приехать, а он будет следить за собакой. Когда мы приехали, то Соловья уже не было, как объяснилось потом, что Каверин, увидав собаку, вместо того, чтобы ловить ее, бросился к телефону, а когда вернулся, то собака исчезла. Ему, современному человеку, было важнее сказать, что пойман, чем сделать самое дело. Конечно, он не мог нам и вероятно самому себе признаться в этом и потому плел в смущении такой вздор, что мы усомнились даже в факте появления Соловья: был ли то Соловей или какая-нибудь другая собака.

10 Ноября.

Продолжается мягкая погода, но не обошлось без дождя. В общем происходит заминка движения зимы, как бы второе бабье лето.

Получены сведения, что Соловей прошел к Старову в Васильевское. Знайка исчезла.

11 Ноября.

Весь день льет дождь. Самые глухие грязные дни. Старое привел Соловья, и все объяснилось, и оказалось, что все, кто говорил о нем, врали, что уже в 2 ч. дня во Вторник Соловей был обнаружен детьми Старова в сенном сарае, а прийти мог и раньше. Все теперь представляется так. Лисица, которую он гонял, увела его на ту сторону линии, множество трубящих и стреляющих охотников обманули его, и так он запутался в тумане. Пришлось искать временное убежище, и тут он вспомнил по каким-нибудь признакам или звукам, что где-то в этом районе прошлый год гонял и ночевал. От нас это 18 верст, и через год он нашел место, где ночевал только одну ночь. Вот какая у собак память.

Вечером началась такая же буря, как под 20 Ноября, и по окончании надо ждать перемены к зазимку.

12 Ноября.

Хороший мороз все подсушил. День стоял под тучами и все-таки прекрасно-морозный. К вечеру стало постепенно теплеть и потом пошел снег.

На полях: Голытьба винтовала. Голодоеды. Тимофей угощает блинами. Я говорю:

— Оставь ребятишкам.

— Что вы, М. М., ребятишки глупы, а человек из-за них должен не евши идти.

13 Ноября.

За ночь снег повалил на 1/2 аршина, а утром пошел дождь, и так до вечера лил, но снег не поддавался и дочиста не сошел. Вечером, как всегда теперь, сильный ветер. 14-го (понед.) весь день снежная метель и ночь продолжалась. 15-го (вторн.), чуть порхает снежок, в лесах снегу вершков на 6, такого покрова этой осенью еще не было, а сугробы настоящие зимние. Пруды полузамерзшие, везде на белом снегу бушуют черные потоки (слишком воды много), какая-то белая география. Мы с Петей вышли утром в Бобошино ночевать. Переправились через разломанный Торбеевский мост. На той стороне в «горбах» пустили Соловья и очень скоро убили зайца еще не белого, но все-таки седого. Другого убили возле Бобошино (я убил его, мчащегося с заложенными назад ушами, хватив навскидку) между деревьями. Петя провалился в межевую яму и плавал в ней. Можно после метели и в пруд провалиться: все белое. Ночевали у Тимофея. Другой день охотились в оврагах между Бобошиным и Путятиным и Яковлевым. Пороша глубокая, подостланная льдом, стенки снега обсыпаются и закрывают след, так что если заяц в свой след — собаке трудно. Зайцев много, но ходили по большим безумным кругам. Гоняли от темна до темна. Убили двух. Возвращались на лошади по ужасной дороге, вываливались, попадали в воду.

Из этого дня в памяти удерживаются картинки: глубокий овраг и деревья по той стороне, засыпанные снегом где-то чуть не в зените, тихо падает снег, и оттого сосны, их стволы оживают: так в тишине звук сверчка открывает нам особенно глубоко чувство тишины; внизу бушует на белом поток, и черную воду его, поваленное, покрытое белым дерево, то белый куст; лисица перебирается на ту сторону осторожно, подбирая хвост то на спину, то так немного повыше, и видно, что ей много с ним лишних хлопот, прыгает, и потихоньку вверх, и долго видна.

На полях: Т. был вестовым у прапорщика. — Нечего делать, Марахин, сдирай погоны. Т. содрал и хранит их до сих пор.

Возвращались вечером из оврага от Слотина по ужасной дороге. Ехали мужики совершенно пьяные. Я спросил Тимофея об этом:

— Как они могли удержать в себе действие водки от самого Сергиева, что, или они и в пути выпивают?

— Нет, — сказал Т., — они выпили в Сергиеве и не закусывали, — вот она их и держит, голодного она может сутки держать.

Вот ведь какая экономия.

17. Среда.

Ночью чуть порошило, и день слегка морозный, очень хороший.

18 Ноября. Пятница.

Мороз и снег. Тихо.

19 Ноября. Суббота.

Мороз. Тихо. Чуть порхает.

20. Воскресенье.

Иней. Тихо.

21. Понедельник.

Мороз покрепче, солнечно, ветер, хотя и не очень большой, а иней стряхнуло. Видел очень много снегирей.

Сюжет для ох. рассказов: 1) Пропал Соловей. Дали знать из нашего центра по волостям. Председатель волост. союза, увидав Соловья возле дома, бросился звонить в телефон: «Пришел, здесь, приезжайте, я его задержу», а когда вернулся к себе от телефона, собака ушла. Нарисовать тип совр. легко (чтобы напоказ), и в контраст ему собачью память: Соловей ночевал у мужика и пришел к нему. 2) Вестовой Тимофей хранит погоны прапорщика. 3) О солдате, убившем полковника.

22. Вторник.

Многоследица. Мягко, пасмурно. На полях. Мужик Рачья Смерть.

На полях. Пьяные мужики смеялись над плотником и кричали:

— Какой ты плотник, у тебя и пила-то нового режима (т. е. никудышная).

23. Среда.

Тихий редкий снег. Мягко. Скользит. Если ночью не поднимется буря, значит, едем на охоту. Купил собакам 21 пуд овинного овса (а то бывает ведреный).

24. Четверг.

Ночь звездная. Мы вышли в 1/2 5-го радостные, как будто осыпанные звездами. Когда вошли в темный лес, звезды расселись по сучкам елей: так всегда кажется, если в звездную ночь войти в хвойный лес. Впереди сияла утренняя звезда. На рассвете восток закрылся, и зимний восход солнца в лесу не удался. Днем падал редкий снег в тишине. Под вечер взялся ветер с метелицей. Пороша вышла плохая, первое — снег, как песок, отчего стенки следа обваливаются и засыпаются, это не беда бы, но в связи с только чуть припорошенной многоследицей белоснежных дней создает путаницу для собаки, гон выходит обрывистый; второе — что этот снег-песок лежит по льду, который очень хрустит, и потому нельзя подходить неслышно. Остались за 1 нрзб.. Петя убил беляка на просеке. Ко мне подошел беляк очень близко и сел за большим деревом. Я его дожидался, затаив дыхание, но вероятно все же нога на хрустком подстиле чуть-чуть шевельнулась. Заяц ушел незаметно для меня своим следом назад за дерево. Помучились мы. Наконец перед очень трудным оврагом беляк высунул бурую (еще не побелевшую) голову из густого можжевельника: верно хотел посмотреть, можно ли перейти овраг. Я с другой стороны оврага выстрелил в эту голову и взял. На обратном пути около Торбеева подняли лисицу, я стрельнул в нее слишком далеко и через елку. В темноте только гон прекратился, и мы вернулись домой, совершив на своих на двоих от 40 до 50 верст.

Сегодня кончиком туфли щекотал живот у Кенты, и вдруг она, лежа на полу, схватив лапами, обняла мою ногу и стала, припадая к ней задом, онанировать. А я всегда считал, что сука со своими короткими пустовками два раза в год самое «нравственное» в мире существо. Теперь вижу, что это до них только не доходит, не касается, и у животных так же, как у людей — дай им «свободу», и они тоже будут развратные. Природа романтизма — это попытка человека физ. чувство любви сделать духовным состоянием (задержать акт размножения и воспользоваться силой его для личной свободы в духе — такова природа всей культуры).

25 Ноября. Пятница. Было ветрено, 26-го с утра и до ночи снежная метель, 27-го тепло, только не тает, лежит мелкий редкий снег, который, конечно, не может засыпать глубоких следов этой ночи. Мы, четверо, Яловецкий, Лева, Петя и я, вышли в 5 у. по дороге на Параклит. Мужики, едущие на базар, все до одного, встречая нас, подсмеивались, вроде как: «Ну, зайцы, берегись» или: «Ну, зайцы, ети вашу мать…» и т. д. Лева сказал: «Вот как это противно, ни один не пропустит без ругани». — «Это, Лева, — сказал Яловецкий, — хорошо, раз говорят — хорошо, что бы это было, если бы все пропускали нас молча». — «А в самом деле, — спросил я, — неужели вас это ничуть не задевает, не раздражает». — «Нисколько. Бывает, возвращаешься усталый… но тогда я сам отвечаю им тем же». Меня, напротив, всю жизнь это раздражало, и я думаю, это едва ли у меня не имеет оправдания, вернее всего это коренится в недостатках своего характера.

Снегу насыпало теперь уже так много, что ходить стало трудновато. Будем ждать осадки. За Торбеевым в Горбах Соловей погнал лисицу. В овраге под застывшим ручьем лежало дерево, по которому прошла лисица. Два снегиря на кусту шелушили семечки, которые падали на снег. Красные птички, помолотив себе довольно, опускались на белый снег и подбирали, потом опять взлетали на куст, молотили. Я с интересом ждал, как они отнесутся к появлению лисицы на этом дереве-мосту. Но лисица не дошла и покорилась. Потом подняли зайца, и я опять ждал его на том же самом месте, стараясь угадать его приближение по снегирям. Но зайца убил Яловецкий в 1 нрзб. стороне. Отойдя ближе к Бобошину, в том массиве подняли второго зайца, который завернул огромный круг, но вскоре был убит Яловецким при обратном (в пяту) переходе через дорогу. Где-то около Путятина встретил 3-го зайца, и опять его убил Яловецкий, оставив всех нас «попами». Было только 3 ч. д. Мы пошли пить чай в Бобошино, сделали маленькую ошибку в направлении и попали в Слотино часов в 7 в. (4 часа блуждали в снегах). Из Слотина, выпив там по тройнику водки (тройник — стаканчик, содержащий 1/3 полбутылки) и чай, прошагали 4 версты в Бобошино. Тимофей Марахин доставил нас в Сергиев в полночь.

Явление природы: 1) Когда мы шли лесом из Слотина в Бобошино (около 8 в.) и в темноте балансировали по скользкой горбушке дороги между колеями, вдруг вся дорога, весь лес осветились на момент ярким белым светом. Мы решили, что это был метеорит.

2) Когда блуждали в лесу около Слотина и надвинулись сумерки, небо между деревьями стало все ровно фиолетовым, чрезвычайно страшным.

28 Ноября — 29–30 продолжается тихая, теплая (около 0°) погода. Конечно, теперь многоследица.

1 Декабря. С утра полудождь (осадки), потом до ночи и ночью мелкий снег с ветром.

2 Декабря. Утром снежная метель, потом ветер постепенно стихал и до вечера валил крупный снег. Вечером