родители станут христианами», — надея¬лись они тогда с няней («Новый мир», 1997, № 1. С. 206).
4 Брис Парен приезжал в Москву с подарками от парижских друзей. Пастернак снова послал с ним доверенности Ж. де Пруайяр на ведение дел, которые требовал от нее Фельтринелли, но не понимал, в какой имен¬но форме они были нужны (см. об этом в письме № 1600).
5 Имеются в виду обещания со стороны Поликарпова о переиздании «Фауста» и возможности будущих работ. Возобновились остановленные осенью театральные спектакли по переводам Пастернака с обозначением его имени на афишах.
1598. Е. Ф. КУНИНОЙ
2 мая 1959, Переделкино
Проезд Кирова д. 2, кв. 15 Евгении Филипповне Куниной 2 мая 1959
Дорогая Женя, я, наверное, не привел в исполнение своего наме¬рения сообщить Вам письменно адрес Михаила Григорьевича Локса1, а то бы у меня были следы Вашего собственного почтового адреса, а я их не нахожу, и снова позвоню Вам по телефону, чтобы его узнать.
Я еще не ответил на письмо Мих. Григ., но теперь напишу ему о Вас, а для Вас, в свою очередь, переписываю его вопросы, обра¬щенные ко мне, — ответьте ему, когда он Вас запросит.
Итак М. Г. просит меня написать ему хотя несколько слов о том: как жил К<онстантин> Г<ригорьевич> последнее время, как работал, долго ли продолжалась его болезнь, где он умер и на ка¬ком кладбище погребен.
Адрес М. Г.: Бразилия, Brazil, Sao-Paulo, Avenida Sao-Yoao 269 Conservatorio, Professor de canto Michail Loks.
Вы, наверное, догадываетесь, что из моей отъединенное™ от всех нельзя делать вывода о моем безразличии к Вам, к памяти К. Г., к Юзиной книге2, ко всему на свете. У меня есть новые пла¬ны и я к ним не приступаю не из лени и самодовольства; я не от¬вечаю на большую часть писем не из высокомерия. Просто-на¬просто характер моих забот так сложен, а их круг стал так непо¬сильно велик, что я в каком-то другом смысле, чем принято гово¬рить о недосуге, несвободен и давно не принадлежу себе.
Если у Юзи есть еще экземпляр его книги, пусть он ее пода¬рит Лене, который ее, наверное, прочтет. А я давно забыл о време¬ни, когда я читал что-нибудь в последний раз.
Но это все вещи, которые не подлежат жалости и соболезно¬ванию, — напротив.
Ваш Б. П.
Впервые. — Местонахождение автографа неизвестно. Печатается по копии.
Е. Ф. Кунина была ученицей друга Пастернака К. Г. Локса в гимна¬зии Потоцкой и потом в Институте им. Брюсова. Пастернак познакомил¬ся с ней и ее братом в 1922 г.
1 Брат К. Г. Локса, музыкант, Михаил Григорьевич Локс, эмигриро¬вал и после войны оказался в Бразилии. Написал письмо Пастернаку 5 янв. 1959; на его конверте рукой Пастернака написано: «Отвечено 2. V. 59. Брат Кости Локса Мих. Локс». Ответ Пастернака неизвестен.
2 Юзя — младший брат Е. Ф. Куниной Иосиф Филиппович, му¬зыковед, автор книги «Петр Ильич Чайковский» (1956).
1599. М. МИЦИШВИЛИ
6 мая 1959, Переделкино
6 мая 1959
Милая Марина Николаевна, хорошо, что Вы мне догадались написать, а то бы я так и не узнал о странной судьбе посланных в Тбилиси книг. Их любезно согласился отвезти (это была большая тяжесть) Георгий Георгиевич Маргвелашвили, Грибоедовская 13. Это было месяца полтора или больше тому назад, и теперь я не помню, сколько книг и кому именно я послал1.
Но там были книги Вам, Этери Какабадзе, Чукуртме Гудиашвили, Медее Джапаридзе, Медее Яшвили, Мери Долидзе2, если я не ошибаюсь. Что произошло с книгами? Возьмите, пожа¬луйста, на себя труд, зайдите к Георгию Георгиевичу и справьтесь, не забыл ли он их в поезде или не потерял ли каким-нибудь дру¬гим образом. Также известите, пожалуйста, всех переписанных, чтобы они зашли к Г. Г. за книгами, если они не пропали3.
Я знаю, что Ваша мама в Тбилиси, кланяйтесь ей и брату4, сердечный привет.
Ваш Б. Пастернак5
Впервые: Материалы ГМГЛ. — Автограф (собр. адресата).
1 В письме № 1585 Пастернак спрашивал у Ниты Табидзе адреса ее знакомых, которым он собирался послать книги.
2 Медея Джапаридзе — актриса, Мери Долидзе — композитор.
3 Книги были получены, на «Фаусте» (1957) сделана дарственная над¬пись: «Марине Николаевне Мицишвили. С благодарными воспоминани¬ями о ней самой и ее чудесной маме, о ее брате и музее, по которому мы так увлеченно, поглощенные виденным ходили. С пожеланиями счастья и осуществления всех ее замыслов и желаний. Б. Пастернак. 31 марта 1959 г. Переделкино»; на «Марии Стюарт» Шиллера (1958): «Марине Мицишви¬ли на добрую память (здесь очень много опечаток). Вы и Ваша семья ис¬ключительные люди и заслуживаете редкого, завидного счастья. Б. Пас-тернак. 31 марта 1959. Переделкино» (там же. С. 330).
4 Тамара и Иламаз Мицишвили.
5 Исполняя просьбу Пастернака, намеревавшегося писать роман об археологических раскопках в Грузии, М. Мицишвили прислала ему книгу «Мцхета. Итоги археологических исследований» (Тбилиси, 1959) с надпи¬сью: «Зинаиде Николаевне и Борису Леонидовичу с уважением. Марина Мицишвили. 23/Х.59». Пастернак откликнулся 8 дек. 1959: «Дорогая Мари¬на Николаевна, благодарю Вас за драгоценную книгу, которую я не заслу¬жил и на которую не знаю чем Вам ответить. Отчасти я виноват, что сам напросился на этот подарок. Вы не единственная, кого этой весною я ввел в заблуждение. Неосторожно вырвавшиеся тогда у меня слова о моих планах повели к тому, что мне и из-за границы стали посылать книги об античности и первых веках христианства. А тем временем я занялся со¬всем другой темой, в которую и ушел с головой. Я очень занят, не всегда себя хорошо чувствую и шлю сердечные приветы Вам, Вашей маме, бра¬ту и товарищам по работе. Еще раз спасибо. Ваш Б. Пастернак» (там же. С. 329-330).
1600. Э. ПЕЛЬТЬЕ-ЗАМОЙСКОЙ
10 мая 1959, Переделкино
10 мая 1959
Дорогая Элен, это не начало письма, оно начнется дальше. Вопрос спешный и тревожный. Как понимать Ваши слова о Жак¬лин?1 Не было ли в ее страшном падении счастливо пресеченной попытки самоубийства?!! А я сижу тут и ничего не знаю, и осаждаю ее (пусть и подталкиваемый ее податливостью) своими глупыми вопросами об уже зачерствевших делах! Но как я мог подозревать эти неизвестные драмы и страдания, под прикрытием ее редкой душевности и всегда таких живых слов? Дорогой, бедный мой друг! (Я напишу ей, не дожидаясь Вашего ответа.) Я не могу представить себе, как могут относиться ее родители и муж к далекому и чужому человеку, бесчувственному и жестокому, который ничего не подо¬зревает и в минуты самых острых страданий забрасывает несчаст¬ную мученицу своими запросами и поручениями. Но могу сказать себе в оправдание, — сколько раз я ей повторял, что ее собствен¬ные литературные занятия, преподавание и семья — вещи слиш¬ком значительные и требовательные, чтобы ломать себе голову над моими делами, чтобы она освободилась от них (ведь мы не могли тогда предполагать, что дело станет настолько неохватным?); что¬бы она забыла меня и вернула меня обратно Ф<ельтрин>елли. Мо¬жет быть, читая мои предостережения, она подозревала меня и об¬виняла в пустословии и ложном сочувствии?
Не беспокойтесь о моем материальном положении. Не посы¬лайте нам ничего, ни мне, ни 0<льге>2. Понемногу как будто обо¬значаются некоторые перемены и улучшения, но до какой степе¬ни, еще не могу сказать. Но какая-то болтовня об этом идет, как всегда, превышающая всякие меры.
И вот теперь, наверно, начинается настоящее письмо. Вы ведь знаете, не правда ли, какую радость доставило мне Ваше, я не ждал его и своим молчанием оказался его не достоин. Так, в чем же из¬виняться Вам?
Не могу сказать, как меня волнуют, смущают, толкают к бла¬годарности и восхищению Ваши лекции3. Элен, три дня, как при¬шло Ваше письмо, я лелею желание поговорить с Вами о том, что теперь я начинаю считать главной целью и задачей в своих заня¬тиях. Но никак не доберусь до этого. Волны неожиданных обсто-ятельств, новостей и приходящей почты набегают без конца одна за другой, я в них тону, все колеблется, не могу ничего уловить и все теряю. Вчера пришел от Ж<аклин> большой пакет с вырезка¬ми из газет и журналов и большое письмо, — не просто записка, а целое озеро ее души, светлой, прозрачной, спокойной и лазурной. Как прекрасно она пишет о наших отношениях, об отношении ко мне ее мужа и близких, ее круга. Я не мог сдержать слез. Передай¬те ей следующее. Я боюсь, что слишком злоупотребляю Эвтерпой. Следовало бы сократить частоту музыкальных посещений4. Мне кажется, что обстоятельства складываются к лучшему. Мне ниче¬го не нужно. Я предпочел бы отказаться и не интересоваться от¬даленными делами. Я доверяю Ж., как вверяют себя судьбе. Ж., если захочет, вправе быть бездеятельной, как судьба.
Представьте себе, какой мукой было для меня, когда я не мог принять как следует Бриса5. Мне настоятельно велели воздерживаться от встреч с иностранцами. Я не представляю себе приезда Ж. этой осенью. Было бы в тысячу раз желательней, если бы она просто от¬правилась путешествовать, а ко мне приехала бы в будущем году.
Я прерываю письмо, чтобы его отправить, а то продолжение и затягивание разговора начинает этому угрожать.
Я хотел написать Вам о своих дальнейших планах, об ис¬тинной природе того, что можно назвать моим символизмом, о ложных идиотских попытках (например, в Америке) толковать каждый слог романа, слова, положения и даже имена собственные аллегорически, как неподвижные и разрозненные знаки тайно¬писи.
Сердечно обнимаю Вас. Ваш Б.
Как здоровье Вашего мужа? Поправился ли он? Передайте ему мой сердечный поклон.
Элен, передо мною длинное письмо от Жаклин. Я теперь все знаю. Но не переписываю первую встревоженную страницу, сла¬ва Богу, ставшую ненужной и лишней, и оставлю ее на память о том, что может сделать росчерк пера: слово ski* написано в Вашем письме как sui. Оно похоже на сокращенное suicide!!!** Давайте те-перь все вместе посмеемся над моими страхами!
Впервые: Boris Pasternak. Lettres a mes amies francaises. 1956—1960. Paris, Gallimard, 1994. — Автограф по-фр. (собр. адресата).
1 Э. Пельтье писала 24 апр., что Жаклин де Пруайяр, катаясь на лы¬жах, упала с 20-метровой высоты, чудом оставшись в живых, и теперь ле¬жит в гипсе в больнице.
2 «Нас всех здесь очень заботит, что Вам ограничили материальные возможности. Это совершенный скандал!» — писала Э. Пельтье 24 апр. 1959 («Знамя», 1997, № 1. С. 131). См. об этом также коммент. 5 к письму № 1607.
3 Э. Пельтье читала лекции о Пастернаке и «Докторе Живаго» в Па¬риже, в Тулузе и других городах, ее очень радовало заинтересованное от¬ношение публики к Пастернаку.
4 Эвтерпа — муза музыки (греч. мифол.). Имеются в виду приезды в Переделкино французского пианиста Жерара Фреми, имя которого Па¬стернак из осторожности не называет в письме.
5 О
