к которой отсюда отрезан. Целый мир со своими луга¬ми и борами, и горами по горизонту, и со своим небом, и все это в глу¬бокой зеленой чашке, черт знает, какой глубины. Такие каменные сры¬вы называются здесь шиханы».

…плоские отесанные плиты доисторических дольменов. — Древних погребальных сооружений из вертикально поставленных глыб, накры¬тых плоской каменной плитой.

С. 357. ..место на кулиге… — на расчищенном от леса под пашню или луг участке.

…возвращение… из набега было отрезано. — После этих слов в руко¬писи: «О собственной судьбе ударной части тужить не приходилось. Можно было быть уверенными, что эта горсть иррегулярных войск ра¬зыщет путь к регулярным силам Красной армии и с ними соединится. Но отсутствие большой отборной части болезненно отражалось на ос¬тавшихся в лагере, ослабляя их оборонную и боевую способность».

С. 358. …его ждала участь расстрелянных, если бы он теперь ушел от лесных братьев. — После этих слов в рукописи вычеркнуто: «в боль¬шинстве так же, как и он, завербованных хитрыми уговорами. И он во¬лей-неволей примирился с неизбежностью, показав большую изобре¬тательность в придумывании благовидных доводов для служения чужо¬му противному делу и нелюбимым людям. При всей его первобытнос¬ти, его простодушия хватило на высшие тонкости интеллигентской диалектики, на то самое кривление душой перед самим собою и на то мудрствование лукаво, на которых зиждились дальнейшие тридцать лет с лишним всеобщей коллективизации и поголовного взаимоистребле¬ния. Он честно остановил вождя, предупреждая его о возникших для него и лагеря опасностях».

С. 359. …женкам чалдонским… — чалдон (сиб.) — выходец из Рос¬сии, пришлый бродяга, беглый каторжник.

Дейманка — чертовка.

…маткой-беспоповкой, столоверкой, оборотилась… — членом ста¬роверского согласия беспоповцев, не имеющих священства.

С. 360. Русская песня как вода в запруде. Кажется, она… — после этих слов в рукописи вычеркнут вариант: «остановлена и не движется. А она безостановочно вытекает из вешняков и пребывает в постоянном, скрытом от постороннего взора спокойною поверхностью движении. Высшая ценность русской песни скорее поэтическая, чем музыкальная, скорее в словах, чем в напеве. Поющий наперед знает конец песни и всеми мерами, параллелизмами и повторами до немыслимости, как толь¬ко можно, задерживает его. Разлившаяся широта песни почти стано¬вится видением. Сдерживающая себя, властвующая над собою тоскую¬щая сила говорит в ней. Это безумная попытка словами остановить вре¬мя. В этом главная ее прелесть».

Что бежал заюшка по белу свету… — авторство песни целиком при¬надлежит Пастернаку.

С. 362. …на соске у ней болячка антракс. — Чирей, фурункул, си¬бирская язва.

С. 363. …как завороженный слушал эту бредовую вязь… — после этих слов в рукописи вычеркнуто: «это сказочное плетение из народ¬ных поверий, летописной и церковной старины и собственного твор¬чества мечтательницы-гадалки, как когда-то при переезде внутренне-европейской границы России и вступлении в еще более необъяснимую сибирскую ширь, он прислушивался к цветистой болтовне возницы Вакха».

Солдатка говорила… — основой слов Кубарихи послужили тексты, собранные в книге: А. Н. Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 1-3. М., 1865-1869.

Все надоть знать, Агафьюшка… — сохранился первый набросок раз¬говора Кубарихи с Авдотьей: «Баба у партизан: вон помнишь полем шли, видала, я-то показывала во ржи закручены колосья, их нечистая сила узлом спутала.

Корове: стой горой, дой рекой, не лягайся, ключ и замок словам моим. Островник (леший) ходит по оврагам и буеракам.

Женщина в партизанском лесу говорит: «надо знать оберег, надо оберег сказать. Это баба-моровуха наслала. А доктор вспоминает: О люб¬ви, нож окровавленный ветром».

С. 364. И я тебе в тот столб снеговой, в тот снеговорот нож залук-ну… — среди набросков и планов к роману есть заметка, озаглавленная «В «нежность»»:

«Из фольклора нож, ранящий воздух, обагренный кровью падаю¬щий в снег. Ветер поветрия, размахивая рукавами, девушка насылает любовь. В этом ветре крутится и т. д. окровавленный нож. Чары и за¬клятия любви. Приворотное присушливое. Задумавши на погибель Вра¬га, ставят в церкви свечу пламенем вниз. «Оболокуся я облаком, обты-чусь частыми звездами». Питие забыдущее. Вынимание следов. Знахарь втыкает нож по рукоятку под порог входной двери дома, зачарованный носится по воздуху».

…какие кудечники в старину открывали… — рассказ Кубарихи ориентирован на эпизод из «Повести временных лет», относящийся к неурожаю в Ростовской области в 1071 г. Кудечники — кудесники, колдуны, в «Повести…» — волхвы (Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы. XI — начало XII века. М., 1978. С. 188-189).

…начальные места какой-то летописи, Новгородской или Ипатьев¬ской… —тот же сюжет есть и в Лаврентьевской летописи и других.

С. 365. …к бессмыслице небылицы отнесся он так, точно это были… — после этих слов в рукописи вычеркнуто: «действительные факты неза-пямятной древности. И он уже принимал так близко к сердцу судьбу бедных мифических героинь, что минуты не прошло, как самое его до¬рогое, самое неприкосновенное стало на место мучениц и страдалиц».

…потянулись лентами, раскатывающимися мотками лент, вывали¬вающимися свертками лент наружу. — После этих слов в рукописи вы¬черкнуто: «но наваждение выдумки длилось недолго. Первенство при¬надлежало жизни. Его собственные воспоминания вытеснили все и были всего сильнее».

…как закутывают в плотно накинутую простыню выкупанного ре¬бенка. — После этих слов в рукописи вычеркнуто: «Как поразительно они встречались! Как все благоприятствовало им, и все удавалось. Как соединялись в их пользу обстоятельства, точно случайности сговарива¬лись между собою. Точно действительность знала их мысли и была их сестрой. Точно существование было их братом.

Обрывки этого счастья превосходили его представление о себе, были выше прав его, были ему не по чину. Часы их встреч всегда каза¬лись ему неведомо как доставшимися ему происшествиями из жизни кого-то другого, кто был головою выше его, сильнее, богаче и гениаль¬нее и кому он не годился в подметки.

А их разговоры! Два сознания объяснялись друг с другом при по¬мощи мгновенных искр и озарений, как ведут далекие шифрованные переговоры по телеграфу, два сознания перепутывались, перемешива¬лись друг с другом, как спутываются и смешиваются волосы на двух сближенных, прижатых друг к другу головах».

Се бо света чертог и книга слова животного. — Слова из службы на Рождество Пресвятой Богородицы (стихиры на «Господи воззвах» на

Великой вечерне). Кубариха обыгрывает значение «слова животного» в применении к скотине. В церк.-слав. языке стихиры Божья Матерь упо¬добляется «книге живого слова».

С. 366. Отрубленная рука и нога… были привязаны к его спине… — В сборнике «Допрос Колчака» (Л., 1925) этот эпизод записан со слов «красного», пойманного колчаковцами. Он есть в выписках у Пастер¬нака: «Когда я (красный) в одну деревню пришел с повстанцами, я на¬шел несколько человек, у которых были отрезаны носы и уши вашими войсками. Я на это реагировал так, что одному из пленных я отрубил ногу, привязал ее к нему веревкой и пустил его к вам в виде «око за око и зуб за зуб»» (С. 213).

С. 367. В клетке человек больша сорока в одном нижнем. И то и знай отпирают клетку, и лапища в вагон. — Рассказ искалеченного взят из книги Г. Рейхсберга «Разгром японской интервенции на Дальнем Вос¬токе» (М., 1940); среди выписок Пастернака есть следующее «описание очевидца (одного из немногих спасшихся)»: «Прижатые друг к другу в ужасающей тесноте, босые, в одном нижнем белье, сидели еще живые товарищи… Не проходило часа, чтобы кого-нибудь не выводили из кле¬ток и не подвергали на глазах у всех пыткам. Пороли бычачьими плетя¬ми без счета и избитые места поливали кипятком и сыпали солью. Про¬тыкали шомполом мягкие части тела и заставляли съедать человечес¬кие испражнения» (С. 70).

…новость, куда страшнее этого случая, облетела весь лагерь. — Сре¬ди ранних набросков с еще не устоявшимися именами персонажей со¬хранилась натурная зарисовка, подготавливавшая настроение и ритми¬ческую композицию этого эпизода, озаглавленная «После пятничной поездки в город»: «Еще безотрадное, задрызганое черными обрывками как грязью небо, со светлыми влажными пробелами, оловянными, бле¬щущими как лужи. Навевающая отчаяние и ужас близость зимы. По-чернело, как траур, опять дождь, и вдруг мокрый с хлопьями пошел снег, конец, конец.

Прибегают. —- Слышали новость. Нестор Модых семью перерезал и сам повесился…

По Яковенко в его выражениях.

Дальше только нежные причитания по фольклору, домой, к своим!»

(Ссылка на книгу В. Г. Яковенко «Записки партизана», М., 1925, из которой взят этот сюжет: «Кузьма Егоров, боясь, что семья его погибнет в тяжелом переходе и в то же время отлично понимая, что в случае, если она с ним не пойдет в тайгу, то будет замучена и убита белыми, сам выре¬зал своих троих детей (в возрасте от году до 7 лет) и жену. Действитель¬но, все оставшиеся семьи были замучены и убиты белыми». С. 35—36.)

С. 373. По кривой горке к Малой Спасской… — вместо этих слов в рукописи вариант: «По кривой горке на пересечение с Малой Спасской и Новосвалочным переулком спускалась вниз Большая Купеческая. Из¬за ближайших крыш на этот конец ее заглядывали сверху дома и церкви более возвышенных частей города». В набросках и планах к роману со¬хранилась заметка, относящаяся к началу этой главы: «Ю. А. попадает (после плена и побега и после пребывания в нем белых) в Юрятин. Усе-ченные кубики домов, квадраты перекрестков, квадраты телеграфных установок, кресты оконных рам, квадраты наклеенных на углах улиц декретов и мобилизационных приказов. У него такое чувство кровной, ранящей близости, будто он расстегнул ворот рубашки и прижал эти прямоугольники улиц к груди, так что все эти рамы и решетки оттисну¬лись на теле, будто он обнял город и не выпускает его из рук.

Декреты и приказы (несорванные) выписать по белым и красным материалам…»

Недавно ушла зима. — Вместо этих слов в рукописи вычеркнут ва¬риант: «Непривычность весеннего освещения волновала и насторажи¬вала до замирания. Недавно ушла зима. Освобожденное ее уходом мес¬то тревожило образовавшиеся просторы, влекло вдаль, пугало».

Кончились обстрелы, кровопролитие, военные тревоги. Это тоже… — после этих слов в рукописи вычеркнуто: «было облегчением, как при¬ход весны, и тоже озадачивало и заставало неподготовленным, как вид вышедшей из-под стаявшего снега земли и пустота воздуха вечерами вследствие прироста удлинившегося дня. Еще не начались, но предви¬делись дознания, аресты, разборы того, кто где был и что делал в проме¬жутке во время хозяйничания белых».

С. 375. Человеку снились доисторические сны пещерного века. — В ран¬них набросках сохранились записи, рисующие характер и причины разрухи послереволюционных лет («Другие редакции и черновые набро¬ски». С. 616).

С. 376. Текли черные ручьи под серой дымкой легкого обледенения… — после этих слов в рукописи вычеркнут вариант: «между пышными бе¬лыми сугробами с черными утопленными в воде, напитанными водою нижними краями».

С. 377. Доктор был уверен, что Лары и Катеньки нет в доме… — со¬хранился первонач. набросок появления Живаго в Юрятине: «Никого не застает в Ларином доме. Сует руку под плинтус, где иногда Л<ара> прежде оставляла ключ