5 Работа над заключительными главами романа растягивалась, и 1 дек. Пастернак снова писал Крашенинниковой в ответ на какое-то ее предло¬жение: «Дорогая Катя, спасибо. Я к Вам обращусь с этой просьбой после 15-го, предупредив Вас через Олю Сетницкую по приложенному телефо¬ну. До 15-го я не только занят, но некоторым образом это — заколдован¬ные сроки, которыми я связан скорее даже… по часам, чем по рукам. Я Вас очень люблю, целую Вас. Ваш Б.
1292. А. И. ЦВЕТАЕВОЙ
17 августа 1954, Переделкино
17 авг. 1954. Дорогая Ася, это ответ на Вашу открытку. Не знаю, кто сообщил Вам это известие о переводной работе, мои сведения скорее обратного порядка1. Несколько моих приятельниц, между прочим и Ваши знакомые, зарабатывающие перепиской на ма¬шинке, великолепно знающие новые языки и владеющие литера-турным слогом, годами добивались и не могли достать этой рабо¬ты в издательстве2: какой-то контингент уже утвердился, став зам¬кнутою и несменяемою кастой. Исключения очень редки. Я чув¬ствую себя хорошо, работаю помногу, как постоянно, но ведь все это бесцельные начинания, вроде злополучного этого романа, который реализации пока не допускает.
Мне еще листков Ваших не разобрали. При пересылке в пути они еще верно стираются, так что моему прочтению совершенно не поддаются, слова приходится утомительно угадывать, как при разгадывании иероглифов3. Вам надо было бы прислать бумаги и я когда-нибудь это сделаю. Целую Вас. У нас все благополучно. Но — безысходно одиноко.
Ваш Б.
Впервые. — Автограф (РГАЛИ, ф. 1190, оп. 2, ед. хр. 397).
1 По-видимому, А. И. Цветаева спрашивала о возможности найти ка¬кую-нибудь переводную работу, — ей передавали, что в Москве нужны переводчики.
2 Речь идет в первую очередь о переводчице М. К. Баранович, пере¬печатывавшей для Пастернака роман «Доктор Живаго».
3 А. И. Цветаева 7 июля 1954 прислала Пастернаку следующую часть рукописи своего романа: «Шлю Вам из «Атог’а» (продолжение начала посланного) — от желания Вам подарить Морица» (Материалы ГМГЛ. С. 40). Мориц — главный герой романа, написанного в 1939—1941 гг. в Даль¬невосточном лагере мелким почерком на крохотных листочках под копир¬ку. Эти странички пересылались по частям в Москву. Впоследствии, в ссыл¬ке в Пихтовке Новосибирской области, А. Цветаева была не в силах про¬должать работу над романом и пачками стала пересылать его Пастернаку со своими приписками на полях. Разобрать ее почерк Пастернак не мог и передал О. В. Ивинской для расшифровки; эти пачки сохранились в ее архиве, переданном в ГМГЛ (№ 99031, 3). Роман «Атог» был опублико¬ван в журн. «Москва», 1990, № 2-5.
1293. А. С. ЭФРОН
1 сентября 1954, Переделкино
1-е сентября 1954
Дорогая моя Алюша! Спасибо тебе за оба письма. Отвечаю на последнее, — в нем изложение твоего плана относительно воз¬можности и перспектив после получения «вольной»1. Я согласен с твоей точкой зрения, не порывать с Туруханским пепелищем на зиму, а зимой слетать на свидание с нами и для рекогносциров¬ки2. По этому поводу следующее. Последний год я совершенно лишил тебя помощи, потому что у меня не было новых дел и до¬говоров с издательствами, а привычки домашних не давали мне требующейся свободы для пользования другими источниками, которых было бы достаточно для посылок тебе. Есть поговор¬ка — дурак суленому рад — и конечно, это неблагоразумно, но недавно в Госиздате мне пообещали переиздать Фауста и мой собственный томик так определенно, что я не вижу причин не верить3. Я хочу сказать, что в этом случае в середине зимы нуж¬ные тебе две тысячи обеспечены. Да и во всяком случае, лети, за мною дело не станет, но, если можно, не сейчас, а так, скажем, в декабре.
Прости, что пишу, наверное, сухо и от твоей проницатель¬ности не укроется торопливость письма. Я здоров, насколько требуется для работы, и работаю с увлечением над давно, вчер¬не, составленным концом романа, но, конечно, меняющимся и разрастающимся в отделке. Он тб, что я мог мечтать и должен был сделать в жизни и также фантастически далек от требующе¬гося, принятого и привычного, как далека от нас твоя мама, как далек город, счастливо, вероятно, снящийся тебе иногда, и как далека от меня истинная моя счастливая звезда, о которой иногда урывками рассказывают мне университетские люди по каким-нибудь им доступным статьям в Slavonic papers [каких-нибудь] и о чем я не рассказываю даже домашним, так далеко и непо¬нятно должно быть это им, и так близко и понятно тебе, милый друг мой.
Целую тебя. Твой Б.
Впервые: «Знамя», 2003, № И. — Автограф (РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 434).
1 А. Эфрон писала Пастернаку 20 авг. 1954 о пересмотре дела, упот¬ребляя привычные эвфемизмы слов, связанных с этой темой: «…Мы по¬лучили официальное сообщение о том, что реприманд с нас снят и что мы получим в течение сентября паспорта (такие, какие у нас были до поезд¬ки, то есть на тройку с минусами, но все же и за то спасибо)» (А. Эфрон. О Марине Цветаевой. С. 435).
2 «И вот мы думали-думали… — писала А. Эфрон, — и решили эту зиму, до следующей навигации, зимовать здесь <...> Может быть, Бог даст, за зиму дождемся реабилитации, тогда все значительно упростится» (там же. С. 435, 436).
3 Второе издание «Фауста» вышло в 1955 г., типографский набор сти¬хотворного сборника, составлявшегося в 1956 г., был рассыпан, издание не состоялось.
1294. М. К. БАРАНОВИЧ
2 сентября 1954, Переделкино
2 сент. 1954
Дорогая Марина Казимировна!
Я хотел Вам ответить раньше, но вот вышло так, что пишу Вам сегодня утром, не выспавшись, с тяжелой головой. Вчера вечером в отсутствие Зины и домработницы вдруг приехали Ливановы и случайно зашел Кома, которого я не отпустил, с телеграфным за¬просом от Жени, обеспокоенного моим молчанием. Я им немного почитал, а потом ужинали и так как я не могу себе позволить, что¬бы кто-нибудь пил, т. е. исполнял эту тяжелую даже для пьяницы обязанность, а я пользовался правом оставаться от этой повинно¬сти в стороне, то сегодня первое за все лето утро, что я себя чув¬ствую не так непозволительно, не так до подлости хорошо, как все эти истекшие месяцы.
Сейчас, к осени, я захвачен партизанскою частью прозы1 так же глубоко и счастливо, как это было прошлым летом с Фаустом и стихами, каковы бы они ни были объективно.
О проработке, краешком задевающей и меня, я просто ниче¬го не знаю, так как из газет читаю одну «Правду», а то, что напи¬сал обо мне весной Ермилов, ни капли не обидело меня2. Со сво¬ей точки зрения он совершенно прав, становясь на его место, я с ним согласен.
Для меня будет только радостью оправдать свое существова¬ние в практическом для Вас отношении3. Но Вы знаете, главная трудность тут, как это сделать незаметно. В Гослитиздате опять обещают переиздать Фауста и томик моих собственных избран-ных4. Но деловые разговоры об этом они сами откладывают на октябрь, то есть, на их предположения надо накинуть еще месяц. Зимой сделать это не будет для меня никакого труда. Так Вы это и примите. Считайте, что на ближайшие сроки я Вам грубо отказал, и изворачивайтесь как сможете5, а я в свою очередь со следующей же поездки в Москву начну придумывать, как это сделать техни¬чески по возможности скорее.
Большое спасибо за письмо. Крепко Вас целую. Привет всем Вашим и Поливановым.
Ваш Б. И
Впервые: Переписка Б. Пастернака с М. Баранович. — Автограф (Hoover Institution Archives, Stanford).
1 Речь идет о главах «На большой дороге», «Лесное воинство», «Ряби¬на в сахаре».
2 В письме конца августа М. Баранович спрашивала: «…Неужели все-таки расстроились подготовкой к писательскому съезду, выразившейся в частности в проработке Вас?» (там же. С. 65). Имеется в виду статья В. Ер¬милова «За социалистический реализм», где автор обнаружил «субъекти¬вистские» и «декадентские» рассуждения в стих. Пастернака «Свадьба»: «Жизнь… только миг… только сон, только голубь сизый» («Правда», 3 июня 1954). Подготовка к съезду отразилась также в статье В. Назаренко «Идей¬ность поэтического образа» («Литературная газета», 27 июля 1954).
3 М. Баранович писала в том же письме: «Как Ваши денежные дела — простите за грубый вопрос. Я откровенно рассчитываю на Вашу помощь в сентябре. Ради Бога, простите мою бесцеремонность и помогите, но все-таки, если трудно, как весной, то из кожи не вылезайте. Положение не безвыходное и я перекручусь, просто Вашу помощь легче и приятнее — просить и принимать». Лето Баранович с семьей проводили на даче в Ва¬сильевском и не могли уехать, не заплатив хозяевам (там же).
4 Об обещаниях издать стихотворный сборник и переиздать «Фауста» см. в коммент. 3 к письму № 1293.
5 Баранович записала: «Я «извернулась», заняв у Асмуса» (там же).
1295. А. С. ЭФРОН
10 сентября 1954, Переделкино
10 сент. 1954 Дорогая Аля!
Жалею, что успел отправить тебе свое письмо до получения твоего последнего, радостного, о получении денег из Елабуги и о твоих планах1. Все это замечательно. Страшно загадывать вперед, но если судьба нам увидеться, то вот мое предложение.
Зина хочет, чтобы я зимовал на даче. Дом в этом году отре¬монтировали на зимний лад, со всеми удобствами, ббльшими, чем в городе. Но все эти приспособления еще не проверены в холода, неизвестно, оправдают ли они ожидания.
Хотя я никогда не тяготился городскими зимами, и без Мос¬квы тут будет скучно, я не прочь остаться на даче. В этом году мне будет безразлично, где находиться, потому что буду я адски занят. (Это я не для тебя говорю, ты сейчас увидишь, что воспоследует.)
Будет чудесно, если на все то время, что ты проведешь в Мос¬кве, ты поселишься у нас на даче. У тебя будет отдельная комната. Утром, хоть каждый день, ты будешь уезжать по делам в город на электричке, а в некоторые дни на машине, встречаться там, с кем тебе будет нужно, а к концу дня возвращаться на дачу, и вечера, поработав, погуляв и позанимавшись, сколько мне нужно, я буду проводить с тобой. Увидишь, как это будет замечательно.
В прошлом письме я писал тебе о деньгах. Это тоже облег¬чится, когда ты будешь здесь рядом, и я тебе достану, сколько тебе надо будет и сколько ты захочешь на покупки и дорогу и прочее.
Больше пока ничего не хочу говорить, кроме только того, что благодаря твоему ожидаемому приезду решение мое определилось и в воображении я уже тут зимую.
Целую тебя. Твой Б.
Наша дача в Переделкине по Киевской дороге, в Городке пи¬сателей, № 3.
Впервые: «Знамя», 2003, N° И. — Автограф (РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 434).
1 Пастернак не понял, что деньги были предложены А. Эфрон не из Елабуги, а от приятельницы М. Цветаевой по
