его оставили в покое и перестали им так сложно и двой¬ственно заниматься.
Впервые: Ивинская. В плену времени. — Автограф (собр. И. И. Еме¬льяновой). Датируется по содержанию.
1 Речь идет о разговоре О. Ивинской с Ф. И. Панферовым, который вызвал ее к себе и, желая «спасти» Пастернака и не отдавать его «чужим», предлагал ему свою машину для того, чтобы поехать в Баку посмотреть строительство нефтяных городов в Каспийском море и написать об этом. Собирался приехать в больницу, чтобы обсудить с Пастернаком это пред¬ложение (там же. С. 235).
2 Никита Сергеевич Хрущев.
1494. П. П. СУВЧИНСКОМУ
26 марта 1958, Давыдково
26 марта 1958 г.
Дорогой Петр Петрович, месяц тому назад я Вам послал одну или несколько открыток из больницы, куда меня положили в на¬чале февраля1. Вот уже второй раз на протяжении года я заболе¬ваю этим страшным и мучительным радикулитом правой ноги, болезнью, вырывающей меня из житейского и трудового обихода на долгие месяцы. Я знаю, что экземпляры Фауста для Вас и Сте¬пуна не дошли до Вас, — мне их из ССП почему-то во время бо¬лезни вернули2. Повторю попытку сам без их посредничества, чуть выздоровею. Напишите мне, меня Ваши письма, несмотря на Ваши незаслуженные преувеличения, очень поддерживают. Мо¬жете писать все, что захотите. Сейчас мне лучше, хожу, преодоле¬вая сильную боль. Очень хочется домой, на дачу в Переделкино, к брошенным планам и предположениям. Много теплого, значи¬тельного и трогательного пришло за время болезни из Ф<ранции>. Скажите Рене Шару и дю Б<уше>, что ничего этого я не могу про¬честь в больничной обстановке, от всего сердца благодарю их и им отвечу, лишь только выздоровею, вернусь домой и все послан¬ное разберу3. Совершенно не представляю себе, как сложится мое ближайшее будущее. Все более неопределенно, далеко и бесфор¬менно, чем когда-либо. Очень хочется поскорее выздороветь и подышать простотой и определенностью всего того, что приходит в голову среди природы.
Ваш Б. И
Впервые: Revue des Etudes slaves. Т. 72. — Автограф (Biliotheque National, Paris).
1 Вероятно, имеется в виду открытка 20 янв. 1958 (там же. С. 732).
2 Книги были посланы 11 дек. 1957 вместе с недошедшим письмом № 1470.
3 Друг Сувчинского, французский поэт Рене Шар послал Пастернаку две книги «Poemes et prose* (1957) с надписью: «Борису Пастернаку мыс¬ленно восторгаясь им. Рене Шар — кому же как не Вам. 1 января 1958» и «Recherche de la Base et du Sommet suivi de Pauvrete et Privilege* (1955; «По¬иски основания и вершины под знаком нищеты и преимуществ») с над¬писью: «Борису Пастернаку. К нему и для него в общей участи. От род¬ственного сердца, преданного ему сквозь все испытания. Рене Шар». Пас¬тернак получил также стихотворный сб. от друга Р. Шара Андре дю Буше «Le Moteur Blan» (1956), надписанный: «Борису Пастернаку от его совре¬менника как свидетельство глубокого восхищения и преданности. А. Д. Б.» и письмо с признанием, что его творчество «уже многие годы идет рядом» с ним, и «настолько незаменимо, что лишало желания личного обраще¬ния», «теперь произошедшего» («Дружба народов», 1998, № 2. С. 196,102).
1495. М. К. БАРАНОВИЧ
2 мая 1958, Переделкино
2 мая 1958
Дорогая Марина Казимировна, как я перед Вами виноват! Но не обижайтесь на меня, я только-только еще стал оживать. На раз¬говоры о болезни не стоит тратить слов, но измерьте, каким ужа¬сом обрушиваются эти боли, больницы и из жизни вырванные месяцы, без надежды, что это снова когда-нибудь кончится бла¬гополучно, при каждом новом возобновлении!
Мне сейчас много хочется и нужно сделать. Все так благо¬приятствует и так обязывает! Но ведь самые безумные из этих пи¬сем, полных души, которых я не заслуживаю и в сотой доле, Вас не минуют, — 0<льга> В<севолодовна> наверное не удержится, чтобы не попросить Вас их перевести1. И все они в Вашем «клю¬че», как говорят теперь, точно моя судьба прошла через Ваши руки и Вы ее заворожили!
Надо набраться духу на большую новую прозу, надо будет еще раньше, кроме того, написать нечто вроде статьи о месте искусст¬ва в жизнеустройстве века, может быть, по-французски для фран¬цузского издания, в виде предисловия2. А вместо того пробужда¬ющаяся работа мысли начинается, как всегда, со стихов. Надо бу¬дет пописать и их, на серьезные, на глубокие, важные темы. А кру¬гом грязь, весна, пустые леса, одиноко чирикающие птички, и все это лезет в голову в первую очередь, отсрочивая более стоящие намерения, занимая понапрасну место и отнимая время. И мне нечего Вам послать кроме прилагаемых двух, и Вы, как всегда, опять будете правы, что они с первого взгляда Вам не понравятся, так эти «птички» непростительно банальны и слабы3.
Целую Вас. Ваш Б. И
Я не забыл, кому я пишу, в отношении болезней, их тягост¬ности, мучительности и их опасности, но я не хочу об этом гово¬рить. И потом я всегда справляюсь о Вас регулярно.
Впервые: Переписка Б. Пастернака с М. Баранович. — Автограф (Hoover Institution Archives, Stanford).
1 Примеч. M. К. Баранович: «Никаких писем в моем «ключе» я не видела». Имеются в виду письма, получаемые из-за границы от первых читателей романа «Доктор Живаго».
2 Предисловие для французского издания «Доктора Живаго» осталось ненаписанным.
3 Приложены стихи: «За поворотом» и «Все сбылось».
1496. Э. ПЕЛЬТЬЕ-ЗАМОЙСКОЙ
Змая 1958, Переделкино
3 мая 1958
Элен, представьте себе, у меня снова возобновилась та же жестокая болезнь правого колена и бедра. С начала февраля и до конца апреля я находился в больнице, но не в той, что в прошлом году. Посудите, как угнетающе действуют частые рецидивы этих болей. Но что тут разговаривать? Скажите мне поскорее, как Вы поживаете, что делает Замойский?1 И, главное, расскажите мне о Жаклин. Что у нее происходит? Здорова ли она? Родила ли она уже? Кого она произвела на свет: мальчика или девочку?2 Из чис¬того суеверья я боюсь ей писать, чтобы осведомиться о ее здоро¬вье, радостях и заботах. Мне так дорога ее жизнь и судьба!
Во время болезни я получил кучу писем, главным образом, отзывов на Д<октора> Ж<иваго>, причем наиболее многочислен¬ные от Ваших соседей и из Западной Г<ермании>. В одном или двух случаях письма столь непосредственны, незаслуженно вели¬кодушны и вдохновенны, что их надо включить в наше ближай¬шее содружество, Ваше, Жаклин, 0<льги> В<севолодовны>.
Что слышно о «наших баранах»?3 Как идут ваши дела с Гал<лимаром>? Какие возможные сроки вы себе представляете? Я ничего об этом не знаю. Я надеюсь, что было бы слишком поздно говорить о задуманном предисловии теперь, когда книга, вероят¬но, вот-вот выйдет? Но, если Вы хотите, я мог бы начать его пи¬сать в ближайшие дни для возможного переиздания?4
Сообщайте мне обо всем, что узнаете и что мне совершенно не известно. Ваши предыдущие письма всегда до меня доходили. Немецкие и французские письма, о которых я сказал раньше, были отправлены на адрес, взятый из газетных статей, где рассказыва¬лось о воскресеньях в «загородном доме», местоположение кото¬рого было описано и названо5. И случилось так, что этот деревен¬ский адрес (просто П<еределкин>о под Москвой) служит лучше, чем городской, поскольку деревенская почта вручает письма с меньшими потерями. Может быть, лучше воспользоваться им, когда Вам надо будет послать что-то, что жаль было бы потерять, например, письмо, написанное Вашим дорогим почерком, вырез¬ки, или публикацию статьи.
Все Ваши друзья кланяются Вам и Вас обнимают. Музыкант Фр<еми>6тоже хорошая оказия. Я не сказал Вам ничего из того, что хотел и должен был. Посылаю Вам открытку, а не закрытое письмо для того, чтобы мои новости с большей вероятностью дош¬ли до Вас.
Впервые: Boris Pasternak. Lettres a mes amies francaises. 1956-1960. Paris, Gallimard, 1994. — Автограф по-фр. (собр. адресата).
1 Весной 1958 г. Элен Пельтье вышла замуж за известного польского скульптора Августа Замойского. Она описывала Пастернаку покупку ста¬рой фермы в Сен Клар, недалеко от Тулузы, и ее оборудование под мастер¬скую.
2 Ж. де Пруайяр родила девочку 31 мая 1958 г. и назвала ее Полин.
3 Пастернак обыгрывает имя голландского издателя Мутона, соотно¬ся его с французской поговоркой: «revenons a nos moutons», которая зна¬чит: «вернемся к нашим баранам», то есть к нашей теме.
4 Перевод «Доктора Живаго» был уже готов, шли корректуры. «На встрече Нового года, — писал Пастернак Ж. де Пруайяр 8 мая, — мы уго¬ворились с Элен, что я сделаю предисловие к французскому изданию сле¬дующим образом. В нескольких длинных письмах к Вам или Элен я пре¬доставлю готовый материал для этого предисловия в виде соображений, которыми мы обменивались, и которые Вы можете привести без измене¬ний, как цитаты из переписки, в обрамлении предисловия, написанного Вами или ею» («Новый мир», 1992, N° 1. С. 142).
5 Имеются в виду статьи Жана Невселя в «France Soir» и Герда Руге в «Die Zeit», где описывались встречи с Пастернаком в Переделкине. «Не¬которые, — писал Пастернак Ж. де Пруайяр, — прочитав в иностранных статьях описание нашей дачи, почерпнули оттуда мой упрощенный адрес (Переделкино под Москвой, СССР, мне — и больше ничего), и вся неуме¬стная дань восхищенья и порой самые высокие душевные излияния, глав¬ным образом, из Франции и Западной Германии, при таком обозначении места благополучно доходят без всяких потерь или с меньшими, чем через Союз писателей или на мой городской адрес» (там же. С. 141).
6 Знакомый Элен Пельтье пианист Жерар Фреми проходил стажи¬ровку в Московской консерватории по классу Г. Г. Нейгауза.
1497. 3. Ф. РУОФФ
5 мая 1958у Переделкино
5 мая 1958. Я вспоминаю, Зельма Федоровна, сколько мне, бывало, хотелось сообщить Вам в ответ на Ваши письма, как я счи¬тал невозможным оставлять их без ответа. Тогда было совсем дру¬гое время. Я реже болел или не болел совсем, у меня было больше досуга, а главное: моя судьба, мои интересы, круг моих забот и наконец, даже новые мои работы не были еще так далеко отнесе¬ны в недостижимость, за так называемый жел<езный> зан<авес>. В И<талии> доктор Ж. вышел уже девятым изданием за четыре месяца, скоро появится в Punteon Books и у Коллинза, у Галлима¬ра во Фр<анции>, в S. Fischer Verl
