ее на станцию, но снег с краю общей дороги был не разгребен, а снизу показалась в ма¬шине Тамара Владимировна2. Леня задержался в воротах, чтобы пропустить ее, а она — чтобы дать проехать ему, но после останов¬ки наша машина забуксовала и ненадолго застряла, короткая ос¬тановка осложнялась, выходили из машины, знакомились, сове¬товали, помогали. Потом благополучно разъехались и, когда вер¬нулись со станции, нашли твою открытку.
А вчера телеграфировали тебе, что если тебе понадобятся деньги, чтобы попробовать попросить их в «Заре Востока» под книгу3, которую они намерены выпустить. Но, наверное, на нее еще нет договора, и ничего не выйдет. Спросить надо (попытать¬ся) Бебутова Гарегина Владимировича, очень милого, но совер¬шенно невлиятельного человека. Или, если тебе или Нине нужно, не прислать ли вам по телеграфу отсюда? Привези мне Нину сюда в виде подарка.
Меня очень затянула правка (добровольная, для себя) «Ма¬рии Стюарт». Я переделал около четверти текста, мало гулял и со¬всем не ездил в город.
По утрам во МХАТе пошли репетиции трагедии на сцене, и, так как им дорога каждая минута репетиционных утренних ча¬сов, Станицын4 предложил в один из вечеров приехать на дачу заняться новыми требующимися сокращениями, но мне не хо¬телось разбивать собственную, ничего общего с их потребностя¬ми не имеющую работу, и я попросил подождать до твоего при¬езда или приурочить встречу к моей поездке в город. Наверное, поеду впервые во вторник, двенадцатого, и то не знаю, может быть, отменю.
Завтра у Ленечки начинаются университетские занятия. Он очень много играет, чудесный мальчик, радуюсь своим наблюде¬ниям над ним и иногда недолго приятно с ним разговариваю. К нам собирались 3-го, в воскресенье, Рихтеры и Ливановы, я про-сил отложить, воскресенье прошло без гостей, как и предшеству¬ющее. Живем спокойно, взятых денег пока хватает. Было повреж-денье вентиля в котельной, благодаря чему промыли несколько раз всю систему. Прочищенные батареи стали вдвое чувствитель¬нее к нагреву, и при показании градусника в 50—60 гр., когда преж-де бывало только не холодно, сейчас внизу и даже в рояльной очень жарко. Очень кланяйся Нине, Берте Яковлевне5. Хозяйство в доме идет налаженным порядком. Татьяна6 придумывает всякие блю¬да, сегодня угощала нас шашлыком на лучинках. У Нейгаузов тоже все благополучно. Крепко целую тебя. 2>.
Впервые видел на прогулке внучку Сельвинских7. Красивая девочка и как пристально всматривается, смело, в упор.
Впервые: Письма Пастернака к жене. — Автограф (РГАЛИ, ф. 379, оп. 2, ед. хр. 63).
«Письмо, написанное из Переделкина в Цхалтубо» (примеч. 3. Н. Пастернак).
1 Ж. де Пруайяр ездила в Тбилиси и по совету Пастернака навестила Нину Табидзе и Гудиашвили.
2 Т. В. Иванова.
3 На следующий день 7 февр. 1957 Пастернак посылал деньги и писал: «Дорогая Зина! Сегодня Леня съездил в университет, привез извещение о пришедших из «Зари Востока» по телеграфу трех с чем-то тысячах, из ко¬торых часть посылаю тебе. Надеюсь, что дойдет до твоего отъезда». Через день — телеграмма 8 февр. 1957: «В отмену прежнего предложения насчет издательства высылаю немного денег почтовым переводом. Здоровы, кла¬няемся, целуем = Боря».
4 Виктор Яковлевич Станицын — режиссер, ставивший «Марию Стю¬арт» Шиллера во МХАТе.
5 3. Н. Пастернак была в Цхалтубо вместе с Н. Табидзе и Б. Я. Сель-винской.
6 Татьяна Матвеевна — домашняя работница.
7 Дочка Цецилии Сельвинской-Воскресенской.
1415. А. И. ПУЗИКОВУ
7 февраля 1957, Переделкино
7 февр. 1957
Дорогой Александр Иванович!
Мне очень жалко, что я написал Вам так легкомысленно и шутливо. Обещания повидать Вас и дать через Ваше посредство желаемую телеграмму я бы 12-го, во вторник по своему слову и исполнил1. Но теперь, ввиду произошедших в Гослитиздате изме¬нений, разные вопросы обуревают меня.
Может быть важно было, чтобы дать телеграмму уговорили меня Вы лично, а не кто-нибудь другой и чтобы она была при Вашем участии? Мне это именно только и дорого, т. е. личная нота моих с Вами отношений, а больше ничего. И тогда, если хотите, текст те¬леграммы я прилагаю к письму2 и отдаю Вам в руки для любого ее использования, для отправки по адресу или уничтожения, если эта телеграмма какое бы то ни было приобретенье для Вас. Это я делаю только в исполнение Вашей просьбы, от которой я долго увиливал, так как нелегка она и не заключает для меня ничего отрадного. Но и только. Мне хочется, чтобы Вы знали, что я не только не жажду появления «Живаго» в том измененном виде, который исказит или скроет главное существо моих мыслей, но не верю в осуществимость этого издания и радуюсь всякому препятствию3.
Так что это письмо и телеграфическое приложение к нему и ускорение назначенного к 12-му разговора, не меры на пути реа¬лизации договора и сдачи романа в набор, а только звено наших личных отношений, которые единственно реальны для меня во всем этом мне чуждом и вредном тумане.
Телеграмму я должен был составить серьезно, с определен¬ными сроками, а не ввиду просьбы «навеки»4, потому что хотя она и дается коммунисту-издателю, но при этом человеку реально-шу и деловому, и надо показать, что и просят его о деле.
Я прошу о полугодовой отсрочке, в течение которой может выйти советское издание, но спорить о сроках не имеет смысла, так как ведь все это неосуществимо-противоречивое намерение (издание Живаго в Гослитиздате) и телеграмма только идеологи¬ческая формальность. Мой ломаный и забытый итальянский язык как раз и подходит к телеграфным сокращениям и может быть понят получателем только в телеграмме.
Если Вы ее пожелаете отправить, мне кажется, не надо давать ее на отредактированье нашим переводчикам с итальянского, но оставьте у себя копию.
Извините, что утомил Вас длинным письмом. Мне жалко, что разница во взглядах делает невозможным для Вас почувствовать, как я Вас люблю и уважаю.
Ваш Б. Пастернак
Впервые: Ново-Басманная, 19. М., 1990. — Автограф (собр. Т. А. Пу-зиковой).
1 Имеется в виду записка Пастернака в ответ на просьбу о встрече с тем, чтобы послать Фельтринелли телеграмму о возврате рукописи: «До¬рогой Александр Иванович! Слово честного человека: 12-го, во вторник, у меня будут дела со Станицыным во МХАТе, к которым мне надо с затра¬той большого труда подготовиться по всей пьесе (а тем самым и пригото¬вить к печати М. Стюарт в последней дополнительной отделке). Тогда буду у Вас, будет телеграмма, тогда будет Вам и белка, будет и свисток. Целую. Ваш Б. Пастернак» (там же. С. 490).
2 Русский перевод телеграммы, написанной по-итальянски: «Из¬дателю Джанджакомо Фельтринелли, улица Фатебенефрателли, Милан. В соответствии с просьбой Гослитиздата, Москва, Ново-Басманная 19, прошу задержать итальянское издание романа «Доктор Живаго» на пол¬года, до первого сентября 1957 г. и выхода романа в советском издании; ответ направить телеграфно в Гослитиздат = Пастернак» (собр. Т. А. Пу-зиковой). Телеграмма была отправлена 21 февр. 1957.
3 Договор с Гослитиздатом на издание «Доктора Живаго» предпола¬гал редактирование романа, которое должен был осуществлять А. В. Ста¬ростин с целью сглаживания и устранения острых мест текста.
4 Речь идет о тексте телеграммы, предложенном Пастернаку на под¬пись: «Продолжаю работу над романом Доктор Живаго, который гото¬вится к изданию Гослитиздатом. Будут дополнения и изменения. В свя¬зи с этим прошу направить рукопись романа в Гослитиздат по адресу: Москва, Ново-Басманная, 19. Для перевода вышлю корректуру романа = Борис Пастернак» (Ново-Басманная, 19. М., 1990. С. 490).
1416. 3. Н. ПАСТЕРНАК
10 февраля 1957, Переделкино
10 февр., воскресенье 1957 Дорогая Зинуша!
Спасибо тебе большое за вчерашнее письмо (о банкетах, о красотах природы в Цхалтубо), адресованное мне. В нем так мно¬го интересных сведений, и оно так хорошо написано!1 Не дальше как вчера я тебе написал, что в твоих открытках Ленечке я слышу обращение ко всему дому и нахожу естественно и без напряжения заботу и мысль и обо мне2. И вдруг особое твое письмо ко мне! Я прямо боялся его распечатать, думая, что кто-нибудь восстано¬вил тебя против меня (и, наверное, справедливо) и я найду в нем печаль и упреки. И вдруг такое чудное, свободно дышащее, не¬заслуженно радостное содержание! Бесконечное спасибо тебе!
Я уже писал тебе, что пришли по телеграфу какие-то деньги из Тифлиса. А еще раньше я успел подсказать тебе, не воспользу¬ешься ли ты пожеланием «Зари Востока» переиздать мои перево¬ды и не возьмешь ли ты у них перед возвращением денег на обрат¬ную дорогу. В первый момент получения денег я решил, что они из «Зари Востока» и, следовательно, что мое предположение с до¬веренностью тебе отпадает. Но сегодня я подумал, не за помещен¬ную ли в грузинском журнале статью они? Хотя для статьи этих денег слишком много, этого все-таки быть не может. Кто перево¬дил этот автобиографический очерк?3 Это ведь очень трудная была художественная задача. А стихи Рильке? Неужели это перевел Симон? Тогда это такая честь для меня!
Ты действительно можешь не беспокоиться о доме. Обиход так прочно создан тобой и так глубоко заложены его основания, что и в твое отсутствие все идет как по маслу. Но ты напрасно в письме так выразилась, что хочешь нам дать отдохнуть от себя. Любовь не утомительна, от нее не надо отдыхать, и мы с Леней постоянно говорим о тебе с преданностью и благодарностью. У ме¬ня будет что написать тебе интересного послезавтра, во вторник, когда я вернусь с репетиции «Марии Стюарт» во МХАТе, а сейчас ничего существенного не сообщу.
Хотя я принял все меры на сегодня, 10, чтобы никто не при¬езжал к нам4, но неожиданно собрались люди непредупрежден¬ные, и я был им очень рад. Приехали Jean Neuvecelle и Michel Gorday5 со множеством роскошных книг в подарок и с вагнеров-скими пластинками Лене, напетыми в Bayreuth’e6. Леня, бедный, не знал куда деваться от растроганности и счастья. Потом при¬ехал Асмус. Потом, когда мы уже пообедали, Женя со своей новой женой (внучкой Шпета7) и Евг<ения> Вл<адимировна> с цвет¬ком и конфетами. Мне очень интересно было встретиться с Дм<ит-рием> Вяч<еславовичем> и Мишелем Горде, очень живо и увле¬ченно провели время.
Я на днях напишу Нине, это моя потребность, мое большое желание. Может быть, я ей именно напишу о театре, чтобы на¬полнить чем-нибудь интересным письмо. А пока, как ни самосто¬ятельны Нинины и Ефимии Александровны чувства к тебе, пря¬мые и нисколько не связанные с моим существованием, я не могу не благодарить их горячо и растроганно за сердечную ласку, кото¬рую они тебе расточают, и заботу и тепло, которыми окружают тебя8. Сердечный привет Берте Яковлевне.
Крепко целую тебя.
Твой Боря
Не торопись назад, не скучай, не думай о доме. Достань нот в городе и играй в номере, благо есть пианино.
Впервые: Письма Пастернака к жене. — Автограф (РГАЛИ, ф. 379, оп. 2, ед. хр. 63).
