один путь к успо¬коению: успокоиться самим и оставить в покое меня и эту тему. Но разу¬меется этим средством никогда не воспользуются к обоюдной беде и вреду».

1 См. коммент. 2 к письму № 1415.

1455. В. Л. АНДРЕЕВУ

8 сентября 1957, Переделкино

8 сентября 1957

Дорогой Вадим Леонидович, есть надежда, что сегодня к нам приедут Сосинские, я хочу воспользоваться случаем и Вам напи¬сать. Когда Вы с 0<льгой> В<икторовной> нас посетили, у меня не было на руках ничего своего, ни послевоенного сборника, ко-торого за границей не знают1, ни ненапечатанных стихов, ни ро¬мана в рукописи2. И свидание с Вами было таким поспешным, на пороге Вашего отлета. Всем этим и множеством сообщений я на¬гружу и обременю милого Владимира Брониславовича3.

Ознакомьтесь, пожалуйста, с последними стихотворениями в зеленых тетрадках4, и прочтите, если у Вас будет время, роман. Это чрезвычайно важный документ, это то, для чего я явился на свет, и появление этой вещи в круге русского и человеческого со-знания важнее превратностей моего существования.

Мне хочется написать Вам о Вашей книжке <...>5

В<ладимир> Б<рониславович> Вам много расскажет. Никог¬да еще направление моей деятельности, разгар моих замыслов и мои силы не находились в такой несовместимости с окружающим, не подвергались таким нападкам, не грозили такими испытаниями и бедами, как сейчас. Надо, чтобы это было известно. Надо, чтобы роман и стихи вышли вне зависимости от моей воли, как это быва¬ет с великими вещами, как оно и будет, но надо, если я Вам дорог, чтобы это выходило наперекор мне и с печатной оговоркой в пре¬дисловии, рисующей мое истинное положение, и то, что это изда¬ется без моего ведома и участия (да так оно и есть) как документ, существенный в ходе современной русской мысли. Ах, как все это нужно, радостно и страшно. Но я не уверен, что оно доходит до Вас.

Решающие поворотные линии в Вашей судьбе пролегли ис¬торически по-другому, и может быть главное во мне ускользает от Вас и Вы считаете, что я ошибаюсь. А может быть я действитель¬но неправ? Будущее покажет.

Впервые. — Местонахождение автографа неизвестно. Печатается по машин, копии В. Б. Сосинского с его купюрами. Вадим Андреев — писа¬тель и мемуарист, сын писателя Леонида Андреева, познакомился с Пас¬тернаком в 1922 г. в Берлине, в кафе «Леон», где устраивались вечера чте¬ний. Он вспоминал, что, провожая Пастернака после вечера у Зайцевых, признался, что «полюбил невнятность» его стихов. «Но я хочу, — сказал Пастернак, чтобы мои стихи были понятны зырянам» («История одного путешествия». М., 1974. С. 353).

1 Имеется в виду последнее прижизненное издание Пастернака «Из¬бранные стихи и поэмы» (М., 1945).

2 В тот же день Пастернак писал в записке, предназначенной для жур¬налиста Д. Г. Резникова, который навещал его в прошлом году: «Я… ниче¬го не дал Вадиму Леонидовичу, потому что в вечер нашей встречи с ним у меня не было ни одной своей книжки, ни одного экземпляра романа, а также не готовы были списки последних стихотворений. Один экземпляр зеленых тетрадок дайте также и ему. Я сейчас напишу ему, у меня нет под руками его книжки, которую я в недочитанном виде отдал в городе своему редактору» (машин, копия В. Сосинского). Зеленые тетрадки с перепе-чатками стихов были переданы Сосинскому.

3 Вместе с письмом Андрееву Сосинский получил машин. «Доктора Живаго», тетрадки со стихами и записку с поручениями для Д. Г. Резникова, который в нояб. 1955 г. передавал Пастернаку поклон от А. М. Ремизова и предлагал свою помощь для перевода и публикации его прозы: «1. Даниилу Георгиевичу с большим запозданием однажды ответил на его письмо и по¬слал заказным пакетом большое автобиографическое вступление к предпо¬лагавшемуся тогда изданию моих избранных стихотворений. По-видимому то и другое затерялось, потому что извещения о получении письма и рукопи¬си я не получал. Автобиографическую статью я послал в качестве материала Наталии Викторовне для задуманного ею помещения чего-нибудь моего в NRF. Экземпляр этой статьи есть у M-me Jacqueline de Proyart, 21 Rue Fresnel, Paris 16-е. Бели она не думает ею воспользоваться для Maurice Nadeau в Lettres Nouvelles или для каких-нибудь Gallimard’oBCKHX предположений, пусть она будет так любезна и уступит рукопись на подержание Вере Викторовне или Наталье Викторовне для перевода на французский, если оригинал им понра¬вится <...> 2. Возможно ли изготовить несколько ремингтонных списков с «Доктора Живаго»? Едва ли это осуществимо. Если бы это было приведено в исполнение, то потребовало бы точнейшей и тщательнейшей сверки с ори¬гиналом (кстати сказать, тоже, за недосугом, оставшимся непроверенным и, наверное, содержащим бросающиеся в глаза и потому легко исправимые опе¬чатки). Один из новоизготовленных экземпляров я просил бы направить Фед. Авг. Степуну, другой (может быть, но необязательно) Ал. Мих. Ремизову, хотя я вспомнил, что ему трудно читать и надо это предположение оставить, щадя его зрение. В отношении русского издания «Д. Живаго» надо посоветоваться с M-me de Рг., а также иметь в виду права издательского первенства, закреп¬ленного за издателем Giangiacomo Feltrinelli, 15 Via Fatebenefratelli, Milano. 3. Размножьте и распространяйте тетрадки 1-ю и П-ю (Стихи из романа в прозе и книги «Когда разгуляется»). Если Вы размножите вторую (Когда разгуля¬ется), пошлите один экземпляр Helene Peltier, 6 Allee de Demoiselles, Toulouse» (машин, копия В. Сосинского). Андреев, Сосинский и Резников были жена¬ты на сестрах Черновых: Ольге, Ариадне и Наталии. Н. В. Резникова работа¬ла в изд. Галлимара (NRF). Упоминание в записке Веры Викторовны, по-ви¬димому, — ошибка Пастернака.

4 Зеленые тетрадки с последними стихами Пастернака печатала М. К. Баранович. См. записку этого времени: «Дорогая Марина Казими¬ровна, я с трудом, с целью проверки одолел зеленую стихотворную тет¬радку, до того это мертво, несуществующе и скучно, кроме, разве, началь¬ной половины Вакханалии. Извините, что и Вас протомлю перепечаткой этой, в большинстве наизусть Вам памятной тетради. Но это нужно не из-за достоинств текста или его заслуг, а формально, из деловых соображе-ний, потому что материал этой части требуется, точно так же как и авто¬биография, которая, все же живее стихов и не так убийственна. Автобио¬графии сделайте, пожалуйста, три или четыре экземпляра, в границах по¬лучающейся четкости (у Т<атьяны> И<вановны> третий экземпляр уже совсем неразборчив, а четвертый и подавно, Вы пробиваете неслыханно хорошо), — стихотворений, если у Вас хватит терпения, сделайте две зак¬ладки. Если у Вас нет бумаги, позвоните об этом 0<льге> В<севолодов-не> — она достанет. С тех пор как мы виделись, я получил кое-какие пись¬ма. Спешность и потребность в этих вещах изменились. Они могут скоро понадобиться. Но не создавайте из этого никоим образом горячки для себя. Крепко Вас целую. Извините за надоедливое однообразие всего этого же¬ваного и пережеваного столько раз. Ваш Б. П. Не следуйте и не удивляй¬тесь неправильностям переноса в «Автобиографии»» (Переписка Б. Пас¬тернака с М. Баранович. С. 55). Т. И. Богданова — машинистка.

5 Купюра в машин, копии В. Сосинского. Видимо, имеется в виду книга В. Андреева «Детство» — воспоминания об отце, писателе Леониде Андрееве.

1456. А. А. и Б. С. РОМАШОВЫМ

20 сентября 1957, Переделкино

20 сент. 1957

Дорогие Александра Александровна и Борис Сергеевич, наших хозяек, мою и Всеволодову, Тамару Владимировну, произведших полную очистку обоих участков от шелкопрядовых отложений, бес¬покоит состояние ближайших смежных наделов, просмотренных неполно и несовершенно, Вашего, Афиногеновского и других. Из-вините, что по их просьбе докучаю Вам этим, но на собственном опыте убедился, что это очень несложная и в течение одного дня, не более того, легко выполнимая работа. Если хотите и откликни¬тесь, они охотно Вас этому научат, а то, с Вашего разрешения и сами Вам это сделают или Вам помогут. Зины завтра и в воскресение не будет на даче, но с понедельника она вернется из Москвы и готова быть к Вашим услугам. Рад случаю передать Вам самый, самый сер¬дечный привет.

Ваш Б. И

Впервые. — Автограф (РГАЛИ, ф. 2246, on. 1, ед. хр. 463).

1457. Ю. Г. ВИЛЯВИНУ

24 сентября 1957, Переделкино

24 сент. 1957

Милый Юра, Вы меня измучили. Каждый день я получаю от Вас письма и Вы ждете на них немедленного ответа.

Я долго и мучительно болел, больше 4-х месяцев. У меня ско¬пилось множество дел и срочно свалившихся тревог и неприят¬ностей, требующих скорого разрешения.

Оставьте Вы все это, пожалуйста. Так вопросов не ставят. Вы так еще молоды, Вы еще мальчик. Ваша сущность пройдет еще через столько превращений, Вы будете таким еще разным, Вы при¬мете еще столько форм. Как можно на основании первого ковы¬ляния учащегося ходить ребенка выносить суждение о том, будет ли он и каким он будет бегуном или лыжником.

Дело совсем в другом. Если стихи даются Вам с трудом, если им не предшествует острота особенного, ни с чем не сравнимого ощущения и желания закрепить его и развить в выражении, если это вымучено, если этот труд печалит, томит или унижает Вас, тогда бросьте это, как ненужную обузу, и, может быть, временно, не на¬всегда. Может быть то, что звало Вас к стихотворчеству вернется к Вам когда-нибудь в виде какого-нибудь другого более широко¬го и углубившегося творческого начала, в жизни или в работе.

Если же писание стихов не доставляет Вам разочарования и боли и не приводит Вас в отчаяние, если Вам хочется их писать, то отчего Вам не писать их? О том, доказывают ли первые опыты что-нибудь и обещают ли эти признаки что-нибудь в будущем, обык¬новенно только спрашивают молодые дураки старых дураков. Я от-казываюсь от таких предсказаний.

В том что Вы мне посылали, я не находил ничего мертвенно¬го и ложного, но милую детскую печаль и надутость, милую дет¬скую восторженность, подобающую Вашему возрасту. Все это еще страшно зелено и рано о назначении этих попыток думать.

Ваш Б. И

Впервые. — Автограф (РГАЛИ, ф. 379, без шифра). Письмо не было отослано и осталось в бумагах О. В. Ивинской.

1458. С. ЧИКОВАНИ

6 октября 1957, Переделкино

6 октября 1957

Дорогой Симон, во время последней болезни я был в долгом разъединении с моим обычным образом жизни, ее деятельная не¬прерывность временно прекратилась, ничто не трогало, ничто не запоминалось. Наверное, именно в те дни Зина или Нина доста-вили мне в больницу или в санаторий русский перевод (очень хо¬роший, высоколитературного качества) Вашей статьи о Тициане Табидзе1. Я ее куда-то засунул и забыл куда.

Я случайно ее обнаружил сегодня вечером, когда безуспеш¬но разыскивал другую пропажу, исчезнувшие копии переписан¬ной на машинке перед самой болезнью «Марии Стюарт». Я нат¬кнулся на сложенные страницы Вашей статьи и впервые сейчас ее прочел.

Это очень хорошая статья, несколько встающих перед глаза¬ми, живо рассказанных воспоминаний, несколько размышлений, важных, серьезных, увлеченно изложенных, имеющих более об¬щее значение, веское, авторитетное