значение — вырабатывать мысленно общественное самосознание, — когда этот класс, говорю я, до сих пор проникнутый западными понятиями, наконец полнее убедится в односторонности европейского просвещения; когда он живее почувствует потребность новых умственных начал; когда с разумною жаждой полной правды он обратится к чистым источникам древней православной веры своего народа и чутким сердцем будет прислушиваться к ясным еще отголоскам этой святой веры: отечества в прежней, родимой жизни России. Тогда, вырвавшись из-под гнета рассудочных систем европейского любомудрия, русский образованный человек в глубине особенного, недоступного для западных понятий, живого, цельного умозрения святых отцов церкви, найдет самые полные ответы именно на те вопросы ума и сердца, которые всего более тревожат душу, обманутую последними результатами западного самосознания. А в прежней жизни отечества своего он найдет возможность понять развитие другой образованности.
Мне нечего прибавлять к этим словам. Они сами говорят за себя.
V
В заключение скажу несколько слов о критической статье, помещенной в «Современнике» под заглавием «Московское словенство». Эта статья своею бездоказательностью и голословием может поспорить с философскими поэмами самого Киреевского. Все представители православно-славянского направления Хомяков, К. Аксаков, Киреевский — стушеваны под один колер; у всех на лбу прицеплен ярлык с надписью «славянофил», и все они совершенно лишены своей индивидуальной физиономии; славянофильство принимается за какое-то умственное поветрие, свалившееся на Москву, как снег на голову, и заразившее собою целый кружок людей, очень честных и очень неглупых. Внешние, признаки славянофильства описаны в общих чертах, но из этого описания читатель никак не может составить себе понятия о том, как возникло это направление мысли и почему именно оно пришлось по душе Киреевскому, Хомякову и компании. Если закоренелые обскуранты смотрят на нововведения как на дьявольскую прелесть, пущенную в мир для соблазна и погибели православных христиан, то должно сознаться, что некоторые отчаянные и чересчур запальчивые прогрессисты смотрят на явления, подобные славянофильству, как на какое-то чудовищное и необъяснимое порождение духа тьмы и зла. Обскуранты и прогрессисты нисколько не похожи друг на друга по образу мыслей, но те и другие, сражаясь с враждебными им явлениями, увлекаются за пределы всякого благоразумия, теряют способность хладнокровно анализировать и, впадая в декламацию, берут фальшивые ноты, вредящие тому делу, которое они защищают.
Вместо того чтобы проследить развитие Киреевского, Хомякова и других славянофилов, вместо того чтобы рассмотреть те свойства этих людей, которые породили в них недоверие к деятельности разума, словом, вместо того чтобы объяснить славянофильство как психологический факт, критик «Современника» вдается в совершенно бесплодную полемику с положениями славянофильских теорий.
Спорить с славянофилами — это, право, странно; благоразумный человек не станет ни опровергать отрывочных восклицаний, ни смеяться над несвязною речью. Он будет наблюдать — -, изучать развитие и причины — — и сообщать результаты своих исследований другим людям, способным и желающим его слушать.
Славянофильство — не поветрие, идущее неизвестно откуда, это психологическое явление, возникающее вследствие неудовлетворенных потребностей. Киреевскому хотелось жить разумною жизнью, хотелось наслаждаться всем, чего просит душа живого человека, хотелось любить, хотелось верить… В действительности не нашлось материалов; а между тем он полюбил ее, объидеализировал ее, раскрасил ее по-своему и сделался рыцарем печального образа, подобно незабвенному Дон-Кихоту, любовнику несравненной Дульцинеи Тобозской. Славянофильство есть русское донкихотство; где стоят ветряные мельницы, там славянофилы видят вооруженных богатырей; отсюда происходят их вечно-фразистые, вечно-неясные бредни о народности, о русской цивилизации, о будущем влиянии России на умственную жизнь Европы.
Все это — донкихотство, всегда искреннее, часто трогательное, большею частью несостоятельное.
ПРИМЕЧАНИЯ
Впервые напечатана в «Русском слове», 1862, кн. 2. Затем вошла в ч. 2 первого издания сочинений Писарева (1866). Варианты текста обеих прижизненных публикаций незначительны. В трех местах в тексте имеют место следы очевидных цензурных пропусков, отмеченные как в журнале, — так и в первом издании знаком — — .Ввиду отсутствия автографа статьи эти пропуски невозможно восстановить. Здесь статья воспроизводится по тексту первого издания.
Борьба со славянофильством и его реакционной доктриной заняла видное место на страницах демократической печати в 1861-1862 гг. Это связано с усилением литературно-издательской активности славянофилов. В конце 1861 г. начала издаваться (И. С. Аксаковым) газета «День»; в этой газете неоднократно появлялись резкие выпады против Чернышевского и «Современника». В 1861 г. были изданы сочинения трех умерших к тому времени идеологов славянофильства — К. С. Аксакова, А. С. Хомякова и И. В. Киреевского.
В 1861 г. со статьей, посвященной разоблачению реакционной программы «Дня», выступил Н. Г. Чернышевский («Народная бестолковость» — в э 10 «Современника»); в ноябрьском номере журнала полемику со славянофилами продолжил Г. 3. Елисеев. В 1862 г. против славянофилов в «Современнике» была направлена статья М. А. Антоновича «Московское словенство» (в э1 журнала) и статья Н. Г. Чернышевского «Самозванные старейшины» (кн. 3). Кроме того, в «Современнике» и «Русском слове» за 1861-1862 гг. имели место и другие полемические выпады против славянофильской публицистики (напр., в «Русском слове» — в «Дневнике Темного человека» Д. Д. Минаева). Статья Писарева непосредственно посвящена выходу в свет в 1861 г. «Полного собрания сочинений» И. В. Киреевского в 2 томах.
Опубликование этой статьи в ч. 2 первого издания сочинений Писарева явилось одним из пунктов обвинения, выдвинутых на судебном процессе против издателя Ф. Ф. Павленкова. Цензурный комитет, возбуждая? июля 1866 г. судебное преследование в отношении Ф. Павпенкова, писал между прочим, «что статья «Русский Дон-Кихот», под формой литературной критики заключая в себе осмеяние нравственно-религиозных верований и отрицание необходимости религиозных основ в просвещении и нравственности, составляет закононарушение, предусмотренное в ст. 1001 Улож о наказ» (см. «Литературный процесс по 2-й части «Сочинений Д. И. Писарева» — Д. И. Писарев, Сочинения, Дополнительный выпуск. Изд. 3, СПб. 1913, стр. 251). В том же заключении цензурного комитета статья «Русский Дон-Кихот» характеризовалась как одна из наиболее «вредных по направлению» статей, напечатанных в журнале «Русское слово» незадолго до его приостановки в 1862 г.
Вместе с тем статья Д. И. Писарева содержит и отдельные уязвимые положения. Несправедливо резка оценка, данная здесь Писаревым статье М. А. Антоновича в «Современнике»; эта статья содержала политически острую характеристику взглядов славянофилов с позиций революционно-демократического направления. В противовес Антоновичу Писарев подчеркивает свое стремление определить славянофильство как «психологическое явление, возникающее вследствие неудовлетворенных потребностей». Это в известной степени ослабляло политическую остроту статьи Писарева.
1 Приводя это мнение И. Киреевского о том, что Шлейермахер слишком много рассуждает и что следует воздерживаться от анализа подробностей, Писарев хотел, в условиях подцензурной статьи, дать ясно понять читателю, насколько реакционно было мировоззрение Киреевского, проникнутое правей славной догматикой. В том месте письма, к которому Писарев отсылает своих читателей, Киреевский, например, выражает свое неудовольствие по поводу; того факта, что Шлейермахер пускается в рассуждения и доказательства . «достоверности смерти Иисуса»; для Киреевского этот вопрос решен в положительном смысле без доказательств, и он даже присяжного берлинского богослова обвиняет в уступках «материальной точке зрения».
2 Журнал «Европеец», издание которого предпринял И. Киреевский в 1832 г., был закрыт правительством Николая I на втором номере за помещение статьи Киреевского «Девятнадцатый век» на том основании, что она касалась вопросов политики. Мнительная николаевская цензура не могла перенести употребления в статье слов «просвещение», «деятельность разума», «искусно отысканная середина», предполагая, что автор имеет в виду под этими словами свободу, революцию и конституцию.
3 Французский блузник, т. е. французский рабочий.
4 В московском духе, т. е. в духе славянофильской доктрины (по месту пребывания идеологов славянофильства и издания их основных органов).
6 «Материалы для биографии И. В. Киреевского», опубликованные в т. I издания его сочинений 1861 г., были составлены его другом славянофилом А. И. Кошелевым.
6 В цитате из статьи И. Киреевского («О русских писательницах», 1838) речь идет о Елизавете Кульман (1808-1825), поэтессе и переводчице. Одаренная феноменальными способностями, она свободно владела десятью языками. Еще 12-ти лет перевела стихотворения Анакреона на несколько европейских языков. Писала собственные произведения также на нескольких языках. Ее поэтические опыты были изданы после ее смерти в трех частях (СПб. 18331841).
7 Имеется в виду кн. Зинаида Волконская (1792-1862). Ее московский салон в 1820-х гг. посещался многими известными писателями. Литературой занималась как дилетант; большею частью писала на французском-яЗыке. Наибольшую популярность имело ее сочинение (на французском языке) «Славянская картина V века» — попытка обрисовать мифологические верования древних славян. Большую часть жизни провела в Италии, перейдя к концу жизни в католичество.
8 «Время» — см. прим. 3 к статье «Схоластика XIX века».
9 Наименование славянофильского направления «православно-славянским» принадлежит самому И. Киреевскому.
10 Статья «Девятнадцатый век» была помещена в кн. 1 журнала «Европеец» за 1832 г.. — «Ответ А. С. Хомякову» относится к 1839 г. — Письмо к графу Камазовскому — статья И. Киреевского «О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России»; была опубликована в «Московском сборнике», изданном славянофилами в 1852 г. — Философская статья, напечатанная в журнале «Русская беседа» (1856, т. II), — последняя статья Киреевского «О возможности и необходимости новых начал в философии». Эти две последние статьи Киреевского представляют наиболее последовательное изложение реакционных политических и философских идей славянофильства. «.Москвитянин» — славянофильский журнал, издававшийся в 1841-1856 гг. С начала издания решающую роль в журнале играли известный реакционный историк и публицист М. П. Погодин (издатель журнала) и критик С. П. Шевырев; с 1850 г. в журнале приняли решающее участие члены так называемой «молодой редакции», среди них и писатели-славянофилы или близкие к славянофильству (Т. И. Филиппов, Ап. Григорьев). — «Русская беседы — см. прим. 2 к статье «Схоластика XIX века».
