по нему проходила ли¬ния фронта.

Из книги «Столица славы» (1936—1938).

Крестьяне (С. 354). — «Литературная газета», 15 июля 1938. — Избр.-1948; ст. 13-16 вычеркнуты рукой Пастернака. Из книги «Столица славы» (1936—1938).

ОНДРА ЛЫСОГОРСКИЙ (наст, имя: Эрвин Гой; 1905-1990) -родился в Австро-Венгрии в Остравско-Корвинском угольном районе (Бескиды), происходил из шахтерской семьи. Население этой местнос¬ти принадлежало к ляшскому народу со своим собственным языком. О. Лысогорский — первый национальный ляшский поэт, который фак¬тически стал создателем ляшского литературного языка. Дом его роди¬телей стоял рядом с легендарной Лысой горой, которая в XVIII в. стала центром восстания бескидского крестьянства под предводительством местного крестьянина Ондраша. Так появился его псевдоним. В 1929 г. окончил Пражский университет и поехал для продолжения образова¬ния во Францию, потом в Италию, несколько лет путешествовал по Европе. В 1934 г. побывал в СССР. К этому же году относится и выход его первой книги стихов «Поющий кулак». Во время гитлеровской ок¬купации покинул родину и с 1939 г. жил в СССР.

Познакомился с Пастернаком в Москве, куда попал из лагеря для интернированных в Польше. Читал лекции в Литературном институте и был обвинен в национализме. На его защиту встали В. Шкловский и Б. Пастернак. В 1943 г. в статье «Славянский поэт» Пастернак писал: «Ондра Лысогорский сын бескидского рудокопа. Он получил редкое и блестящее высшее образованье. Когда по возвращении из иностранных университетов он приехал в родной горнозаводский округ, его обступи¬ло страшное зрелище народного бедствия, охватившего европейских рабочих в годы послевоенных хозяйственных затруднений. <...> Тогда под влиянием виденного он стал писать по-ляшски, на языке тех мест и их нужды, языке, среднем между чешским и польским, боковой ветви чешского. <...> С Лысогорским меня сближает общность поэтических привязанностей и испытанных влияний. Мне в нем дорог видный со¬временный поэт с интересными мыслями и очень родным и неистреби¬мым живописным вкусом». Говоря об «общности поэтических привя-занностей и испытанных влияний», Пастернак имел в виду общее для обоих поэтов преклонение перед творчеством Рильке.

603

Комментарии

Тогда же Пастернак сделал дарственную надпись на своей книге «На ранних поездах»: «Настоящему глубокому поэту Ондре Лысогор-скому дружески от всего сердца. Москва. 20 ноября 1943» (перевод с франц.). — «Poйsie vivante». № 20: Ondra Lysohorsky, Genиve, 1966. С. 18).

23 ноября 1944 г. в Клубе писателей состоялся творческий вечер О. Лысогорского, на котором Пастернак читал переводы его стихов. Подборка переводов, готовившаяся в «Новом мире», не состоялась, состав¬ленный сб. стихов «Песни о солнце и земле» задерживался и вышел толь¬ко в 1945 г. без предисловия Пастернака. Перед возвращением Лысогор¬ского на родину весной 1946 г. Пастернак надписал ему на прощание свою книгу «Избранные стихи и поэмы» (М., 1945): «Ондра такой насто¬ящий, талантливый и неожиданный, что он заслуживает особой надписи. Она и воспоследует, и в ней будет назван Райнер Мария Рильке, наш общий учитель, любимец и первый страдалец. Б. П. <...> Ну вот и этот пе¬риод прошел, дорогой Ондра (войны и Вашего пребывания в России), и опять что-то новое впереди, особенно для Вас. Я все-таки верю в лучшее будущее. Мне жаль, что Вы уезжаете. Я Вам завидую. Я рад был знакомст¬ву с Вами, и это вина моей трудной и неинтересной жизни этого времени, что я так мало пользовался этим знакомством» («Советская культура», 4 авг. 1990; «Poйsie vivante», № 20: Ondra Lysohorsky, 1966. С. 40).

В конце жизни Лысогорский стал профессором Братиславского университета, но был лишен возможности писать по-ляшски — от него требовали перехода на государственный язык, чешский. Тогда он стал писать по-немецки и публиковать свои стихи в Германии.

Превращены (С. 354). — «Литература и искусство», 21 авг. 1943; ва¬риант:

ст. 10: Струею славы, смерти и войны

— Ондра Лысогорский. Стихотворения. М., 1946. Написано в 1942 г.

Венецианские мосты (С. 355). — Ондра Лысогорский. Стихотворе¬ния. М., 1946.

— «Звездное небо»; варианты по авт. правке (собр. Е. С. Левитина), ст. 14—15: Но утаит их имена

Аккорда звон под аркой зданья, И отзвук волн, и тишина. Печатается по изданию 1946 г.

Написано в 1943 г., посвящено Б. Л. Пастернаку (Ondra Lysohorsky. Aj la&ke feky plynu do mofa (Я до смерти в плену у ляшской речи). Praha, 1958. С. 132).

Комната в Ташкенте (С. 356). — Ондра Лысогорский. Песни о солнце и земле. М., 1945.

604

Переводы западной поэзии

— Автограф без назв.; варианты:

ст. 1: Художника ли огненный этюдник?

ст. 4—5: Лист кактуса в фаянсовом горшке.

И вот уж с красками не сладить глазу! ст. 7-9: И падают охапками алмазы

В цветной вулкан персидского ковра.

Я из угла смотрю в недоуменье ст. 11—12 выпущены.

ст. 13: И возвращусь, как из оранжереи, Входит в книгу стихов «Мальвы». Написано в 1942 г.

Благодаренье (С. 356). — Ондра Лысогорский. Песни о солнце и зем¬ле. М., 1945.

Написано в 1942 г.

Радиорупор (С. 357). — Ондра Лысогорский. Стихотворения. М., 1946.

— Автограф без назв.; варианты:

ст. 3-9: В радиорупор катятся рулады.

К кому они обращены? Куда?

Что скажет человеку на чужбине

Рыдающего рупора труба?

О чем в домишке на краю пустыни

Лепечут кровельные желоба?

И вот своей у подворотни кто-то. ст. 11-13: Другие где-то видит он ворота,

И тех же звуков бешеный разбег

Несется в ночь из радиопролета. Свои Бескиды видит человек. — Бескиды, северная полоса Карпат в Польше и Чехии, родные места Лысогорского. В оригинале под назв.: «Бетховен в пустыне». Написано в 1942 г.

Разведчик (С. 357).— «Poйsie vivante», № 20: Ondra Lysohorsky. Ge¬nиve, 1966.

— Автограф ст. 1-9 с правкой; дата: 19 апреля 1942 г., Ташкент; варианты:

ст. 5-9: Свет прожектора в углу Протянул мой силуэт. (На стену мои черты.) Распростер <...> к крылу Ты простер свой страшный след? (К озаренным крыльям ты?) Как от них мне мысль отвлечь?

ПЕРЕВОДЫ ВОСТОЧНОЙ ПОЭЗИИ

АЛИШЕР НАВОИ (Низамаддин Мир Алишер Навои; 1441— 1501) — узбекский поэт, мыслитель, государственный деятель. Писал стихи на языке тюрки и на фарси. Жил в Герате. Был визирем султана Хусейна Байкары, покровительствовал ученым, людям искусства. Ли¬рические стихи собраны в 1498-1499 гг. в четыре сборника-дивана. Вер¬шина его поэтического творчества «Пятерица» («Хамсе», 1483—1485), состоящая из поэм «Смятение праведных», «Лейли и Меджнун», «Фар-хад и Ширин», «Семь планет», «Искандерова стена».

Пастернак перевел газели Навои в 1946 г. для «Антологии узбекской поэзии». Газель (газела) — вид лирического стих, в поэзии народов Восто¬ка, состоящего из 5—12 бейтов-двустиший с особой рифмовкой и упоми¬нанием имени автора в последнем бейте. В своем выступлении на Первом Всесоюзном совещании переводчиков (1936 г.) Пастернак говорил о пе¬реводе восточных стихов: «Когда персидская газель или что-нибудь другое всем строем языка уводит в какой-то бытовой уклад, когда она в глубо¬чайшей степени связана с тем, как читаются стихи, когда читаются стихи, в какой обстановке протекает это искусство, когда это не только чисто художественная форма, но художественная форма, корнями уходящая в форму бытования, в таких случаях, при невозможности переноса на свой родной язык того языка, того уклада и того быта, на мой взгляд, передача метрономическая, то есть соблюдающая все эти шаги, спотыкания ори¬гинала, — совершенно смехотворное занятие». Однако впоследствии Пастернак писал К. Кулиеву (31 дек. 1949): «Между прочим, несмотря на лучшие наши и гётевские переводы персидской и арабской лирики, несмотря на Саади и Омар Хайяма и пр., на Ваших примерах я впервые в жизни понял, открыл, испытал на себе действие и природу этих газе-леобразных возвращений и повторений, трагическую естественность и победоносность этой формы, так сказать, роковой, заклятый ее ход».

Подготавливая для изд. «Советский писатель» в 1948 г. сб. избран¬ных переводов, Пастернак почти полностью переписал тексты газелей

606

Переводы восточной поэзии

(карандашом поверх машин.). Сб. переводов был сверстан, но остался неизданным.

Газели (С. 360).

«ТЫ лицом хороша и сама сложена хорошо…» — Навои—1948. — Анто¬логия узбек.—1950; варианты:

ст. 3—4: Ты одна — человек, человечество ж прах, мелюзга…

Разве в пыль и песок обращать племена хорошо? ст. 9: Да и что мне страданье? Все — дар от нее. И строга…

ст. 11—12: Отрази ее в сердце, как зеркало вод — берега.

Пусть же будет прозрачно оно и до дна хорошо. Между ст. 12 и 13:

Чтоб глаза не ослепли от света ее очага,

Смой былых впечатлений на них письмена хорошо, ст. 13—14: Без тебя Навои никуда не ступает нога,

И хорошее врозь от тебя не сполна хорошо.

— Пастернак. Не я пишу стихи; с учетом последней авт. правки. «Брось кипарис в огонь, она стройней его!..» — Навои—1948.

— Антология узбек.—1950; варианты:

ст. 2: Что ворох роз пред ней? Скорей развей его.

ст. 4—7: Я вздохами сведу, как суховей его.

Свое безумье как вмещает разум наш?

Как я могу таить в груди своей его?

Вина в обмен на рвань, кабатчик, не продашь?

— Пастернак. Не я пишу стихи; с учетом последней авт. правки.

Ты, Навои, — Меджнун или шальней его. — Меджнун — герой народ¬ной легенды о трагической любви, ставшей сюжетом поэмы персидского поэта Низами «Лейли и Меджнун» (1188). Меджнун означает «безум¬ный, одержимый».

«Ко мне нагрянула извне беда…» — Навои—1948; варианты: ст. 3-4: Но берегись изведать кто другой,

Какая мне бывала с ней беда. Между ст. 4 и 5:

Бывало, радость, скорбь — наперебой.

Злорадствуй, горе! Смейся! Не беда! ст. 5-6: Бывало, в ревности бегу домой,

Но жить без ревности вдвойне беда. Между ст. 6 и 7:

Что твой совет — изгладит образ твой?

Меж нас стена, и в той стене беда, ст. 7—8: Но беспокойство лучше, чем покой,

Не знать беды — поистине беда.

— Пастернак. Не я пишу стихи; с учетом последней авт. правки. «Итуфель покрой, и тюрбан ее груб…» — Антология узбек.—1950;

варианты:

607

Комментарии

ст. 5: Вы все испытаете это дрожа…

Между ст. 6 и 7:

О ветер, ты резок был в ночь кутежа,

Ты так был в часы эти ранние груб, ст. 9-10: Не слушает нас, Навои, госпожа.

Что так он в часы эти ранние груб. — Пастернак. Не я пишу стихи; с учетом последней авт. правки.

НИКОЛАЙ БАРАТАШВИЛИ (Николоз; 1817-1845) — основопо¬ложник новой грузинской поэзии, сын князя Мелитона Бараташвили из обедневшего аристократического рода и Евфимии Орбелиани, сест¬ры известного грузинского поэта-романтика Григория (Григола) Орбе¬лиани. В статье «Николай Бараташвили» (1946) Пастернак писал: «Он родился <...> в Тифлисе, учился в приходской школе и кончил гимна¬зию. Его мечтам о военной