с Кентой по Иванковской кочковатой поскотине в поисках дупелей, ничего не нашел и явился домой с бекасом и погонышем{77}. Видел много журавлей. Петя принес с Константиновского болота дупеля и семь бекасов, видел он еще одного дупеля. Думаю все-таки, что пролетный дупель понемногу идет и завтра пойду, проверю свои болота.

Вечером пошли на утиную тягу в свое болото, по пути убили гаршнепа (того самого, по которому учился Ромка) и двух бекасов. Утки летели плохо. Бекасы бешено носились. Месяц вышел огромный красный.

Когда Петя отделился с Яриком от меня и выстрелил по бекасу, Ромка стал скулить и лаять, я его бить. Он понимал, за что бьют, но не мог сдержать себя, уткнув нос в болото, чтобы заглушить себя, но и там громко хрипел, и грязь летела из-под его носа вверх от сильных его вздохов. В конце концов я его победил, и он залег в куст на весь вечер.

Когда месяц поднимался, то мне было, будто и меня он с собой вытянул из-под земли, и я по-новому оглянулся на уходящие вдаль темные стога, на лес, на все вокруг, потом исчезло все: счеты, меры и сроки, добро и зло…

12 Сентября. Дупелиный святой: Александр Невский.

Надо знать мою страсть к охоте, то бешенство, в которое впадаю я, чтобы понять, как приходится мне сдерживаться при стрельбе. Эта страсть включает в себя, конечно, и ревность. Вот на днях, когда я убил 4-х дупелей за рощицей, куда я не заглянул, потому что дупелей там не бывало, и, казалось мне, быть не могло, раздался выстрел, и когда я поднялся из болота по тропе, то увидел охотника с белым пойнтером. Пока я пришел домой, этот охотник сделал четыре выстрела. Потом эти выстрелы мне спать не давали, я ужасался мысли, что кто-то у меня из-под носа взял дупелей. На другое же утро чуть рассвело, я был на этом месте, проверил и успокоился: в высокой траве дупелей не могло быть, неизвестный, наверно, стрелял в погонышей. И так могло быть: приди ко мне неизвестный, спроси у меня, я сам бы свел его и указал дупелей. Сегодня было еще смешнее, я убил двух дупелей на поскотине, заключенной между Ясниковским, Гороховским и Алмазовским. Несомненно, тут оставались еще дупеля, но я решил перед подробным осмотром пройти дальше ручьем и осмотреть узкую полоску кочкарника. Я не ошибся, дупель там нашелся, я убил его. Надо бы дальше немного пройти, но, оглянувшись на оставленное мною болото, я увидел над ним низколетающего ястреба, который, очевидно, тоже охотился на дупелей. Тогда я бросил ручей и пошел скорей туда к ястребу.

Я убил всего сегодня 5 дупелей и одного жирного бекаса. Ромка неважно работал. Это была охота на большом пространстве при сильном ветре. Взволнованный высыпкой, я предъявил к молодой собаке большие требования и часто выходил из себя. Вот недостатки Ромки:

1. Поиск слишком широкий, и потому приходится держать свисток почти неотрывно у губ.

2. Часто неверная пойнтеровка. Иногда это объясняется при сильном ветре сквозняками в кочках. Бывает, например, собака чует дупеля издали, верно идет, но когда приближается настолько, что ветер приносит запах сидящего за кочкой дупеля через голову собаки, она или проходит впереди мимо дупеля, или, как часто делает Ромка, бросается Бог знает куда проверять назади, а потом теряет то место, а охотнику дупель этот попадает под ногу. Я потому не могу утвердительно сказать о неверной пойнтеровке.

3. Подводка небольшими стойками, после которых он быстро пробегает вперед. Хотя весь процесс довольно продолжительный, и редко приходится не поспевать даже очень издалека, но все-таки желательно бы иметь последнюю стойку на значительном расстоянии от птицы. А у Ромки имеется расчет сделать мертвую стойку, когда птица у него под носом. И потому мертвая стойка у него очень редко выходит. Мне нужно этот недостаток исправить, потому что Ромка страшно винится, когда птица слетает без выстрела.

4. Слишком бурный розыск. Напав на след и вдруг потеряв его, Ромка стремительно мечется на коротких ногах, пригнув утюг к кочкам в сторону, назад, пока не найдет более свежий след. Так его бросает иногда Бог знает на какое расстояние.

Запись на полях Пусть религия — дурман для народа, но от своих охотничьих святых я никогда не откажусь. Петров день, когда раньше разрешалась охота, Ильин день осенняя.

Приписка на полях В писании утверждайте жизнь по своему опыту и вере.

Я вернулся в 11 ч. страшно усталый, потому что с Ромкой серьезная охота очень трудная. В 12 ч. была сильная гроза с ливнем. Лег спать. Но Петя не пощадил меня. Явился с одним бекасом весь мокрый. И ходил чуть ли не возле дома (это во время-то высыпки!) У него есть часы. Он знает, когда я ложусь спать. Конечно, рассердился.

Писатели!

В писаниях своих утверждайте жизнь своего опыта и по своей вере.

13 Сентября. Теплая ночь, совсем как летом, даже перед восходом не похолодело. Это утро «осенней весны», редкое, драгоценное. Я вышел с рассветом, а в 10 утра уже стало жарко ходить. На вчерашнем месте я не нашел ничего, и это доказывает, что Ромка отлично обнюхивает.

Сегодня я взял с собой записную книжку, чтобы записать вею охоту, трудно жить этой двойной жизнью — страстно охотиться и хладнокровно тут же записывать, но я привык и могу. Я думаю даже, что если бы распяли, и смерть не пришла, то и к положению на кресте можно было бы привыкнуть, и даже начались бы какие-нибудь ежедневные радости, драгоценные тем, что им бы уж, кажется, никто не позавидовал.

Я убил сегодня трех дупелей на Родниках вблизи канавы, где пасут лошадей.

Первый дупель. В кочковатой лощинке Кента понюхала и вытащила свой утюг, уверилась и пошла прямо на коротких ногах между кочками. Дупель полетел прямо и низко, но был еще утренний полумрак, и на прицел попало только белое хвостовое перо. Дупель оказался подраненным в крыло. Чтобы вернее стрелять, я подождал немного, из синей хмари показался красный не сверкающий, как лунный, взлобок солнца. Полная луна совсем побледнела. Показалась пара журавлей, летящих в горизонтальном согласии. Я пустил Кенту, и она сделала полукруг, стала и повела.

Это был бекас, но уверенный, что вылетит дупель, я приготовился стрелять с выдержкой и точным прицелом. А потому я пропустил момент для верной стрельбы и промахнулся. Это уже у меня не первый промах в бекаса при охоте на дупелей, одна стрельба противоречит другой. В дупельной охоте стрельба детская, дело не в стрельбе, а в находке, дупель интересен, как белый гриб среди березовиков.

Второй дупель. Кента остановилась, но пропеллер, как я называю ее короткий хвостик с белым концом, играл. Она повела прямо на коротких, опять стала. Пропеллер все тоже чуть-чуть играл. Мы стояли рядом. Я сказал тихо обычное «фун-ты!» Она пробежала несколько шагов на коротких ногах и опять стала. Пропеллер больше не двигался. Я заговорил себя так стрелять, чтобы не было подранки в крыло, как это часто бывает у меня при кучности боя, и совсем тихо сказал: «фун-ты!» Кента двинулась, и дупель полетел так же низко, как первый. Этот был чисто взят. Заряжая ружье, я взглянул на небо. Солнце уже поднялось. Ветер усилился. Колыхаясь, летели четыре журавля.

Третий дупель. Кента повела, но сквозняк между кочками от сильного ветра обманул ее, она дупеля прошла, но продолжала вести, отчасти по упрямству, отчасти в надежде, что встретится опять с запахом. Вела со всей строгостью, а пропеллер вертелся, и я понимал, что шли неверно. Наконец, она посмотрела на меня, спросила, не знаю ли я, и осторожно стороной махнула назад и там надолго закатилась в наброде. Перемещаясь за ней, я сам наткнулся на дупеля и перехватил его боковой полет.

Вот что и такая опытная и разумная собака при ветре могла обмануться и зарыться в наброде, показывало, как несправедлив вчера я был к Ромке. Неверно указывают на дупелей как на лучший материал для обучения молодой собаки. Кочки при ветре в сквозняках, они постоянно бывают ширмами от ветра;

собака, теряя запах, горячится, мечется из стороны в сторону и, наконец, закапывается в наброде или в розыске наугад. Для молодой собаки только бекас! Вот тоже нельзя обижаться на Ромку за далекий ход при ветре на большом открытом болоте, запахи сманивали и Кенту одинаково в большую даль.

Охота на бекасов вполне бесполезная, тут исчезает всякая иллюзия добычи.

Одна лепешка коровья была не только истыкана, а на ней оставался даже и кал, верно бекас набекасил (не знаю, одни ли дупеля тыкаются в коровяк или тоже и бекасы?), дупелиные кочки веселые (зеленеют).

Если очень захотеть, то не промахнешься в бекаса, все равно как если спичка одна, то и на сильном ветру непременно закуришь.

«Гора» в полукружии речки, по речке ольха, и этот ольшаник, как сеть, всякая летящая птица не перелетает ее, а остается в болоте.

Бекас, гонимый охотником, даже после двух выстрелов на всем лету определяет удобное место и ткнется непременно возле сырого местечка.

Приписка на полях Стрела, пронзающая юность.

14 Сентября. Вот уже два дня после обеда гроза и даже очень сильная и странная в сентябре. Рассвет сегодня был тяжелый, другой сказал бы, это будет дождь непременно, я же привык к облакам, были сегодня облака ледянистые, дождя не обещали. Когда я спустился на первом рассвете по тропе Берендея, в Константинове догорал сенной сарай, и этот пожар был вместо утреннего светила. Вчера Фед. Ив. сказал мне, что он на Михалевских полянах спугнул дупелей, я давно на них не заглядывал и сегодня решил начать с них.

1-й дупель встретился вблизи тропы Берендея. Ромка, вижу теперь, должен быть каждый день на работе, потому что за сутки отдыха он наливается страстью прогрессивно. Я сам это по себе чувствую, чем больше вхожу в охоту, чем больше утомляюсь, тем сильней после отдыха тянет опять на охоту. Как только почуял Ромка дупеля и он ошибся при подводке, так и начало его швырять в разные стороны. На коротких ногах с выпирающими мускулами, с утюгом в одной горизонтали, только чтобы гладить кочки, он с невероятной скоростью, крайне удивительной при неестественной позе, рыскает во все стороны, пока не натолкнется на более свежий след и по нем принимается подводить. Сделает короткую стойку и перебежит, опять стойка, и вдруг назад молниеносно, и поймал в стороне, и опять стойка, и опять. Безумная страсть передается охотнику с готовым ружьем; оглядываешься туда, сюда, перебегаешь, сердце колотится. Вот