Мотивы русской драмы. Дмитрий Иванович Писарев

I

Основываясь на драматических произведениях Островского, Добролюбов

показал нам в русской семье то «темное царство», в котором вянут умственные

способности и истощаются свежие силы наших молодых поколений. Статью прочли, похвалили и потом отложили в сторону. Любители патриотических иллюзий {1}, не сумевшие сделать Добролюбову ни одного основательного возражения, продолжали упиваться своими иллюзиями и, вероятно, будут продолжать это

занятие до тех пор, пока будут находить себе читателей. Глядя на эти

постоянные коленопреклонения перед народною мудростью и перед народною

правдою, замечая, что доверчивые читатели принимают за чистую монету ходячие

фразы, лишенные всякого содержания, и зная, что народная мудрость и народная

правда выразились всего полнее в сооружении нашего семейного быта, —

добросовестная критика поставлена в печальную необходимость повторять по

нескольку раз те положения, которые давно уже были высказаны и доказаны.

Пока будут существовать явления «темного царства» и пока патриотическая

мечтательность будет смотреть на них сквозь пальцы, до тех пор нам постоянно

придется напоминать читающему обществу верные и живые идеи Добролюбова о

нашей семейной жизни. Но при этом нам придется быть строже и

последовательнее Добролюбова; нам необходимо будет защищать его идеи против

его собственных увлечений; там, где Добролюбов поддался порыву эстетического

чувства, мы постараемся рассуждать хладнокровно и увидим, что наша семейная

патриархальность подавляет всякое здоровое развитие. Драма Островского

«Гроза» вызвала со стороны Добролюбова критическую статью под заглавием «Луч

света в темном царстве». Эта статья была ошибкою со стороны Добролюбова; он

увлекся симпатиею к характеру Катерины и принял ее личность за светлое

явление. Подробный анализ этого характера покажет нашим читателям, что

взгляд Добролюбова в этом случае неверен и что ни одно светлое явление не

может ни возникнуть, ни сложиться в «темном царстве» патриархальной русской

семьи, выведенной на сцену в драме Островского.

II

Катерина, жена молодого купца Тихона Кабанова, живет с мужем в доме

своей свекрови, которая постоянно ворчит на всех домашних. Дети старой

Кабанихи, Тихон и Варвара, давно прислушались к этому брюзжанию и умеют его

«мимо ушей пропущать» на том основании, что «ей ведь что-нибудь надо ж

говорить» {2}. Но Катерина никак не может привыкнуть к манерам своей

свекрови и постоянно страдает от ее разговоров. В том же городе, в котором

живут Кабановы, находится молодой человек, Борис Григорьевич, получивший

порядочное образование. Он заглядывается на Катерину в церкви и на бульваре, а Катерина с своей стороны влюбляется в него, но желает сохранить в целости

свою добродетель. Тихон уезжает куда-то на две недели; Варвара, по

добродушию, помогает Борису видеться с Катериною, и влюбленная чета

наслаждается полным счастьем в продолжение десяти летних ночей. Приезжает

Тихон; Катерина терзается угрызениями совести, худеет и бледнеет; потом ее

пугает гроза, которую она принимает за выражение небесного гнева; в это же

время смущают ее слова полоумной барыни о геенне огненной; все это она

принимает на свой счет; на улице, при народе, она бросается перед мужем на

колени и признается ему в своей вине. Муж, по приказанию своей матери,

«побил ее немножко» {3}, после того как они воротились домой; старая

Кабаниха с удвоенным усердием принялась точить покаявшуюся грешницу упреками

и нравоучениями; к Катерине приставили крепкий домашний караул, однако ей

удалось убежать из дома; она встретилась с своим любовником и узнала от

него, что он, по приказанию дяди, уезжает в Кяхту; — потом, тотчас после

этого свидания, она бросилась в Волгу и утонула. Вот те данные, на основании

которых мы должны составить себе понятие о характере Катерины. Я дал моему

читателю голый перечень таких фактов, которые в моем рассказе могут

показаться слишком резкими, бессвязными и в общей совокупности даже

неправдоподобными. Что это за любовь, возникающая от обмена нескольких

взглядов? Что это за суровая добродетель, сдающаяся при первом удобном

случае? Наконец, что это за самоубийство, вызванное такими мелкими

неприятностями, которые переносятся совершенно благополучно всеми членами

всех русских семейств?

Я передал факты совершенно верно, но, разумеется, я не мог передать в

нескольких строках те оттенки в развитии действия, которые, смягчая внешнюю

резкость очертаний, заставляют читателя или зрителя видеть в Катерине не

выдумку автора, а живое лицо, действительно способное сделать все

вышеозначенные эксцентричности. Читая «Грозу» или смотря ее на сцене, вы ни

разу не усомнитесь в том, что Катерина должна была поступать в

действительности именно так, как она поступает в драме. Вы увидите перед

собою и поймете Катерину, но, разумеется, поймете ее так или иначе, смотря

по тому, с какой точки зрения вы на нее посмотрите. Всякое живое явление

отличается от мертвой отвлеченности именно тем, что его можно рассматривать

с разных сторон; и, выходя из одних и тех же основных фактов, можно

приходить к различным и даже к противоположным заключениям. Катерина

испытала на себе много разнородных приговоров; нашлись моралисты, которые

обличили ее в безнравственности, это было всего легче сделать: стоило только

сличить каждый поступок Катерины с предписаниями положительного закона и

подвести итоги; на эту работу не требовалось ни остроумия, ни глубокомыслия, и поэтому ее действительно исполнили с блестящим успехом писатели, не

отличающиеся ни тем, ни другим из этих достоинств; потом явились эстетики и

решили, что Катерина — светлое явление; эстетики, разумеется, стояли

неизмеримо выше неумолимых поборников благочиния, и поэтому первых выслушали

с уважением, между тем как последних тотчас же осмеяли. Во главе эстетиков

стоял Добролюбов, постоянно преследовавший эстетических критиков своими

меткими и справедливыми насмешками. В приговоре над Катериною он сошелся с

своими всегдашними противниками, и сошелся потому, что, подобно им, стал

восхищаться общим впечатлением, вместо того чтобы подвергнуть это

впечатление спокойному анализу. В каждом из поступков Катерины можно

отыскать привлекательную сторону; Добролюбов отыскал эти стороны, сложил их

вместе, составил из них идеальный образ, увидал вследствие этого «луч света

в темном царстве» и, как человек, полный любви, обрадовался этому лучу

чистою и святою радостью гражданина и поэта. Если бы он не поддался этой

радости, если бы он на одну минуту попробовал взглянуть спокойно и

внимательно на свою драгоценную находку, то в его уме тотчас родился бы

самый простой вопрос, который немедленно привел бы за собою полное

разрушение привлекательной иллюзии. Добролюбов спросил бы самого себя: как

мог сложиться этот светлый образ? Чтобы ответить себе на этот вопрос, он

проследил бы жизнь Катерины с самого детства, тем более что Островский дает

на это некоторые материалы; он увидел бы, что воспитание и жизнь не могли

дать Катерине ни твердого характера, ни развитого ума; тогда он еще раз

взглянул бы на те факты, в которых ему бросилась в глаза одна

привлекательная сторона, и тут вся личность Катерины представилась бы ему в

совершенно другом свете. Грустно расставаться с светлою иллюзиею, а делать

нечего; пришлось бы и на этот раз удовлетвориться темною действительностью.

III

Во всех поступках и ощущениях Катерины заметна прежде всего резкая

несоразмерность между причинами и следствиями. Каждое внешнее впечатление

потрясает весь ее организм; самое ничтожное событие, самый пустой разговор

производят в ее мыслях, чувствах и поступках целые перевороты. Кабаниха

ворчит, Катерина от этого изнывает; Борис Григорьевич бросает нежные

взгляды, Катерина влюбляется; Варвара говорит мимоходом несколько слов о

Борисе, Катерина заранее считает себя погибшею женщиною, хотя она до тех пор

даже не разговаривала с своим будущим любовником; Тихон отлучается из дома

на несколько дней, Катерина падает перед ним на колени и хочет, чтобы он

взял с нее страшную клятву в супружеской верности. Варвара дает Катерине

ключ от калитки, Катерина, подержавшись за этот ключ в продолжение пяти

минут, решает, что она непременно увидит Бориса, и кончает свой монолог

словами: «Ах, кабы ночь поскорее!» {4} А между тем даже и ключ-то был дан ей

преимущественно для любовных интересов самой Варвары, и в начале своего

монолога Катерина находила даже, что ключ жжет ей руки и что его непременно

следует бросить. При свидании с Борисом, конечно, повторяется та же история; сначала «поди прочь, окаянный человек!» {5}, а вслед за тем на шею кидается.

Пока продолжаются свидания, Катерина думает только о том, что «погуляем»; как только приезжает Тихон и вследствие этого ночные прогулки прекращаются, Катерина начинает терзаться угрызениями совести и доходит в этом направлении

до полусумасшествия; а между тем Борис живет в том же городе, все идет

по-старому, и, прибегая к маленьким хитростям и предосторожностям, можно

было бы кое-когда видеться и наслаждаться жизнью. Но Катерина ходит как

потерянная, и Варвара очень основательно боится, что она бухнется мужу в

ноги, да и расскажет ему все по порядку. Так оно и выходит, и катастрофу эту

производит стечение самых пустых обстоятельств. Грянул гром — Катерина

потеряла последний остаток своего ума, а тут еще прошла по сцене полоумная

барыня с двумя лакеями и произнесла всенародную проповедь о вечных мучениях; а тут еще на стене, в крытой галерее, нарисовано адское пламя; и все это

одно к одному — ну, посудите сами, как же в самом деле Катерине не

рассказать мужу тут же, при Кабанихе и при всей городской публике, как она

провела во время отсутствия Тихона все десять ночей? Окончательная

катастрофа, самоубийство, точно так же происходит экспромтом. Катерина

убегает из дому с неопределенною надеждою увидать своего Бориса; она еще не

думает о самоубийстве; она жалеет о том, что прежде убивали, а теперь не

убивают; она спрашивает: «Долго ли еще мне мучиться?» Она находит неудобным, что смерть не является; «ты, говорит, ее кличешь, а она не приходит» {6}.

Ясно, стало быть, что решения на самоубийство еще нет, потому что в

противном случае не о чем было бы и толковать. Но вот, пока Катерина

рассуждает таким образом, является Борис; происходит нежное свидание. Борис

говорит: «Еду». Катерина спрашивает: «Куда едешь?» — Ей отвечают: «Далеко, Катя, в Сибирь». — «Возьми меня с собой отсюда!» — «Нельзя мне, Катя» {7}.

После этого разговор становится уже менее интересным и переходит в обмен

взаимных нежностей. Потом, когда Катерина остается одна, она спрашивает

себя: «Куда теперь? домой идти?» и отвечает: «Нет, мне что домой, что в

могилу — все равно». Потом слово «могила» наводит ее на новый ряд мыслей, и

она начинает рассматривать могилу с чисто эстетической точки зрения, с

которой, впрочем, людям до сих пор удавалось смотреть только на чужие

могилы. «В могиле, говорит, лучше… Под деревцом могилушка… как хорошо!..

Солнышко ее греет, дождичком ее мочит… весной на ней травка вырастает, мягкая такая… птицы прилетят на дерево, будут петь, детей выведут, цветочки расцветут: желтенькие, красненькие, голубенькие… всякие, всякие».

Это поэтическое описание могилы совершенно очаровывает Катерину, и она

объявляет, что «об жизни и думать не хочется» {8}. При этом, увлекаясь

эстетическим чувством, она даже совершенно упускает из виду геенну огненную, а между тем она вовсе не равнодушна к этой последней мысли, потому что в

противном случае не было бы сцены публичного покаяния в грехах, не было бы

отъезда Бориса в Сибирь, и вся история о ночных прогулках оставалась бы

шитою и крытою. Но в последние свои минуты Катерина до такой степени

забывает о загробной жизни, что даже складывает руки крест-накрест, как в

гробу складывают; и, делая это движение руками, она даже тут не сближает

идеи о самоубийстве с идеею о геенне огненной. Таким образом делается прыжок

в Волгу, и