в бумагах Ивинской.
1 Имеется в виду вставная глава «Сестра моя, жизнь», написанная по требованию редакции.
2 В стих. «Брюсову» (1923) редакцию смущали строки: «Что мне ска¬зать? Что Брюсова горька / Широко разбежавшаяся участь? / Что ум чер¬ствеет в царстве дурака? / Что не безделка — улыбаться, мучась?»
3 Последние фразы вступительного очерка относились к недавно за¬конченному роману «Доктор Живаго», который Пастернак называл «глав¬ным и самым важным» своим трудом, и собранные в книге стихотворе¬ния определял как «подготовительные ступени» к нему (т. III наст. собр. С 534).
4 Речь идет о стих. «Нас мало. Нас может быть трое…» из книги «Темы и вариации».
5 В стихах о Блоке «Ветер» (1956) нарекания вызывали строки: «Кому быть живым и хвалимым, / Кто должен быть мертв и хулим, — / Известно у нас подхалимам / Влиятельным только одним».
6 Вступительную статью Пастернак заканчивал словами: «В заклю¬чение мне осталось принести глубочайшую благодарность составителю книги, Николаю Васильевичу Банникову. Без него она не могла бы явить¬ся. По его почину написан настоящий очерк, по его побуждению вызван к жизни и прибавлен новый стихотворный раздел». Эти слова вызвали со¬противление в Гослитиздате, но Пастернак отстоял их и к тому же просил дополнительно к жалованию Банникова, состоящего в штате Гослитизда¬та, оплатить его составительскую работу (см. письмо № 1368).
1434. С. Н. МОТОВИЛОВОЙ
27 апреля 1957, Кремлевская больница
27 апр. 1957
Дорогая Софья Николаевна!
Я уже больше месяца как нахожусь в Кремлевской больнице. У меня страшные боли в правом коленном суставе (отложение солей, артрит), которые вначале доводили меня до обморока, да и сейчас еще не прошли и не знаю, когда пройдут. Извините, что не успел тогда ответить Вам, и сейчас отзываюсь на Вашу трогатель¬ную память этими беглыми строчками с большим трудом1.
Вероятно у меня кроме этого артрита еще что-нибудь, иначе не могу понять степени и упорства этой боли, неотступной, не оставляющей меня ни на час и совершенно не дающей мне спать.
С тем большим проникновением желаю Вам доброго здоровья.
Ваш Б. Пастернак
Впервые: «Русская мысль», Париж, 29 июля — 4 авг. 1999. — Авто¬граф (собр. А. Е. Парниса).
1 Предложение Мотовиловой прислать Пастернаку новые материа¬лы от В. Страды.
1435. К. А. ФЕДИНУ
29 апреля 1957, Кремлевская больница
29 апр. 1957 г. Дорогой Костя!
Благодарю Тебя за письмо и в свою очередь поздравляю с на¬ступающим праздником. Кроме того я к тебе с просьбой. Здесь думают, что мое лечение надо было бы завершить месяцем пребы-
вания в санатории, в котором имелись бы все нужные лечебные процедуры, каковым, видимо, является одно «Узкое». Не мог ли бы ты оказать мне протекцию в помещении меня в отдельную комнату санатория*1, говорят, туг требуется обращение к акд. Несмеянову, которого ты, может быть, знаешь. Врачи кремлевки представили бы при сем весь требующийся для приема материал. Извини, что беспокою тебя2. Подумай, какое наказание, и свалилось как снег на голову. Нога болит в колене до сих пор и не дает мне спать. А как я за этот месяц намучился! Целую тебя крепко. Твой Б. П.
Впервые: «Волга», 1990, JSfe 2. — Автограф (собр. Н. К. Фединой).
1 Просьба объяснялась высказанной врачами необходимостью сана¬торного лечения, в обсуждение чего включилась О. Ивинская: «27 апр. 1957. Дорогая Олюша! Дернула тебя нелегкая сказать Вал<ентине> Ник<олаевне> об Узком так определенно! В ее сознании я там уже устро¬ен, что облегчит ей задачу выписки меня дней через 10, через две недели с еще больной ногой, которую долечат в Узком, как будто это уже устроено. А я мечтал, что полежу тут, пока нога совсем не пройдет, а потом домой в Переделкино. А теперь этот срок укоротят со спокойной и чистой совес¬тью. Но я не упрекаю тебя, а просто <сержусь> на дьявольщину в колене и крепко целую. Все для Гослитиздата написал» (Ивинская. В плену време¬ни. С. 397).
2 По возвращении из Узкого Пастернак благодарил Федина: «9 авг. 1957. Дорогой Костя, я просил Нину передать тебе, когда ты был в Ясной, меру моей благодарности тебе за все, что ты для меня сделал. Можно ска¬зать, что хлопоты, твои и Тамары Владимировны, спасли мне жизнь. Дос¬тавь нам радость, отобедай у нас послезавтра, в воскресенье 11-го, в 2 часа дня. Если к тебе случайно приедет Валерия Константиновна Михайлова, передай, пожалуйста, также это приглашение и ей. Мы позовем также Ивановых. Целую тебя и жду. Твой Б.» (собр. Н. К. Фединой). В. К. Ми¬хайлова — литературный секретарь К. А. Федина.
1436. А. К. ТАРАСОВОЙ
7 мая 1957, Кремлевская больница
7 мая 1957
Дорогая Алла Константиновна!
Не могу сказать, как я огорчен Вашим нездоровьем и как рад возможности передать Вам свои восторги по поводу Марии Стю¬арт отдельно, а также по поводу той печальной и сказочной слу¬чайности, благодаря которой я оказался в таком соседстве с Вами1.
Конечно за наличный расчет. (Прим. Б. Пастернака.) 229
12 марта я направился с дачи в город на одну из последних черновых репетиций перед генеральной. Я уже видел Вас в не¬скольких отрывках, я довольно ясно представлял себе, каким от¬кровением будет Ваша Стюарт в целом. В воображении я забегал вперед и видел Вас на генеральной и в премьере, и в допущении, на случай, если бы вызовы режиссуры, музыканта и декоратора дошли до имени переводчика, в мыслях при всех опускался перед Вами на сцене на колени, подобно Мортимеру. И вдруг, сделав шаг с дачного крыльца, я вскрикнул от нестерпимой боли в том самом колене, которое в близком будущем я собирался преклонить пе¬ред Вами, и следующего шага я уже не был в состоянии сделать. Бог наказал меня за грех нетерпения и дерзость предугадывания того небывалого и громко разнесшегося по всей Москве, что сам он заранее заготовил и только еще выдерживал до наступления своих задуманных сроков.
Я на словах еще Вам расскажу, каким исключением из обык¬новения всех этих последних лет явился спектакль, которого Вы остаетесь главным существом и сердцевиной, а пока желаю Вам хорошего самочувствия и буду счастлив навестить Вас в тот день и час, который Вы мне вперед укажете.
Всей душою Ваш Б. Пастернак
Не затрудняйте себя ответом и не торопитесь назначением приема, — впереди еще много времени.
Впервые: Алла Константиновна Тарасова. Документы и воспомина¬ния. М., «Искусство», 1978. — Автограф (Музей МХАТ).
1 Исполнительница роли Марии Стюарт во МХАТе А. К. Тарасова внезапно заболела и была помещена в ту же Кремлевскую больницу, где лежал Пастернак.
1437. А. И. ПУЗИКОВУ
27мая 1957, Узкое
27 мая 1957
Дорогой Александр Иванович!
Как жалко, что Вы не посмотрели «Марии Стюарт», — мне так этого хотелось!
Я говорил Григорию Ивановичу, что не верю ни в издание ро¬мана, ни даже в выход стихотворной книги. Но она уже более чем пять месяцев тому назад подписана к печати, и нельзя ли получить часть сорока выходных, ну скажем, хоть половину, т. е. 20%! Выяс¬ните это, пожалуйста, и поспособствуйте разрешению вопроса в положительном смысле. Для удобства технического использования прилагаю заявленье в дирекцию и бухгалтерию по этому поводу1.
Грустно как-то. И до такой степени, что затягивающаяся бо¬лезнь, доставляющая много физических страданий, — лишь пол¬беды. А можно было бы жить, работать…
Ваш Б. Пастернак
Москва, Сан. «Узкое», комн. 40.
Впервые. — Автограф (собр. Т. А Пузиковой).
1 «В дирекцию и бухгалтерию Гослитиздата. Заявление. Если у меня перебраны полностью (рукопись разрасталась и не подвергалась оконча¬тельной калькуляции), все 60% основных по моей книге избранных сти¬хотворений под названием «Стихотворения и поэмы», прошу выплатить и перевести мне на сберкнижку половину обусловленных договором сорока выходных процентов, то есть двадцать процентов всей договорной суммы в виду того, что книга давным-давно разрешена к выпуску и в январе месяце 1957 г. была подписана к печати, и так как дальнейшая ее задержка вызвана не мною. С товарищеским приветом. Б. Пастернак» (там же).
1438. М. Ф. МАНСУРОВОЙ
3 июня 1957, Узкое
3 июня 1957
Дорогая Мария Федоровна!
Извините, что пишу Вам карандашом. Я долго болел, лежал в больнице и мне от слабости трудно писать чернилами.
Когда я начал читать Ваше письмо, я ждал впереди худшего, то есть бблыпего с моей стороны расхождения с истиной, чем на самом деле оказалось.
Все же простите, что последними строчками сообщенного Вам раздела я огорчил Вас1. Если еще не поздно, я вычеркну это место. Но может эти строки не увидят света по совершенно другой при¬чине. Извлечение, которое сделали для Вас (наверное Николай Сергеевич Родионов2, не так ли) взято из короткой автобиогра¬фии, которую я написал в виде предисловия к предположенному сборнику моих избранных стихотворений.
Я давно потерял надежду на выход этой книги. Хотя меня уве¬ряют, что издательство ее выпустит, я этому не верю.
В заключение мне хочется сказать Вам, что неточности, на ко¬торые Вы обратили мое внимание, проистекли не из небрежного отношения к памяти Дмитрия Федоровича. Я и в остальных частях писал это жизнеописание намеренно по одной живой памяти, пре¬терпевшей за долгое время естественное изменение, не сверяя вос-поминаний с источниками или объективными документациями. Я позволял себе этот способ даже в частях, касавшихся Блока, Скря¬бина, Л. Толстого и других, не говоря уже о себе самом или о моем отце. Мне хотелось бегло, ни на чем не останавливаясь особенно, передать атмосферу, характер, колорит того далекого удивительно¬го времени, так, как мне его сохранило воображение.
Я очень рад, что Вы мне написали. Если книжка все же вый¬дет, я пошлю Вам экземпляр. Я думаю, судьба еще раз сведет меня с Вами когда-нибудь. Тогда я доскажу Вам то, чего не дописал в письме.
Ваш Б. Пастернак
Впервые. — Автограф.
Мария Федоровна Мансурова — сестра Дмитрия Федоровича Сама¬рина, знакомого с Пастернаком по гимназии и университету.
1 Во вступительном очерке «Люди и положения» Пастернак вспоми¬нал о Д. Ф. Самарине, но в слова о его конце вкралась ошибка, потребо¬вавшая уточнения. В корректурах в этом месте сделаны исправления, со¬ответствующие сведениям, сообщенным его сестрой. Слова: «он был тя¬жел и в общежитии невыносим» исправлены на: «он был человеком не¬легким в общежитии». Вычеркнуто: «Измученные лишениями близкие отказались от него и не пустили его к себе. Он заболел тифом и умер, ког¬да эпидемия пошла на убыль» и сверху написано: «Заболевши плевритом, он умер от отека легких». В окончательном тексте: «Измученные лишени¬ями близкие, окружили его заботами. Но было уже поздно».
2 Н. С. Родионов — историк литературы, сотрудник Музея им. Л. Н. Толстого; Пастернак передал ему машин, очерка «Люди и положе¬ния» для включения главы о Толстом в «Яснополянские записки», кото¬рые он редактировал.
1439. Дж. ФЕЛЬТРИНЕЛЛИ
20 июня 1957, Узкое
Москва, 20 июня 1957 Милостивый государь,
я был болен больше трех месяцев и находился сначала дома, потом
