момент (я думаю, что скорее в этот момент только совершается посвящение, и дальше — путь достижения свободы) — человек иногда, будучи уже освобожденным, освобождается от рабства на всю последующую жизнь. Чувство Я (или Майя), «я» в нас есть величайшее препятствие на пути к видению Бога (NB. Вспомнить Версаль: распадение невесты в связи с явлением истины). Надо прибавить исчезновение «Я»: это было моим крещением.
Бывает, пес, долго просидевший на цепи, освобождается хозяином, но не зная, что цепь уже валяется на земле, продолжает сидеть и, когда хозяин издали уже манит его на охоту, он все сидит. Так бывает с человеком еще много хуже, чем с собакой: человек иногда после своего освобождения долго поступает как раб и страдает гораздо сильнее пса, потому что «глубиной души» сознает вечное соответствие своих поступков с самим с собой и видит их в безобразном отражении.
Из Р.
«Когда ум находится в очищенном сердце, душа замечает духовный свет. Начиная видеть этот свет, душа восклицает: «Что это такое? Что это такое?»… встает видение Божественного Существа, природа которого заключает в себе абсолютные Бытие, Разум и Блаженство. Тогда душа желает коснуться этого Существа и объять его, но это не удается ей. Как огонь в закрытом фонаре можно видеть, но нельзя тронуть, так и видение, встающее перед душой, доступно ее зрению, но охватить его она не может и не может войти в него, стать с ним одним».
NB. Подумать о гигиене роста дух. сознания, о вреде ускорения этого роста путем влияния другого лица, вследствие чего «физический план» является правдой здоровья или правдой естественного роста, и низшее законно издевается над высшим. Посмотрим, есть ли на это ответ в книге Рамакришны. В словах Р.: «Эгоистич. чувство «Я», которое говорит: «я делаю это», должно быть совсем оставлено, прежде чем может быть почувствована Божественная милость» — это все я очень чувствую на своем пис. пути и называю про себя взамен ненайденного слова временно «смирением», хотя это не совсем то.
Приписка на полях Тоже знакомое. «Труд без привязанности к земному очень хорош…»
Кто хочет видеть Бога, должен просить Его следующим образом: «О, Господи, будь милостив, поверни свет своей мудрости к Твоему собственному лицу, чтобы я мог видеть Тебя». (NB. Покажи его мне: чтобы видеть солнце в красе его, надо повернуться к нему спиной и смотреть на его дела на земле).
«Как в жаркую погоду человек обмахивается веером, только пока нет ветра, так и душа нуждается в исполнении обрядов, подобных повторению имени Бога, в жертвах, в молитвах и аскетизме только до тех пор, пока в ней не ощутится горячей любви к Богу».
«Глубина сердца, уединенный угол и лес — вот три места для размышления».
15 Ноября. В состав отношений моих с Ефр. Пав. с ее стороны, несомненно, есть и ненависть ко мне, я тоже ее ненавижу, но обыкновенно в ответ на какую-нибудь ее выходку. Надо обдумать всесторонне природу этой ненависти. Ненависть ко мне сестры была страшная, такая, что я даже до сих пор ее помню, хотя она и покойница.
Застенчивость от болезненного самолюбия, соединенная с мнительностью, придающая человеку характер некоторой дикости, передалась мне от матери. Тоже передалась воля при достижении общей цели и «слабохарактерность» в повседневных отношениях (мгновенно проходящие вспышки гнева и проч.). Я думаю, что вот эта слабохарактерность и является условием явления злобы, с другой стороны. В общем, чтобы разобрать природу наших неприятностей с Е. П. надо получше всмотреться в отношения мамы и Лидии. Но, конечно, этот анализ приведет к борьбе за «Я».
16 Ноября. Вторник и среду провел на охоте, наслаждался падающим снегом в хвойном лесу и не расставался с Алпатовым и его Иной. Тихо падающие белые снежинки, это бесшумное движение белых мыслей в даль неподвижного. Какое собрано сюда блаженство! Я думаю о жизни, затраченной на борьбу с наследием своей природы, и так приходит в голову: «что же, если затрата труда как раз и будет только-только покрывать силу греха, что же остается человеку, — грех и труд? стоит ли жить?» Но нет, так устроена природа человека, как у охотника: проходят дни в подстерегании, а приходит минута и отвечает за все. Дело в том, что жизнь не конторская книга, и построена не на расчете, а на милости.
Было только одно письмо, в котором Алпатов был на высоте любви, оно было верное, потому что только один раз он подумал не о себе, а о ней, обещал ей «родственное внимание» и свою постепенную работу, службу. Но, кажется, для того только и взято было зеркало, чтобы увидеть себя во всей ничтожности своей… для того, чтобы увидеть весь черепаший ход человека на земле, взять под надзор всю жизнь и довольствоваться милостью (похоже, как для некоторых нищенство в революцию): вообще революция со своим оголением человека и революционера была потом как бы объективным процессом, происходившим внутри Алпатова.
Приписка на полях Революция уничтожила наши даровые наследственные представления о человеке в общем добром, умном и прогрессивном и заставила нажить каждого, кто хогел жить дальше, свой собственный личный взгляд на человека.
Однако то единственное письмо является потом мотивом созидательной жизни: этот мотив родственного внимания, перенесенного с себя на другого, тот «альтруизм», который нам проповедовали без объяснения, что этот альтруизм может возникнуть лишь после разрушения эгоизма. В стороне Ины собралось:
Ина. Мир.
Что кроме боли и слепоты можно испытывать, если смотреть простыми глазами на солнце, а Ина Алпатову была совершенно, как солнце, так она и писала ему: помните, я все вижу, малейшее не проходит для меня незаметно — Солнце или Бог, но как случается впасть в такое безумие, что человек стремится смотреть в лицо Бога?
Как просто было бы застрелиться, если бы она отвергла его совершенно, некоторым не глупо стреляться, тем, кто любит раз и ставит на карту всего себя. Но Алпатову часто казалось, что Ина любит его и он только не имеет «положения», чтобы она стала его, что у него ничего не выходит, потому что нет у него положения. А иногда, напротив, казалось, что ему надо освободиться от всякого стремления к «положению», и тогда Ина пойдет за ним. «Положение» — это весь материальный мир. «Призвание» — отрицание материального, это положение человека «не от мира сего», и тогда самая любовь «платоническая» подрывает его основы как самца.
Расстояние — пространство между им и ей (Богом); трагедия: если отвергнуть материальное («положение»), то и жизнь (стать бесполым), если взять «положение», то дико представить себе, что она соблазнится даже положением ради милости.
17 Ноября. Трубецкой справлял 15-летие свадьбы. Были: Голицын, полковник, Лопухин (чулочник). Князь надел ради шутки белый кирасирский мундир, в котором венчался. Эполет оказался один, другой затеряли, играя, ребятишки. И все-таки это самые счастливые люди. Ребятишки бледные, но прекрасные.
18 Ноября. Послано письмо Семашке с отказом от сборника, Разумнику о высылке денег. Вечером с Петей у Григорьева. Рассказывали, будто Троцкого позвали в ГПУ и предложили или идти в тюрьму, или письменно отказаться от своей политики. Т. попросил 20 минут на размышление, ему это дали, и он скрылся. Тоже и Зиновьев. На фоне общенародной бедности, усталости от войны и революции, равнодушного отношения к власти выступление Троцкого кажется ничтожным по своему эффекту. Есть такая догадка, что уже Ленин разуверился в коммунизме и, значит, «ленинизм» теперь просто государственность. Говорят, что Семашко неизменная фигура на всех юбилеях, похоронах и т. д., всех дешево снабжает вином и сам везде выпивает. Это превращение среднего честного революционера очень проливает свет на весь «ленинизм».
Из Рамакришны:
«Глубина сердца, уединенный угол и лес — вот три места для размышления».
Домохозяин: «Нужно ли оставить свой дом?»
Рамакришна: «Не всегда, но когда предоставляется случай на день или на два, очень полезно оставить свой дом».
Единство Духа. «Я вижу Бога, ходящим во всех человеческих фигурах вокруг меня и проявляющим себя одинаково и через… добродетельного и порочного».
«Я не знаю, что написано в ваших книгах, я видел это».
«Те, которые чувствовали это, не писали книг. Они были опьянены своим чувствованием. Они забывали все, как могли они писать? Для того чтобы написать что-нибудь, нужен рассчитывающий и впитывающий интеллект. Поэтому другие, узнавая от них, что могли, писали — и их книги известны, как Священное Писание».
(Писатель живет вдвойне: живет и пишет: пишет о себе, 1-е живет, 2-е пишет).
«Что бы ни было произнесено человеческим языком, становится как бы оскверненным, как остатки пищи».
«Никогда никому не удалось описать Абсолют словами».
На полях Ом. Абсолют — творчество — сохранение. Эволюция и потом разрушение или инволюция (в Абсолюте).
21 Ноября. Вчера встретил Таню Розанову и говорю:
— Григорьев сказал о Флоренском: «от него пахнет паленым чертом».
Т. ответила:
— От каждого интеллигента пахнет паленым чертом.
— Но разве и Флоренского тоже надо причислять к интеллигенции?
— Конечно, а то как же.
Не любит его.
Потом говорили об индусах, я спросил ее, как В. В. к ним относился:
— Терпеть не мог за бесстрастие.
— Например, — сказал я, — кто-то спросил Рамакришну: «Учитель, можно ли любить врагов?» Р. ответил: «У врагов тоже наш Бог живет, и, значит, любить врага должно, только не надо близко подходить и кланяться издали».
— А христиане! — воскликнула Т., — то же самое. Это у меня главный камень преткновения.
Конечно, и от нее тоже пахнет паленым чертом.
26 Ноября. Такая тишина в Сергиеве, что когда читаешь книжку, то воздух, входящий в нос для дыхания, принимаешь за ветер: думаешь, на улице метель, и не в носу, а в печной трубе воет ветер.
Алданов. 9-е Термидора. Роман.
Автор — эмигрант (журналист Ландау). Манера письма историч. романа необыкновенно приятна своей культурной простотой. Чтение увлекательно, как интересное 1 нрзб.. Прелестно использовано употребление иностр. фраз: дается аромат другого языка. Письмо гораздо лучше, чем у Мережковского. Но когда кончил роман, то не знаешь, чем же обогатился от него, для чего он написан.
Робеспьер остается таким же, как нам его представили в детстве, и разве только сильнее, очевидно, через русскую современность подчеркнуто злодейство революции. Огромная прекрасная работа и совершенно впустую.
Из Рамакришны:
Божественная Мать дает высшее знание Брахмана, приводя своего преданного слугу в состояние Самадхи (сверхсознательность). Она же возвращает его обратно на плоскость чувственного сознания и позволяет ему удерживать чувство «я» и «мое».
«Моя Божественная Мать любит играть. Она делает, что хочет, и потому блаженна, и Ей доставляет удовольствие давать иногда свободу из сотен тысяч Ее детей».
— Господин, но Она может, если хочет, освободить всех?
Почему же связана Она как по рукам
