захватил, то и владей и охраняй, а главное, не зевай. Силой закона всех собачьих предков, безмерно большей, чем своя собственная волчья сила, стоит Соловей в десяти шагах от маленькой Вексы и облизывается. А Чок стоит гораздо ближе, он-то, маленький, ей не страшен, с ним-то она справится. Вот я теперь и догадываюсь, почему терпеливо стоит Соловей и облизывается. Стоит он в ожидании, когда Векса потеряет терпение, забудет кость и бросится на врага — Чока. Он теперь очень хорошо понял, что внутренний враг страшней иностранного. Он облизывается, потому что уверен: она непременно бросится, и он вернет свою собственность. Старик воспитался на прежних законах, по которым иностранный враг считается страшнее внутреннего. Но раз нет врага внешнего, во внутренних делах он совершенно уверен, тут господствует один закон: «не зевай!» Вот почему он стоит и облизывается.
Мы жили на окраине города, примыкающей к лесу. Бывает, в лесу пошаливают недобрые люди. Мы с женой не боимся: у нее в комнате заряженное ружье, и у меня свое. Кента лежит в передней, чуть что и лает. Ромка со двора ей отвечает, мы просыпаемся, я с ружьем в руке выхожу на двор узнавать причину тревоги.
Однажды пришел ко мне художник и начал писать мой портрет, писал целую неделю. Приходили разные люди, одни говорили, очень похож, другие не узнавали. Как бы там ни было, портрет был окончен, и оставалось нарисовать только галстук малинового цвета, цепочку и сделать подпись. Вечерело, художник доканчивал работу в полумраке. Мы зажгли электричество. Он исхитрился сделать подпись свою при электрическом свете. Вдруг электричество погасло. На улице начался дождь, грязь 1 нрзб., тьма наступила. Художник был робкий человек и попросил у меня в спутницы Кенту: завтра обещал он ее утром привести и докончить портрет. Я Кенту ему дал. И на ночь к себе взял Ромку. Укладываясь спать, мы с женой подносим свечку к портрету, стараясь установить, похож или не похож. Но портрет был большой, масло блестело, отражая пламя свечи, ничего нельзя было понять. Жена сказала:
— Да от чего бы ему и не быть похожим, ведь он целую неделю смотрел на тебя.
— Конечно, похож! — ответил я, — не беда, если и не похож, дело не в сходстве, дело в картине: он должен быть не на меня, а на человека похож.
Жена спорила.
— Как так на человека! Зачем же он на тебя смотрел целую неделю?
— Зачем? Человек во мне высматривается, возможно, мой человек на меня не похож.
Давай лучше спать.
Улеглись, она у себя, я у себя. Ромка в передней.
Мы спали недолго. Оглушительный лай нас разбудил. Я вскочил, ослепительный свет сиял в комнатах. Не сразу спросонья я догадался, что свет был оттого, что, когда оно потухло, мы не завернули кнопки и потому, когда снова пустили ток, все у нас засветилось. Спросонья мне представился этот свет как-то связанный с лаем. Я схватил ружье и вышел в большую комнату, из другой двери вышла жена тоже с ружьем. А посредине комнаты стоял Ромка и во всю мочь брехал перед портретом, подойдет к нему, брехнет и прыгнет назад, подойдет и отпрыгнет.
Мы положили ружья на стол и принялись хохотать. Потом я стал рядом с портретом и привлек внимание Ромки. Он посмотрел на меня, посмотрел на портрет и сильнее залаял, как бы защищая меня от него.
— Не узнает! — сказала жена.
— А может быть, и узнал бы, да как же узнать: хозяин один, а тут два. Он и мысли такой не допускает, потому и не узнает.
Вспомнив наш разговор перед этим, жена ответила:
— Но зато он узнает в нем человека, это — наверно. Ты этого хотел, вот и радуйся: до того на человека похож, что собака залаяла. Значит, портрет не похож на тебя, а я думала… Вижу, плохой портрет. Ромка не узнал. Зато на человека похож.
— Пусть портрет не похож на меня, — ответил я, — зато картина отличная, так похож на человека, что даже собака залаяла.
Ромка не унимался. Мы обернули портрет лицом к стене. Загасили свет и все успокоились.
28 Июня. Антибку приделать. Покончить с деньгами. Письмо Разумнику с заявлением о Пете. Купить цепь для лодки. Справиться о дроби. Керосинка. Пирамидон. Зайти за картой к Григорьеву. Сандалии починить. Шкаф с книгами разобрать. Бороду и волосы постричь. Трубку наладить.
Получил достоверные сведения (от Яловецкого), что еще токуют тетерева и бекасы, в лесу цветут весенние цветы ландыши и желтые бубенчики, а в поле только виднеются летние: ромашка и другие… А в рыбном царстве еще удивительней: каждому известно, что налим идет только по мутной воде, с Николы налиму обрез, потому что вода становится светлая. А ныне налим все идет, потому что от непрерывных дождей вода все еще мутная.
29 Июня. Наконец-то два дня, среда и четверг, вышло благополучно в природе и обошлось без дождя. Сегодня с утра все небо закрыто, неужели опять будет дождь.
Вчера ездил в Москву за ружьем. Купил двадцатку Лебо за 350 р., новая двадцатка, но была в плохих руках, и есть в стволах пятна.
Переезд в Федорцово назначен на понедельник.
Давно меня интересует вопрос, почему сложилось такое мнение, будто все охотники врут. Я долго этим занимался, изучал типы охотников, проверял и убедился: действительно, за небольшим исключением, врут. Проверял самого себя: я, бывает, совру. В конце концов, разбирая причины своего собственного вранья, наконец, я дознался, почему охотники врут. Все происходит от скуки!
В наших редких дичью огромных пространствах надо очень много ходить, чтобы добраться до стрельбы, бывает, целый день ходьбы, и нет ничего. Не одаренный воображением охотник, в конце концов, начинает развлекаться стрельбой по воронам, сорокам и бутылкам. Охотник с воображением сочиняет от скуки на ходу, расскажет сначала как бы шутя, второй раз посерьезней, в третий раз рассказывая, сам верит, будто с ним все такое сочиненное им от скуки было в действительности.
31 Июня. Был у меня Горский{29}. Из этой беседы мне стало понятно, почему я не пишу романов («Кащеева цепь» — не роман, это жизнь). Начиная с «Онегина» Пушкина русский роман отрицает роман (мысль Горского). Происхождение этого в распаде религии: наука — мертвая вода, искусство — сознательная иллюзорность (пример: роман). Отсюда и мое устремление сделать искусство методом исследования жизни.
Пристрелка ружья Лебо 20 к.
Заряд 1) 1,3 — порох Валдроде — 27 дробь № 7.
Число дробин из 270 попало 197 — 73 %.
2) 1,2 — 28
186
3) 1,2 — 26
181
1,3 — 27
115 — 40 %.
Первый ствол плохо пристрелян, разбрасывает, на 50–60 шагов стрелять плохо, но оставить таким для охоты с собакой на близком расстоянии и отчасти потому, что скорей 1 нрзб. одну цифру с левым 1,3.
1 Июля. Все теплеет. Видно, предсказание метеорологии правильно.
Вчера я сказал Ефр. Павл.: «Тебе кланяется Пендрие». Она удивилась. Я пояснил: «Я ему сказал, что еду с женой; он удивился и говорит: «Всю жизнь мечтал о такой жене, чтобы ездила со мной на охоту, как у вас хорошо, кланяйтесь Ефр. Пав.». Услыхав это, Павловна сказала: «Ты бы ему сказал, что она не только на охоту, она может за мной и в огонь и в воду»…
День сборов. Завтра в 6 утра уезжаем.
Отбирают всюду дома. Одного попросили «подвинуть дом в сторону». Заключенные сидят, несмотря на все хлопоты Горького. Сам Горький пишет в «Известиях» сегодня «о наших достижениях»: призывает к героизации страны: «У него (Ленина) и надо бы учиться этому искусству нарушения законов физики, да и вообще всяких законов старины».
Горький говорит о нарушении законов физики не в смысле: героического «смертию смерть поправ», а в «физическом» плане — Сергиевское О. К. X. предлагает владельцу дома передвинуть его в сторону.
Всякое продвижение героя хотя бы на один сантиметр сопровождается великим страданием внизу.
Но… засмеять Горького легко. Надо или согласиться с ним (пусть с поправками), или его спасительному плану противопоставить свой, конечно, с готовностью принять на себя все последствия.
Горький барин, мы мужики. У барина слова без дела, у мужика дело без слов: не понимают друг друга.
Приписка на полях Спасение спекулянта.
Рассказ Яловецкого о том, как дядя Максим в притоках Дубны в голодное время провозил спекулянтов. Раз он поехал на рыбу, а спекулянта отправил с девочкой. Слышит крик (в протоках). Видит: человек затонул, девочка по шею в воде, спекулянт по грудь. Оба держатся за ветки ивы. На берег выйти нельзя (топь). Спекулянт потянулся к лодке Максима, тот взмахнул веслом (утопит): если он шевельнется, убьет веслом. Посадил девочку, потом спас спекулянта. Дома дал спекулянту одежду, самовар поставил. Спекулянт стал протягивать ниточки по всей избе и, протянув, развесил на них для просушки все свои синенькие, красненькие и зелененькие миллионы и миллиарды.
(К этому сюжету взять материал у самого Максима.)
Приписка на полях На вечерке.
Бывает, к вечеру ляжет туман. В тумане показывается чудовище, быстро приближается и потом оказывается ирландским сеттером. Минут через сорок после этого обыкновенно появляется из тумана доктор, хозяин сеттера, и спрашивает, не видал ли кто его Джека.
Максимов покон. Это значит утка Максимовой породы.
Приписка на полях Трактир Ремизова как место общения всего края.
В трактире у Алексея Ремизова я привязал собак к ножке стола и велел им лежать, Кента улеглась, а Нерль стояла. Я сказал:
— А ты чего торчишь, Нерль!
— Так это Нерль! — воскликнул Алексей Ремизов.
— Нерль, а вы как знаете?
— Читал о ее рождении в журнале «Охотник».
2 Июля. Выехал с Ченцовским ямщиком. По пути надумали вместо Федорцова поселиться в Переславище. В ½ 8-го выехали, в 3 были на месте. Сняли квартиру, и вечером я ходил с собаками краем полей. Нашли петуха, бекаса, кроншнепов, ежа и гадюку. Нерль пустилась за кроншнепом. Пришлось наказать. Когда вернулся, Е. П. убрала комнату цветами. Так много цветов! Такая радость: рожь цветет.
Тишина и цветы — вот прелесть пустыни. Я думал: о подвиге без самозабвения, о возможности религии без попов, об аскетизме, что аскетизм духовный в физическом плане выражается главным образом в семье. (Вспоминаю, как на мои хорошие слова о Труновых ответили: «Как и не быть хорошими: бездетные!»)
Моя натаска Нерли будет тем, что я хочу сделать в книге о натаске Ромки, т. е. я буду натаскивать ее каждый раз в новых условиях и, таким образом, изображу весь край.
Попытаюсь сегодня в Федорцове немного поработать и с Нерлью.
Денег осталось 415 руб. Лахину за вещи надо дать 5 р. + за лодку 5 р. + 2
