даже об упущенном черныше. Я возвращаюсь опять на болото. Нерль идет на пружинках, шагом, десять шагов в одну сторону, десять в другую, да и не меньше как на десять туда и сюда она чует: всего мы захватываем полосу в сорок шагов. Вот начинает причуивать след, начинает на нем волноваться. Но ведь ей искать только полу-разрешено, по самому тихому моему «Что сказано?» она останавливается, поднимает нос, втягивает воздух и замирает, стоит, потом и лапу поджала, сначала заднюю — не понравилось, поджала переднюю, и с передней лапы стала капать в лужу вода…
Я убил этого бекаса, потом убил другого. Так вот простой догадкой я снял с себя колдовство бабушки. Да, я еще забыл сказать о других догадках, снявших колдовство с того утра: пчела-то, оказалось, не в волосах запуталась, а застряла в ленте шляпы, а слышимое мной бекасиное «чирк!» было в моем носу от бесполезной беготни и сильного волнения.
На полях «Юный охотник», пусть Петя напишет.
Стойка. Бывает два рода стоек, одну собака делает потому, что чует насиженное птицей место, но не знает, где находится сама птица. Эта стойка у собаки знак вопроса, из ряда последующих типов стоек складывается то, что мы называем потяжкой. Другого рода стойка бывает, потому что собака определила местонахождение птицы, не знает, как дальше с ней быть…
Начало романа
Скандинавский ледник, спускаясь к нам, рыл, холмил нашу землю, не считаясь с жизнью будущих людей.
Мне в голову приходит сейчас сравнить это движение ледника с движением нашей всемирной цивилизации: она тоже роет и холмит примитивные народности, не загадывая о счастье их. Задумайтесь, друг мой, цивилизация стихийна, как ледник, и еще не родился на земле такой многоум, кто мог бы обнять весь его пройденный путь и всякий, кто это сделает, ломает себе шею просто потому, что движение не кончено и отдельная жизнь меньше, короче его.
Уже много тысяч лет тому назад окончился в Европе ледниковый период, но мы и до сих пор не овладели вполне материалами, заготовленными для нас шествием ледника. Он, конечно, шел, не считаясь с жизнью, и все переменял в ней без плана: шел сам по себе. Но у нас в центре России он рыл и холмил неплохо для будущих людей. На оставленных им извилистых холмах вышли леса, в рытвинах легли озера. К тому времени, когда человек обжил леса и распахал на холмах песчаный верх морены, озера внизу заросли и стали болотами с мощными залежами торфа. Да, ледник рыл и холмил, конечно, не думая о людях, но в общем плане его творчество расположило материалы недурно и для творческой жизни людей: ведь стоит только из болот, в которые погружен холм, вывести торф на песок, и земля станет необыкновенно и надолго плодородной. И вот, друг мой, я вам приведу «разительный» пример неправоты нашего скороспелого суда над цивилизацией: что можем говорить мы об этом неоконченном процессе, если множество людей живет у нас в России, не умеющих использовать для себя материал давным-давно законченного ледникового дела. На этих моренных холмах сидят теперь люди, мужики, не думая о заготовленном для удобрения торфе, так долго и нелепо сидят, что песчаный верх морены от них самих с животными мало-помалу начинает удобряться и немного темнеть… Но, как бы там ни было, люди прибавили многое к ландшафту ледников.
(Пейзаж. Церкви. Сухие ветлы. Долина. Блеск озера: раз в год вспыхивает огонь: это озеро блестит.)
1 Сентября. Весь день дождь. И я вижу и другие говорят, что встречают много бекасов в лесных крепях. Вероятно, это потому, что луга залиты водой. Однако, кое-где все-таки встречаются и непременно пачками штук по десять: потому что рассыпаться некуда.
Я ходил на Скорынинскую трестницу применить свою догадку о натаске Нерли. Умерив ее поиск, я достиг возможности успеть подойти, когда она начинает причуивать, и удачно стрелять: убил пять бекасов подряд. Но всех бекасов я спугивал сам в то время, когда она путалась в следах. Однако убитого бекаса причуяла по ветру за 10 шагов и стояла долго, остальных убитых плохо причуивала. Повела раз верхом по вальдшнепу в кусты, учуяв его издалека, но тоже стойки не сделала. Раз выразила удивление перед кустом, и вслед за тем вырвался черныш.
Таким образом, остается объяснить плохую работу влиянием погоды (дождь) или слабостью чутья, или неуменьем пользоваться чутьем.
Надо найти место, где много бекасов, или подождать, когда они явятся, взять с собой помощника и длинную (чок-корду аршин 15–20). После охотничьего сезона, если не будет перемены в лучшую сторону, обдумать весь опыт и установить, остается ли надежда на перемену в следующем сезоне.
2 Сентября. Все небо закрыто полупрозрачными облаками, только на востоке узкая полоска чистой зари. Деревенские петушки хорошими и скверными голосами, но всегда очень смешно, учатся у старых кричать ку-ка-реку.
Вчера в Скорынино я сел на снопы у овина переждать дождь, приехал с возом новых снопов лядащий молодой хозяин, с ним была молодая бабенка, огненная и открытая, как солнце. Я с восторгом смотрел, как она таскала к овину снопы. Несколько раз замечал, что в деревнях у сильных выразительных женщин бывают слабые мужья (по-Тургеневски). Вижу, задорная дикарка продолжает меня пленять. Ночью в кошмарном сне эта же самая женщина явилась ко мне в хорошее общество какой-то не то курсисткой-?, не то проституткой.
Петра Пришвина с предисловием Михаила Пришвина
Школа любительской охоты на птиц
I. Дошкольный период: Как и где находить дичь:
1. Общие правила следопытства (по Формозову: растворить книгу Формозова в своем опыте).
2. Краткое описание образа жизни охотничьих птиц с точки зрения их местонахождения.
Степные птицы: дрофа, стрепет, серая куропатка и друг.
Водяные: утки, гуси, лебеди.
Болотные — гаршнеп, бекас, дупель, кроншнеп.
Лесные: вальдшнеп, белые куропатки, тетерева, глухари, рябчики.
II. Школа натаски собак.
III. Школа стрельбы птиц.
1. Когда можно стрелять (законы). 2. Когда надо охотиться: а) обращение с ружьем, б) охота на всех вышеназванных птиц.
Книга в два листа. С рассказами пять.
Такое было прохладно-росистое настоящее крепкое охотничье утро, но я вышел, безучастно походил возле деревни и пасмурный вернулся назад. Так иногда бывает с охотничьей собакой, даешь самую любимую пищу, и не ест…
Верней всего после вчерашней ужасно утомительной охоты я переутомился писанием на ночь, нет ничего хуже, когда на мускульное утомление ляжет умственное. Только к самому вечеру жизнь стала мало-помалу возвращаться ко мне, я обратил внимание на большую вечернюю зарю, и очень мне захотелось подобрать какую-нибудь мелодию на своем рожке. Он сделан из волчьего дерева, тростника и коровьего рога, простейший инструмент. На волчьей палочке просверлено пять дырочек без всякой мысли о гамме. Но, конечно, дырочки расположены не зря, верней всего, они сделаны так, чтобы удобней было играть коровьи мелодии. Люблю я эти мелодии больше всякой музыки. Многое множество людей надо перебрать, чтобы найти такого, кто променял бы концерты Бетховена на мелодию пастушечьего рожка в лесу на утренней росе. Но я готов отвечать чем угодно, что сегодняшнего пастуха до солнышка пришел бы послушать сам Бетховен, он сказал бы: «Это лучше, это больше меня!»
Я сегодня на вечерней заре взял рожок, и вдруг тайная прелесть этой музыки для меня открылась, простейшая грустная мелодия с последующей вариацией, изображающей веселье и радость коровьего шага, — вот и все искусство. Тут все в простоте, чтобы деревня была, коровы, лес, солнце, и звук выходил из коровьего рога, волчьего дерева и тростника. У открытого моего окна собрались ребята, женщины, я спросил одну:
— Милая, как будто у меня выходит не хуже, чем у пастуха?
Она мне серьезно и убежденно ответила:
— Лучше!
Я осмелел, и когда догорела заря, вышел на простор и стал играть. Показался на дороге целый воз чужих мужиков, ехали, свесив ноги, покуривали. Я был уверен, что они сейчас будут хохотать надо мной, издеваться. Но, к моему удивлению, они остановили лошадь и слушали серьезно меня, лысого, с седеющей бородой, играющего на свирели из волчьего дерева и коровьего рога! Я удивился, потому что забыл, что за два месяца моей жизни вид мой приходился уже к рожку…
Окончив мелодию, я быстро повернул и вошел в дом. Окно оставалось открытым. Я слышал: чужие мужики говорили между собой, один спросил:
— Чей это дом?
Другой ответил:
— Сафонова Николая Василича.
— Николая Василича! — подивился первый мужик, — так оно и есть, Николаю Василичу есть чем пастуха угостить: каши наелся и заиграл.
— А хоть бы и не у Николая Василича, последний мужик по череду пастуха накормит, сам не поест, а пастуху все отдаст. Вот он и свистит, нет, брат, на пустое брюхо не заиграешь.
Из этого разговора я понял, что жизнь пастуха не плохая и, в крайнем случае, можно поступить в пастухи.
Трое. Они жили вдвоем, вместе радовались, вместе скучали и так мало-помалу они двое стали как одно существо, и когда пришел к ним третий, то он не был третий вначале; они были одно, пришел не третий, а другой…
Откуда берется наглость у молодых писателей? Вот откуда, если смотреть по-хорошему: мечта у него великая, но жить нечем, беден. Значит, давай денег, давай возможность жить, а потом я сумею. Такая психология и у всех революционеров.
На полях
Убитая дичь:
1 — 1 тетерев
2 — 3 бекаса
3 — 1 тетерев
6 — 1 гаршнеп
— 3 бекаса
— 1 кряква
11 — 5 тетеревей
— 1 витютень
— 1 бекас
12 — 3 тетерева
— 1 бекас
13 — 1 дупель
— 1 гаршнеп
15 — 1 глухарь
17 — 2 бекаса
18 — 1 тетерев
— 1 вальдшнеп
19 — 2 тетерева
20 — 4 тетерева
— 1 дупель.
3 Сентября. Всю ночь и весь день, круглые сутки, беспрерывный дождь. Серо и мутно. Сошлось в природе и у меня на душе. Надел я фуфайку, вязаные чулки и стал я сразу стариком в 90 лет, потому что у меня не было никаких желаний и полное равнодушие было ко всем живущим.
Прочитал «Поэт и чернь» Ценского (пересказ всего известного о дуэли Лермонтова). Автор с помощью маленькой хитрости («чернью» назвал «свет», окружавший поэта) отвел душу… из-за этого все и написано.
4 Сентября. Солнечно-холодно, сильный ветер, нанесло облако, брызнул дождь, и опять светло, но холодно.
Обошел много места (закраек трестницы, Морозовку, Веригино, Журавлиху, Рудачиху) и убил только двух бекасов, а всех на этом огромном пространстве видел только пять. Исчезли даже и те бекасы, которые раньше встречались постоянно. Видимо, они подались в крепи.
Почему бекас выходит из крепи и рассыпается по лугам? Вероятно потому, что в крепях становится им сухо, летят к сырым местам. Но если сырые луга обратились
