Вот причина, почему и не смогу я участвовать в вечере, о ко¬тором Вы пишете. Я нигде не выступаю и по другим соображени¬ям, но сейчас главное препятствие к этому — отсутствие времени и напряженная работа. Так же точно пришлось мне отказаться от выступления на вечере памяти Есенина и от участия в предпола¬гающемся вечере, посвященном Блоку4, память которых так же близка и дорога мне, как и Сережина.
Мне очень дорого Ваше письмо. Это нескромно и очень дале¬кие догадки, но мне кажется, что в жизни Сергея Николаевича, ис¬тонченной и одухотворенной до хрупкости, Вы были добрым гени¬ем, веянием и дуновением радости и здоровья. Как таковой, как большому другу большого человека я и выражаю Вам свое глубокое сочувствие и уважение. Все, что Вы перечисляете в письме, все Ваши замыслы и предположения — прекрасны, дай Вам Бог удачи в них.
Впервые: «Встречи с прошлым». Вып. 8, 1996. — Автограф (РГАЛИ, ф. 2980, on. 1, ед. хр. 1785). И. А. Комиссарова — жена С. Н. Дурылина.
1 С. Н. Дурылин скончался 14 дек. 1954 г. И. А. Комиссарова просила Пастернака выступить на вечере памяти С. Н. Дурылина а Доме ученых 12 дек. 1955 г.
2 Предполагалось составить сборник воспоминаний из выступлений участников вечера; сборник не был издан.
3 Перевод «Марии Стюарт» для МХАТа.
4 Н. А. Голубенцев в письме 31 окт. 1955 просил Пастернака быть пред¬седателем на вечере в ВТО, посвященном А. Блоку, где он сам будет чи¬тать лекцию; 5 нояб. Пастернак телеграфировал: «<В> вечере участвовать не буду, не могу. Приезжайте с женой на дачу в воскресенье шестого в три часа. Назад отвезут на машине. Просим = Пастернак» (РГАЛИ, ф. 2984, on. 1, ед. хр. 63).
1345. В. Т. ШАЛАМОВУ
10 декабря 1955, Переделкино
Дорогой Варлам Тихонович!
Дайте мне еще месяц отсрочки, родной мой1. Когда я летом говорил Вашей жене или Вам писал, что роман окончен, речь шла о необработанном, но сюжетно завершенном пересказе содержа¬ния. Какая работа еще предстояла потом! А тут еще МХАТ зате¬сался с просьбой перевести Шиллерову Марию Стюарт, на что ушло полтора месяца.
В январе, если я, Бог даст, доживу и если вторая книга в окон¬чательной редакции будет к тому времени перепечатана на машин¬ке, я сам навяжу Вам ее, мне надо, чтобы Вы прочли ее. Вот Вы меня разругаете!!
В промежутке я еще раз напишу Вам, я это ясно предвижу и знаю, а Вы не пишите мне, чтобы не конфузить меня.
Ничего не изменилось. То есть изменилось колоссально мно¬го: я окончил роман, исполнил долг, завещанный от Бога2, но кру¬гом ничего не изменилось. Я здоров и счастлив в своем замкну¬том кругу, когда же делаются учащающиеся попытки вытащить меня из этого одиночества, это всякий раз разочаровывающий удар для меня, настолько я в своей тиши забываю, до какой степени люди могут быть чужими и ненужными, всего лишившись, выро¬дившись и обо всем позабыв.
От души желаю всего лучшего Вам и Вашей жене. Забудьте обо мне до нового напоминания.
Если до нового года не напишу, то с наступающим Новым годом.
Переделкино, 10 дек. 1955 г.
Впервые: Переписка Бориса Пастернака. — Автограф (РГАЛИ, ф. 2596, оп. 1,ед. хр. 54).
1 Еще 22 мая 1955 Шаламов выражал желание повидаться, чтобы пе¬редать Пастернаку все написанное им, и просил дать почитать окончание романа. Летом его жена Г. И. Гудзь снова передавала его просьбу.
2 Повторяя слова летописца Пимена из «Бориса Годунова», Пастер¬нак датирует время окончания пересмотра рукописи романа, которая была снова передана для последней перепечатки.
1346. 3. Ф. РУОФФ
10 декабря 1955, Переделкино
10 дек. 1955.
Дорогая Зельма Руофф!
Я не мог найти Вашего первого письма, где, может быть, ука¬зано Ваше отчество, и, потому простите меня за это обращение.
Сердечное Вам спасибо за письмо, за Ваши добрые чувства и за открытку с надгробием Паулы Модерзон1. Какой хороший па¬мятник! Чьей он работы? Не жены ли Рильке, Клары Рильке, она ведь скульпторша?
Не думайте, что я не отвечал Вам из высокомерия или небреж¬ности или по еще более низким причинам. Весь год я был страш¬но занят (да и сейчас еще не совсем освободился) дописыванием своего романа в прозе «Доктор Живаго». Написать эту вещь было моим внутренним долгом и я рад, что он исполнен. Эта проза, по объему очень большая, совершенно непригодна для печатания. Я естественно торопился довести ее до конца, потому что работа над нею была моим «отпуском без сохранения оклада», которого нельзя было растягивать на долгие годы. Все это время я ни с кем не виделся, нигде не бывал, забросил дела, даже необходимые, и не отвечал на письма.
Мне хочется в немецких измерительных единицах дать Вам понятие о романе, вернее о его духе. Это мир Мальте Бригге или Якобсеновской прозы, подчиненной, если это мыслимо, строгой сюжетной нешуточности и сказочной обыденности Готфрида Кел¬лера2, да еще в придачу, по-русски, еще более приближенной к зем¬ле и бедности, к бедственным положениям, к горю. Очень печаль¬ная, очень много охватившая, полная лирики и очень простая вещь.
Благодарю Вас особенно за Ваши ссылки и упоминания о Рильке, Вы знаете, как велико и свято для меня это имя. Со всем умением видеть и любить, которому он меня научил и часть кото¬рого мне передал, желаю Вам светлого, живо-ощутимого, тихого и глубокого счастья.
Ваш Б. Пастернак
Адрес Ваш мне кажется
