лавкой.
Да вот он, легок на помине,
140 Бредет честь-честью, рот разиня.
СЛУГА ГАЙНЦ подходит и говорит:
Благослови вас Бог вином!
Господин говорит:
Аминь! Ну а тебя — бревном!
Вот посылать кого за смертью!
Куда тебя носили черти?
Пока ты пропадал в подвале,
Мы рот сухою ложкой драли.
За то и я с тобою квит:
Авось и видом будешь сыт,
Но от обеда, не взыщи,
150 Остались кости да хрящи.
РАБОТНИК говорит:
Тут любопытный вышел спор. .
Я — слушать, вот и не был скор.
Разносчица близ кабака
Костила мужа-игрока.
За то, что проигрался мот,
Корзины в руки не возьмет.
Он то да се, сначала лаской,
1бо Потом — резонами, острасткой,
Ну ладно, думает, — заставил.
Корзину обземь, и со слов
Дошел их спор до тумаков.
Друг дружку знатно б истузили,
Когда бы их не растащили.
Помог я, розняли ватагой.
Чуть встали, друг от друга тягу.
Вот этим-то и был я занят.
ГОСПОЖА говорит:
170 Ну что ж, за дело. В пользу станет.
Разносчик предостережен.
Проигрываться не резон.
Будь торгашихой, я шаталу
Еще не так бы отчитала.
И тоже б не взялась за гуж.
Господин говорит:
Будь я той торгашихи муж,
То, даже больше проиграв,
Не позабыл бы мужних прав.
Я б настоять на том сумел.
Возьмешь ли носку или роды,
Она носильщик от природы,
Кем дом стоит, тот господин.
Пускай и носит, не переча.
ГОСПОЖА говорит:
На это вот что я отвечу.
А если, скажем, тряпка муж,
И прочим не взял чем к тому ж?
За что ему такая честь?
190 Не след ли тут корзину несть
Такой породе человечьей?
А чья порода, я отвечу,
В нарядах, сшитых для соблазна,
Срамит своих мужей заглазно?
Увешается до коленок,
Потом сбывает за бесценок,
И снова — ленты, веера.
Не ваша это ли сестра?
ГОСПОЖА говорит:
Тайком от мужа позади,
Хозяйству в доме не вреди.
Господин говорит:
А ты-то многим лучше, пава?
Я б показал, кто голова!
Навьючил бы, как дважды два!
Сама б взяла, не отвертелась.
ГОСПОЖА говорит:
Мне б это посмотреть хотелось.
Насчет корзины ты напрасно,
210Я совершенно не согласна.
Не тронула б, и кончен бал.
Господин говорит:
А ежели б я приказал?
Уж я б прибрал тебя под ноготь.
И все равно не стала б трогать,
Хоть десять раз бы подобрал,
Когда б ты деньги проиграл.
Господин говорит:
И ты б ослушалась? Ответь!
Не стала б даже я глядеть
Ни на тебя, ни на поклажу.
Господин говорит:
220 Вот я затылок те наглажу,
Ты будешь, дьявол, рассуждать!
ГОСПОЖА говорит:
Попробуй, только раз погладь.
Набрасываются друг на друга с кулаками.
ГОСПОЖА кричит:
Вот я дружкам своим пожалюсь,
Что бьешь всем на смех, чтоб сбежались.
Господин говорит:
За прыть, за дерзость за твою.
И до тебя жил не в грязи.
ГОСПОЖА говорит:
Ну, что же оробел? Тузи.
Оба убегают. РАБОТНИК говорит:
Я в жизни ко всему привычен,
230 А сколько слез и зуботычин!
Корзина, надо быть, с секретом.
Вперед, как с воли прибегу,
Про то, что видел, ни гуту.
Входит КУХАРКА с уполовником и говорит:
Скажи-ка, Гайнц, ты тут вертелся,
С чего сыр-бор их загорелся?
Я тут служу девятый год
И знаю хорошо господ.
У них не только что баталий,
240 Размолвок люди не видали.
В довольстве жили, без помех.
Так что ж их навело на грех?
РАБОТНИК ГАЙНЦ
У кабака — полным-полно.
Об чем шумят? Я — остановку.
Торговцу говорит торговка:
«Ты проигрался, и отлично.
Бери корзину, мне не жалко».
250 Тут и случилась перепалка.
Я это нашим по порядку, —
«Хвалю разносчицу за нрав.
Пусть гнет загорбок, кто неправ».
И был бы барину урок,
Так с этой ивовой плетушки
И перешли на колотушки.
260 И я стояла бы за то ж,
За правый, торгашихин суд.
Пусть те корзину понесут,
Кто деньги зря мотать не слаб.
Нет, у меня ты понесла б.
Когда б я был твой муж законный,
Учил, что мочи есть, до стону б.
Кого? Меня?
Тебя.
Слабенек.
Под лавку сунула б, как веник,
И на тебе, приткнув корытом,
270 Болтушку б съела с аппетитом.
Опомнись! Я тебя, кощунья!
Не бойся, будь покойна, — слажу!
Скажи, откуда что берется!
У, гад! И он туда ж, бороться!
Чем сопротивишься тому,
Как пыль столбом я подыму?
Да я и не твою корзину,
280 Тебя, как сумку, наземь скину.
Свалю, вот и лежи во рву,
А то и ухо оторву.
РАБОТНИК ГАЙНЦ
Молчать! Заткни сейчас же глотку,
А то — сапожною колодкой,
Да так, что засквозишь, как сито.
Есть и у нас, не лыком шиты.
Сейчас бы съездила по рылу.
Я б навела тебя на путь,
290 Кому из нас заплечье гнуть.
Ты под корзиной погулял бы!
Нет, ты б побегала, кувалда!
С тех пор как в мире грешено,
Ты срама понесла пятно.
А про тебя толкуют глухо,
Что и не то носила, шлюха.
Не смей, охальник, облыгать!
Нет, так нельзя того оставить,
300 Чтоб имя женское бесславить.
Расправлюсь, ни на что не глядя.
Невежа, — ну и будь в накладе.
Дерутся чем попало, пока она не убегает.
Во сне не снится столько зла,
Что та корзина принесла.
До каждого дошел черед.
Подумать — просто страх берет.
Вот и меня попутал черт.
А уполовник ах как тверд!
310 Не верь пословицам теперь.
А с делом как слова сошлись:
В чужую драку не вяжись.
И раньше б вас предупредили,
Когда б Ганс Сакса вы спросили.
ФЮНЗИНГЕНСКИЙ КОНОКРАД
И ВОРОВАТЫЕ КРЕСТЬЯНЕ
Входят три мужика. ГАНГЕЛЬ ДЁЧ говорит:
Большой нам оказал почет.
Когда злодея нам повесить,
Что всем вредил, а у меня
Угнал солового коня.
Теперь он в башню заперт, вор.
ШТЕФФЕЛЬ ЛЁЛЬ говорит:
Со мной недолог разговор:
Не ждав поимки, конокрада
Того, что съест, не возвратим.
ЛИНДЕЛЬ ФРИЦ говорит:
Ну прямо в точку, побратим!
Уже на языке вертелось.
Ты то сказал, что мне хотелось.
Трех геллеров не стоит вор.
ГАНГЕЛЬДЁЧ
Чтоб в понедельник был повешен.
ШТЕФФЕЛЬ ЛЁЛЬ
Соседушки, ваш суд поспешен.
У виселицы мой ячмень.
Толпой сойдутся в ячмене
И урожай потопчут мне.
ЛИНДЕЛЬ ФРИЦ говорит:
По чести, правда ведь его!
Тут и мое прощай жнитво:
От виселицы ведь налево, —
Сообразил, — мои посевы.
Отца наследственный прирез.
Оно и мне не интерес
ГАНГЕЛЬДЁЧ
Отложим казнь до лучших дней,
ШТЕФФЕЛЬ ЛЁЛЬ
А правда ведь его, — смотри:
Недолгий срок недельки три.
ЛИНДЕЛЬ ФРИЦ
Ну нет! Коль жить его оставить,
В одну неделю глот свиной
Нам в десять крейцеров ценой.
Да видишь, жалуется, — мало!
ГАНГЕЛЬДЁЧ
А мы отучим жрать с нагалу,
Мы корм заложим выше полкой.
Пусть с тела поспадет пока,
А то не выдержит пенька.
ШТЕФФЕЛЬ ЛЁЛЬ
А что, скажу, соседи, — коли
Чем зря откармливать бродягу,
Заставим вора дать присягу,
Что сам, как месяц истечет,
Без зову вешаться придет.
Тем временем вкруг костыля
Убрать успели бы поля, —
Чистехоньки б кругом стояли.
Линд ЕЛЬ ФРИЦ
Мы так и жатву сохраним,
И казнь, как это обмекнешь,
Не обойдется нам ни в грош.
А, Гангель, какова затея?
ГАНГЕЛЬДЁЧ
Осталось опросить злодея,
Годятся ли ему условья,
А то не выдумать толковей.
Пускай, покамест хлеб не снят,
Идет куда глаза глядят.
Ступай-ка, Лёль, за ним в тюрьму.
Уладим эту кутерьму.
Придешь, — расспросим самого.
Держи, как будешь весть его!
Штеффель Лёль уходит.
ЛИНДЕЛЬ ФРИЦ говорит:
А, Дёч, что скажешь, — какова
У Штеффель Лёля голова?
ГАНГЕЛЬ ДЁЧ
Никак бы прежде не сказал,
Какую сметку показал!
ЛИНДЕЛЬ ФРИЦ
Что с Лёлем не равняться стать
Деревни нашей дуралеям.
Он подал мысль — столярным клеем
Сводить накаты в храме Божьем.
Живи он в Мюнхене, положим,
Он даром бы не пропадал,
Давно б в совете заседал.
Штеффель Лёль приводит вора на веревке.
ГАНГЕЛЬ ДЁЧ говорит:
Уль Фризинг, ратуша села
Поставила сего числа
На месяц, до уборки поля.
Тебе ж не пропадать в пути,
Подумай, Уль, ты должен взвесить.
ШТЕФФЕЛЬ ЛЁЛЬ прибавляет:
Подумай, обернешься ль в срок.
Мужики удаляются.
Вор рассуждает сам с собой:
Что в жизнь не видывал глупее.
Что фюнзингенцы безголовы.
Могли б в минуту вздернуть Уля
И вздернули бы, не смигнули,
Да вот пускают, вишь, на время.
Я поклянусь святыми всеми.
И то, язык от клятв не сохнет
И слово пуху не шелохнет.
Дам клятву, в клятве нет труда,
Да и не покажусь сюда.
Уйду, куда вступных не просят
И ворон кости не заносит,
А то смягчусь и навещу
И что-нибудь опять стащу.
Ну, а теперь ответим сходу.
Покочевряжусь для отвода
И буду с ними так надут,
Что даже денег мне дадут.
Мужики возвращаются.
ГАНГЕЛЬ ДЁЧ говорит:
Ну, Уль, по совести, без лжи
Свое решенье изложи.
Вот, сельской ратуши мужи,
Скажу, не хвастая, без лжи.
Я миру подчинюсь во всем
И, как управитесь с овсом,
В чем клятвой обязаться рад.
Но вот, примите в рассужденье:
На чьем я буду изждивеньи?
А за душою ни гроша.
В ином селе иная власть
И там же к вешаныо присудит.
Я не смогу прийти обратно
По слову клятвы аккуратно.
Я побираться эти дни,
Об этом разнесутся вести,
Деревне не было б бесчестья.
ЛИНДЕЛЬ ФРИЦ говорит:
Давай подумаем, ратманы.
Он дело молвил, без обману.
Пустить молодчика с сумой
Позор для общины самой.
Поддержим парня, братцы, ну-ка.
Ведь крейцер на душу не штука,
А нас земельных тридцать тут.
Коль все по крейцеру дадут —
Вот и полгульдена. Покуда
Даю я эти деньги в ссуду.
Вот, братец, деньги. Получай
И вверх два пальца подымай.
Дай клятву, что придешь опять
Чрез месяц, чтобы казнь принять.
КОНОКРАД поднимает два пальца и говорит:
Приду, всего дороже честь,
Минуты мешкать не позволю,
ГАНГЕЛЬДЁЧ
Мы вот что, Уль, предполагаем.
Как уберемся с урожаем,
И ты, хитрец, да не придешь.
Тебе на месте том разъезжем
Мы уши наперед отрежем,
И лишь с увечием таким
Урочной казни предадим.
Прими к вниманью эту пеню.
Да что вы, бросьте опасенья!
Не дорог, что ли, мне картуз?
Я раньше времени вернусь.
ГАНГЕЛЬ ДЁЧ говорит:
Ну, вот мы и пришли к согласью.
Беги, дружок, желаем счастья,
Да только ворочайся в срок.
Конокрад убегает.
ЛИНДЕЛЬ ФРИЦ говорит:
Как уговор наш ни был строг,
А слово вора вышло строже:
Картуз, как сельский старшина,
Себе возьму я в сохраненье.
И грех ли, если в воскресенье
Надену я его разок?
А в будний день избави Бог.
Для будней приберег другую.
Когда ж вернется вор, сторгую.
ГАНГЕЛЬ ДЁЧ
Осталось сделать оглашенье
Про наше с вором соглашенье.
Нас по достоинству уважут:
Вот изворотливые! — скажут.
Уходят.
ВОР входит, крадучись, в голубом камзоле и говорит:
Боялись эти дуралеи,
Что я вернуться не успею,
А у меня настолько чести,
Что сделал поворот на месте.
Еще и солнце не зашло,
А я наведался в село.
У Линдея пропал козел,
Достаточный для них предлог
Я с этим в Мюнхен побегу
И там на рыночном торгу
Спущу попутную добычу,
Как у меня на то обычай.
С крестьян довольно картуза.
Я шапки не спрошу обратно:
Пусть носят вещь и Уля ждут
До жатвы
